Рональд Нокс - Следы на мосту. Тело в силосной башне (сборник)

Сухопарые Арнольды были полным контрастом этой паре. Она – женщина с постоянно кислым выражением лица, открывающая рот разве что в тех случаях, когда обращались к ней; он – мужчина с льняными волосами, безвольным ртом и испуганным выражением глаз. Похоже, то были преданные друзья мистера Халлифорда, и миссис Халлифорд в их присутствии чувствовала себя не в своей тарелке. Наверное, потому, что, с их точки зрения, она была сущим несчастьем – вклинилась между ними и похоронила для Арнольдов все надежды унаследовать деньги ее мужа. Но как такое возможно? Да все очень просто – мать миссис Арнольд доводилась Халлифорду кузиной. Родство, конечно, не самое близкое, но если верить тому, что она говорила об Уолтере – мистере Халлифорде, – получалось, что он был доверенным лицом и распоряжался состоянием, которое могло бы перейти к ним по наследству. И мистер Халлифорд уже позаботился о них в своем завещании, на мой взгляд, так проявил просто неслыханную щедрость. Арнольды жили неподалеку и часто заезжали в Ластбери-Холл, их попросили задержаться, остаться подольше, скорее ради разношерстной компании, послужить неким связующим звеном между гостями. Лесли Арнольд был родом из этих краев, происходил из семьи, отдаленно связанной по мужской линии с монаршей династией, и являлся мелким землевладельцем. Разбирается в коровах и во всех связанных с этим вещах, пояснила миссис Халлифорд, словно чувствуя, что следует найти хоть какое-то оправдание существованию этого человека. Познакомившись с Лесли Арнольдом поближе, Анджела отнесла его к разряду ученых, тихих мечтателей, вынужденных изображать из себя светского льва, и все потому, что жена его распоряжалась семейными финансами.

– Ну, вот вам и вся наша компания, – заключила миссис Халлифорд. – Не хватает только одного человека, Сесила Уорсли. Что? Разве я не говорила вам, что к нам едет Сесил Уорсли? О да, он часто здесь бывает: очень большой и добрый мой друг. Приезжает поездом, должен быть с минуты на минуту. Вам непременно понравится Сесил, такой милый, просто душа компании.

Сесил Уорсли принадлежал к разряду людей, отражающих значимость Англии для всего мира. И в то же время вы не перестаете гадать, кто же они такие, эти люди. Видели и узнали бы его в лицо, наверное, не больше тысячи человек, но Сесил всегда находился в самой гуще событий. Он был значимым среди значимых: влиял на мнение этих людей в большей степени, чем почти все гражданские службы, вместе взятые, ну и уж куда как больше, чем электорат.

Трудно было бы описать Уорсли, разве что с помощью длинного перечня литаний [41]– если бы не многочисленные «но» и «не» вдобавок. Человеком он был обеспеченным, но богачом вряд ли можно было его назвать. Происходил из приличной семьи, но в генеалогическом древе не просматривалось никаких связей со знатью. Нельзя было также сказать, что его связи помогли бы ему подняться до таких высот. Он был умен, это несомненно, ведь за спиной у него осталась блестящая академическая карьера, но любой, следящий за блестящими академическими карьерами знает, что в девяноста процентах случаев они заканчиваются ничем. Сесил Уорсли не контролировал никаких деловых интересов, не издавал газет – по крайней мере тех, которые все знают и читают. Мужчина никогда не выступал в парламенте, не поддерживал ни одной политической платформы по наущению своих друзей. Он не являлся ни государственным служащим, ни банкиром, никем из тех, кто сейчас воображает, будто способен создать божий рай на земле. Уорсли был вхож во многие знатные дома, но при этом не извлекал для себя никакой выгоды – вы никогда не видели в газетах его фотографий, демонстрирующих, как он смотрит скачки в Катвике или загорает на пляже на Ривьере. В «Кто есть кто» нашлось для него местечко, но приведенные там сведения были крайне скудны – говорилось, что он увлекается коллекционированием старинного фарфора. Сесил Уорсли писал, но по большей части под псевдонимом или вовсе не подписывался, а знаменитые и самые важные его интервью происходили за ланчем. Никто не знал, является ли он либералом, консерватором или социалистом; верующий ли он или атеист. Да как-то и неуместно было поднимать этот вопрос, когда вы разговаривали с Сесилом Уорсли.

Однако с ним считались, его невероятно уважали. О его визитах в Нью-Йорк или Женеву никогда не упоминалось в газетах, его неподписанные статьи, его советы политикам, его выбор правильного кандидата на освободившийся пост – словом, все говорило о том, что влияние этого человека никак нельзя было преуменьшить. Анджела постаралась скрыть свое невежество – женщина ни разу в жизни не слышала о Сесиле Уорсли. А ее муж, которому она вкратце пересказала весь этот разговор во время переодевания к обеду, понимал, что должен был бы знать об этом человеке, но не удосужился. И оба они лишь подивились тому, что такая важная персона может делать на подобной вечеринке, совсем не модной и уж ни капельки не официальной. Объяснение, услышанное Анджелой на следующий день, оказалось простым: Сесил оказался старым другом миссис Халлифорд и часто приезжал в Ластбери отдохнуть от городской суеты и своих многочисленных занятий. И действительно, все его манеры говорили о том, что мужчина здесь дорогой и желанный гость, который может встать и выйти из комнаты в любой момент, не обращая внимания на компанию, который может читать книгу во время всеобщей беседы, который выходит на прогулку один и постоянно опаздывает к трапезе. И тем не менее Сесил чувствовал себя здесь в своей тарелке и за обедом по-дружески и без всякой снисходительности общался с этой разношерстной компанией.

– Мне очень жаль, мы должны были прислать за вами «Бридж», – сказала ему миссис Халлифорд. – Но Тото, как всегда, расклеился, а Уолтер так и не обзавелся приличной машиной. Я просто сгораю от стыда, когда нам приходится возить в нашей машине гостей. Впрочем, она довольно удобная.

– И прекрасно себе бегает, – заметил Уорсли. – Вот уж не думал, что они способны производить машины с такими хорошими моторами.

– Должно быть, все же немного трясет на этих сельских дорогах, – предположил Бридон. – Нам пришлось объезжать пару совсем гиблых мест, миссис Халлифорд.

– Что ж, мы должны быть благодарны за то, что главная дорога существует и в полном порядке, – сказал Уорсли. – Полагаю, пару столетий назад дороги в том графстве были совсем уж непроезжими, особенно в зимнее время. Если, допустим, приехать в октябре, визит мог бы затянуться до четырех месяцев. Сущее наказание для хозяев.

– О, напротив, это было бы замечательно, – возразила ему миссис Халлифорд. – Вы непременно должны приехать к нам еще раз поздней осенью, мистер Бридон, и мы готовы специально для вас подпортить дорогу, чтобы вы смогли остаться подольше. Надеюсь, вы легко ее нашли? Обычно приехавшие в первый раз люди сбиваются с пути.