Агата Кристи - Знаменитые расследования Эркюля Пуаро в одном томе (сборник)

Меня все больше интересовал наш таинственный сосед. Человек, способный на то, чтобы заставить замолчать мою сестрицу и отправить ее, как царицу Савскую, восвояси, так ничего и не сказав ей, должен быть личностью выдающейся.

– Мне кажется, – заметила Кэролайн, – что у него есть один из этих новомодных пылесосов…

По глазам сестры я понял, что она глубоко задумалась о том, что его тоже можно одолжить (и при этом задать еще несколько вопросов), и поэтому, воспользовавшись своим шансом, рискнул поспешно выйти в сад. Мне нравится возиться в саду. Я как раз был занят уничтожением корней одуванчиков, когда рядом раздался предостерегающий крик, и что-то тяжелое, пролетев мимо моего уха, упало к моим ногам с противным хлюпаньем. Это был кабачок!

В гневе я поднял глаза. Над краем стены, слева от меня, виднелось мужское лицо. Голова, по форме напоминающая яйцо, частично покрытая подозрительно черными волосами, два невероятных уса и пара внимательных глаз. Это был наш таинственный сосед, мистер Пэррот.

Он немедленно рассыпался в извинениях.

– Позвольте принести вам тысячи извинений, месье. Мне нет прощения. Я уже несколько месяцев выращиваю кабачки. Сегодня утром я неожиданно на них разозлился и отправил их на прогулку – увы, не только мысленно, но и физически! Я схватил самый большой из них и бросил его через стену. Месье, мне очень стыдно. Перед вами я падаю ниц.

Услышав такие исчерпывающие извинения, я стал отходить. В конце концов, несчастный кабачок меня не задел. Однако я подумал, что хорошо бы бросание больших овощей через стену не было хобби нашего соседа – ведь такая привычка вряд ли сможет внушить нам любовь к нему.

Странный маленький человечек, казалось, прочитал мои мысли.

– О нет! – воскликнул он. – Не позволяйте себе беспокоиться. Не моя это привычка. Вы ведь можете представить себе, месье, что человек трудится ради какой-то цели, работает, чтобы получить удовольствие и чем-то себя занять, а потом вдруг понимает, что не может жить без своих прошлых занятых дней и без своих старых дел, которые, как считал, он с радостью оставил позади?

– Да, – медленно согласился я. – Мне кажется, что это не такая уж большая редкость. Да я и сам пережил подобное. С год назад я получил наследство, достаточное для того, чтобы претворить в жизнь свою мечту. Мне всегда хотелось попутешествовать и посмотреть мир. Так вот, это случилось уже год назад, а я все еще здесь.

Мой маленький сосед согласно кивнул.

– Цепи привычки. Мы работаем, чтобы чего-то достичь, а достигнув, понимаем, что самым важным для нас была именно эта работа. Заметить хочу вам, месье, что у меня была интересная работа. Самая интересная в мире.

– Правда? – участливо переспросил я, на минуту почувствовав себя Кэролайн.

– Изучение человеческой природы, месье!

– Не больше и не меньше, – мягко заметил я.

Несомненно, он парикмахер на покое. Кто, кроме парикмахера, может лучше знать человеческую природу?

– А еще у меня был друг, который вместе со мною провел очень много лет. И, несмотря на идиотизм его, который меня иногда пугал, был он мне очень близок. Можете себе представить, как сейчас я скучаю даже по его глупости. Его наивность, его честный взгляд на мир, возможность удивлять и восхищать его своими сверхспособностями – всего этого мне не хватает больше, чем описать я это могу.

– Ваш друг умер? – поинтересовался я с сочувствием.

– Не так. Он живет и процветает – но на другой стороне земного шара. Он сейчас в Аргентине.

– В Аргентине, – с завистью повторил я.

Мне всегда хотелось побывать в Южной Америке. Я вздохнул, а подняв глаза, увидел, что мистер Пэррот с симпатией смотрит на меня. Казалось, что этот маленький человечек все очень хорошо понимает.

– Вы туда поедете, да? – спросил он.

– Я мог бы, – ответил я, – год назад. Но я оказался дураком и даже хуже – жадиной. И я решил выбрать синицу в руках, а не журавля в небе.

– Вас я понимаю, – произнес мистер Пэррот. – Вы купили акции?

Я с грустью кивнул, но в душе я испытывал удовольствие от беседы. Этот странный маленький человечек был зловеще серьезен.

– Случайно, не нефтяного прииска на Поркьюпайн [88]? – неожиданно спросил он.

Я удивленно посмотрел на него.

– Странно, но я действительно о них думал. Правда, потом я остановился на золотой жиле в Западной Австралии.

Мой сосед рассматривал меня со странным выражением лица, которое я никак не мог определить.

– Это Судьба, – произнес он наконец.

– Что за Судьба? – с раздражением спросил я.

– Что я живу по соседству с человеком, который серьезно рассматривал покупку акций нефтяного прииска на Поркьюпайн и Западно-Австралийской золотой компании. Скажите мне, вы тоже испытываете влечение к золотисто-каштановым волосам?

Я уставился на него, широко раскрыв рот, и он рассмеялся.

– Нет, нет, я не страдаю от душевного расстройства. Расслабьтесь. Я задал вам глупый вопрос, потому что тот мой друг, о котором я вам рассказывал, был молодым человеком, который считал всех женщин как минимум хорошенькими, а в основном красивыми. Но вы человек средних лет, врач, который постиг все секреты и сложности нашей жизни… Ну что же, мы оказались соседями. Вас умоляю принять в подарок для вашей изумительной сестры мой лучший кабачок.

Он с глубоким поклоном вручил мне громадный образчик вышеупомянутого представителя флоры, который я в той же манере принял.

– Вот уж действительно, – радостно сказал маленький человечек, – утро не прошло зря. Я познакомился с человеком, который напоминает мне моего далекого друга… Хотелось бы, кстати, спросить вас вот о чем – вы, без сомнения, знаете всех в этой деревеньке? Кто этот молодой человек с красивым лицом, очень темными глазами и вьющимися волосами? Он ходит с откинутой назад головой и беззаботной улыбкой на устах.

Я сразу же понял, кого он имеет в виду.

– Это, скорее всего, капитан Ральф Пейтон, – медленно произнес я.

– Я ведь раньше здесь его не видел?

– Конечно. Его не было здесь какое-то время. Но он сын – приемный сын – мистера Экройда из «Фернли-парк».

Мой сосед сделал короткий, нетерпеливый жест.

– Ну конечно. Догадаться должен был я сам. Мистер Экройд часто о нем рассказывал.

– А вы знаете мистера Экройда? – спросил я, слегка удивленный.

– Мистер Экройд знал меня в Лондоне, когда я там работал. Я попросил его ничего не рассказывать здесь о моей профессии.

– Понятно, – сказал я, сильно удивленный снобизмом моего собеседника, как я подумал в тот момент.

Но маленький человечек продолжил с высокопарной и самодовольной улыбкой:

– Предпочитаю сохранять инкогнито. Известность мне совсем ни к чему. Я даже не стал исправлять местный вариант произношения своего имени.