С. Ван Дайн - Священный скарабей

— И старик отказал в этом, — вмешался Хис. — И тогда доктор взволновался и кокнул его но голове этой черной статуей.

— Вы стараетесь доказать, что жизнь уж очень проста, сержант!

— Я не хотел бы думать, что она так сложна, как вы ее изображаете, мистер Вэнс!

В эту минуту главная дверь отворилась, и показался темнолицый человек средних лет в египетской одежде. Он вопросительно поглядел на нас и медленно и с большим достоинством спустился в музей.

— Доброе утро, мистер Скарлетт, — сказал он тихим монотонным голосом. Он поглядел на убитого. — Вижу, что бедствие посетило этот дом.

— Да, Хани, — ответил Скарлетт. — Убит мистер Кайль. Эти господа расследуют преступление.

Хани кивнул в ответ. Он был среднего роста, скорее худощавый, и производил впечатление презрительной отчужденности от окружающих. В его узко расставленных глазах явственно светилась расовая враждебность. У него были темно-карие глаза, густые брови, короткая борода с проседью и полные чувственные губы. На голове его была темная шапочка с кисточкой из голубого шелка, на плечах — длинный кафтан из полосатой красной с белым материи. На ногах желтые кожаные бабуши.

Он около минуты стоял, глядя на тело Кайля, потом поднял олову и стал рассматривать статую Анубиса. Странное молитвенное выражение появилось на его лице; потом губы его искривились с насмешливой улыбкой. Он сделал широкий жест левой рукой и, медленно повернувшись, поглядел в нашу сторону.

— Нет нужды в расследовании, господа, — сказал он. — Это — суд Сахмет. В течение многих поколений священные гробницы наших предков осквернялись хищными европейцами. Но боги древнего Египта — могущественные боги. Они были терпеливы. Но грабители зашли слишком далеко. Настало время их мести. Они нанесли удар. Гробница Интеф-о была спасена от этого вандала. Сахмет произнесла свой приговор так же, как она умертвила мятежников в Хенен-Энсу, чтобы защитить своего отца Ре от их измены. Но Анубис никогда не поведет гяура-святотатца в чертоги Озириса, как бы он об этом ни молил.

Вся манера Хани и его слова произвели впечатление. Пока он говорил, я вспомнил недавнюю трагедию известного исследователя и странные рассказы в связи с раскрытием гробницы Тутанхамона.

— Совершенно ненаучно, знаете, — раздался медленный голос Вэнса. — Я решительно оспариваю, чтобы этот кусок черного камня мог совершить убийство без содействия обыкновенных человеческих рук. Если вы должны говорить такой вздор, Хани, лучше делайте это у себя в спальне. Это крайне скучно!

Египтянин злобно посмотрел на него.

— Западу следует многому поучиться у Востока в делах, касающихся души, — сказал он.

— Не сомневаюсь, — с улыбкой отвечал Вэнс. — Но дело сейчас идет не о душе. Презираемый вами Запад интересуется более практическими вещами. Оставим вопрос о переселении душ, и будьте добры ответить на некоторые вопросы окружного следователя.

Маркхэм, вынув сигару изо рта, сурово посмотрел на Хани.

— Где вы были сегодня утром? — спросил он.

— В своей комнате, наверху. Мне нездоровилось.

— И вы не слышали никаких звуков в музее?

— Я не мог бы слышать никаких звуков отсюда в своей комнате.

— И вы не видели никого, кто бы выходил из дому?

— Нет, моя комната в задней части здания, и я из нее только что вышел.

— Зачем вы вышли из нее? — спросил Вэнс.

— У меня была работа здесь в музее.

— Но я слышал, что доктор Блисс при вас уславливался в одиннадцать часов с мистером Кайлем. Собирались вы прервать их разговор?

— Я забыл об этом, — ответил Хани после некоторого молчания. — Если бы я застал здесь доктора Блисса и мистера Кайля, я вернулся бы к себе в комнату.

— О, конечно, — в голосе Вэнса звучала ирония. — Кстати, Хани, как ваше полное имя?

— Анупу Хани! — ответил египтянин после некоторого колебания.

— Анупу, — повторил Вэнс. — Замечательно! Ведь это, кажется, египетская форма имели Анубиса? Вы носите имя этого непривлекательного господина с шакальей головой, который стоит там в углу?

Хани сжал губы и ничего не ответил.

— Кстати, — продолжал Вэнс, — не вы ли поставили статуэтку Сахмет на ту полку?

— Да. Ее распаковали вчера.

— И вы задернули занавеску перед этой полкой?

— Да, по просьбе мистера Блисса. Вещи там стояли в большом беспорядке.

— Что именно говорил доктор Блисс мистеру Кайлю вчера по телефону? — спросил Вэнс у Скарлетта.

— Я, кажется, вам все сказал, старина. Он просто назначил свидание на одиннадцать часов, говоря, что к этому времени будет готов финансовый отчет.

— А что он сказал о новой партии экспонатов?

— Ничего. Только, что он хотел бы их показать мистеру Кайлю.

— А он не говорил, где они стоят?

— Да. Он упомянул, что они стоят на полке в глубине комнаты.

— Это объясняет, почему Кайль пришел так рано для осмотра вещей, — он повернулся к Хани. — Ведь это верно, что вы слышали этот телефонный разговор?

— Да, мы все его слышали.

— И я полагаю, всякий, кто знал Кайля, мог догадаться, что он придет пораньше, чтобы посмотреть вещи, поставленные на полках, не так ли, Скарлетт?

— Да. Пожалуй, действительно так. Собственно говоря, Вэнс, доктор Блисс сам предложил, чтобы Кайль пришел пораньше и взглянул на сокровища.

— Простите, мистер Вэнс, — сердито вмешался Хис. — Разве вы являетесь адвокатом этого доктора Блисса. Если вы не стараетесь его выгородить, пусть я буду царицей Савской!

— Вы, во всяком случае, не Соломон, сержант, — ответил Вэнс. — Разве не следует взвесить все возможности?

— Что там взвешивать! Я хотел бы поговорить по сердцу с этим типом, который носил булавку с жуком и составил этот доклад.

В эту минуту Сниткин отворил дверь, и на лестнице показался судебный врач — доктор Доремус. Это был худой, нервный человек с морщинистым и преждевременно состарившимся лицом.

— Доброе утро, господа, — воскликнул он. — Так, так! Где случается убийство, там я всегда нахожу вас, сэр, — заметил он Вэнсу. — Сейчас бы пора завтракать. Место это не имеет особо здорового вида. Где тело, сержант?

Хис показал на распростертое тело Кайля.

— Вот оно, доктор.

Доремус подошел и равнодушно поглядел на тело.

— Что же, он умер! — объявил он, поглядывая на Хиса.

— Честное слово? — с добродушной иронией отозвался сержант.

— Такое у меня впечатление. — Доктор встал на колени и тронул одну из рук Кайля. Потом он подвинул его ногу. — И умер он часа два назад, не больше, а может быть, и меньше.

Хис вынул большой платок и осторожно приподнял черную статую Сахмет.

— Я приберегаю это для отпечатков пальцев. Есть какие-нибудь следы борьбы?

— Не вижу таковых, — отозвался Доремус. — Его ударили сзади. Он упал вперед, протянув руки, и не пошевелился после того, как упал.