Патриция Вентворт - Убийство в Леттер-Энде. Приют пилигрима (сборник)

Мисс Сильвер не выказала ни малейшей обиды, но спросила:

– Вы уверены, что хотите этого?

– Что вам теперь здесь делать? Роджер мертв.

– Но другие живы.

– Он думал, что вы сможете ему помочь, но он умер.

– Он не последовал моему совету. Вчера я умоляла его во всеуслышание объявить, что он раздумал продавать дом. Вы сами видели, как он меня послушался.

Но решимость мисс Колумбы осталась непоколебимой.

– Теперь все кончено. Он мертв. Это был несчастный случай.

Мисс Сильвер покачала головой:

– Вы же сами так не думаете, как, впрочем, и я. Давайте будем честны друг с другом, тем более что здесь, кроме нас, никого нет. Я буду рада, если вы позволите мне высказаться.

– Говорите.

– Вы только что сказали, что все кончено, но это не так. Насильственной смертью умерли два человека, возможно, что и три. Станут ли эти смерти последними? Если вы можете поверить в то, что смерть Роджера наступила в результате несчастного случая, то сможете ли вы поверить в то, что случайностями были три покушения на его жизнь? Каждое из первых двух могло закончиться его смертью. Третье закончилось смертью. Если вы можете поверить в то, что все это были случайности, то можете ли вы поверить и в то, что каждый из этих случаев совпадал с попыткой предотвратить продажу дома?

Мисс Колумба испустила долгий тяжкий вздох, не стон, но что-то очень на него похожее. Она прислонилась затылком к косяку и сказала:

– Какая от всего этого польза?

– Хочу напомнить вам об оставшихся в живых членах семьи. У вас есть племянник, который сейчас находится в японском плену. Я понимаю, что усадьба теперь принадлежит ему. Если он вернется и захочет продать дом, то не станет ли он следующей жертвой так называемого несчастного случая? Если же его нет в живых, то права на дом перейдут к капитану Джерому Пилгриму. Если он решит продать дом, то не ждет ли и его та же участь?

Теперь лицо мисс Колумбы дрогнуло. В глазах промелькнуло какое-то выражение, но движение это было мимолетным. Она невнятно пробормотала:

– Это не так, это просто невозможно.

– Но какой иной мотив может здесь быть? Вы сами его видите?

Мисс Колумба отрицательно тряхнула головой так, что снова рассыпались ее седые кудри.

Мисс Сильвер твердо произнесла, глядя ей в глаза:

– Кто-то решил ни в коем случае не допустить продажи дома. Ни один его владелец не будет в безопасности, пока не выяснится, кто этот человек.

Мисс Колумба выпрямилась и отстранилась от двери. Голос ее прозвучал хрипло и грубо, когда она сказала:

– Дом принадлежит Джеку, а он в Малайе. Не надо будить спящих собак.

С этими словами она резко повернулась и вышла из комнаты.

Мисс Сильвер сжала губы и задумалась о недостатках своего пола. Она не стала бы признаваться в них старшему инспектору Лэмбу или начальнику участка Марчу. Она была высокого мнения о женщинах и их способностях, но осознавала, что женщинам – увы! – абстрактная страсть к справедливости неведома.

Вполне возможно, что ей придется бесславно покинуть «Приют пилигрима», не исполнив своего долга – или исполнив его лишь наполовину. И это было неправильно. Роджер Пилгрим нанял ее как профессионального детектива, но она не смогла спасти его жизнь. Он, конечно, воспротивился ее советам, но она все равно чувствовала себя в долгу перед ним. В еще большем долгу она была перед справедливостью и правосудием, которым беззаветно служила.

Рэндалл Марч пробыл в доме чуть больше часа, прежде чем попросил позвать к нему мисс Сильвер. В его планы не входило афишировать перед обитателями дома их близкое знакомство, и он ни в коем случае не хотел знать ее мнение до того, как составит свое собственное. Рэндаллу отвели место в кабинете. Он сидел за письменным столом, за которым сиживали представители трех поколений семейства Пилгримов, и на фоне оливково-зеленых штор и стен, уставленных непрочитанными книгами, смотрелся скорее как деревенский джентльмен, чем офицер полиции. Правда, он был больше похож на офицера армейского. Верхний свет освещал отличную фигуру, открытые мужественные черты лица, ясные синие глаза и выгоревшие светлые волосы.

Он встал, когда в кабинет вошла мисс Сильвер со своим неизменным вязаньем. Ее лицо было строгим и официальным, пока не расплылось в приветливой улыбке, когда она пожала руку Рэндаллу. Даже в присутствии убийцы мисс Сильвер умудрилась бы сохранить приличия.

– Мой дорогой Рэндалл! Надеюсь, у вас все в порядке.

В этом не усомнился бы ни один человек, лишь взглянув на цветущее лицо Рэндалла Марча, но он вежливо ответил на вопрос.

– Как дела у вашей матушки? – продолжала мисс Сильвер. – Надеюсь, она оправилась от простуды, которую подхватила перед Рождеством?

– Да, да, она поправилась и прекрасно себя чувствует.

– Как дела у дорогих Маргарет и Изабель? Надеюсь, от них приходят только хорошие новости.

У мисс Сильвер никогда не было любимчиков. То, что она употребила эпитет «дорогие» перед именами Изабель и Маргарет, лишь подчеркивало эту непоколебимую беспристрастность. Если бы она разговаривала с Изабель и Маргарет, то никогда не употребила бы в отношении Рэндалла этот эпитет. Самой себе она могла признаться в том, что синеглазый, светловолосый мальчик с ангельской улыбкой и граничившим с гениальностью талантом сопротивляться любым наставлениям был ей симпатичнее, чем две прилежные умненькие девочки, но она никогда не призналась бы в этом никому другому. Правда, она умела преодолевать его сопротивление, и результат налицо: вот он стоит перед ней, без пяти минут начальник территориального управления полиции, а ведь ему нет еще и сорока. Даже происшедшее в доме убийство не смогло погасить улыбку, с какой она узнала, что Маргарет в Каире, что ее муж в Италии, а Изабель совсем недавно вступила в корпус армейских медсестер.

Обменявшись этими любезностями, он пододвинул мисс Сильвер стул и сел сам. Он смотрел на нее через стол, думая о том, как мало она изменилась – как мало она вообще менялась. От сетки на волосах до остроконечных туфелек – она оставалась прежней и неповторимой, островком стабильности в это зыбкое и ненадежное время.

Мисс Сильвер достала из сумочки неоконченный свитер для Этель Беркетт и застучала спицами. Тридцать пять лет промелькнули, как один день. Это мог быть тот же свитер, те же спицы и та же мисс Сильвер его детства.

«Мой дорогой Рэндалл, вы отвлекаетесь», – она не сказала этих слов, но вполне могла их сейчас произнести, и Рэндалл Марч поспешил опередить ее:

– Итак, что вы хотите мне сообщить?

– Что вы уже знаете, Рэндалл?

Рэндалл перелистал лежавший перед ним на столе блокнот.