Агата Кристи - Смерть лорда Эджвера. Загадка Рэд Хауза. Убийца, ваш выход!

— Ну ты и бестия, — сказал Билл, вылупив на него глаза, — И так заинтересовался, когда я тебе сказал, что там останавливалась женщина…

— Должен же я был из вежливости проявлять интерес, раз ты потратил столько усилий.

— Ну ты и подлец! А еще Шерлок Холмс! И вдобавок все время норовишь стащить у меня спички. Ну, ладно, продолжай.

— А это все. Мой "х" подошел к уравнению.

— А обо всем, что касается мисс Норрис, ты тоже догадался?

— Нет, не вполне. Я и не подозревал, что все это проделал Кейли: что это он подговорил мисс Норрис напугать Марка. Я думал, он просто воспользовался случаем.

Какое-то время Билл молчал. Затем, после глубокой затяжки, серьезным голосом спросил:

— Кейли застрелился?

Энтони пожал плечами.

— Бедняга, — сказал Билл. — Ты, конечно, правильно поступил, дав ему шанс. Я рад, что ты это сделал.

— Все-таки Кейли был мне симпатичен, ты же знаешь.

— Он хитрый тип. Если бы не ты, его так никто бы и не разоблачил.

— Не знаю. Он очень тщательно все продумал, но часто именно то, что так тщательно готовится, выходит наружу. Слабое место его плана в том, что, хотя Марк якобы сбежал, ни он, ни его тело никогда не будут обнаружены. А с пропавшими такое случается крайне редко. Рано или поздно их находят; профессионального преступника могут еще и не найти, но дилетанта вроде Марка! Он мог сохранить в тайне обстоятельства убийства Марка, но думаю, в конце концов стало бы очевидным, что он его все-таки убил.

— Да, в этом что-то есть… Но тогда скажи мне еще вот что: зачем было Марку рассказывать миссис Норбери о своем воображаемом брате?

— Об этом как раз я очень много думал. Возможно, он решил, что называется, войти в образ: если уж играть Отелло, так надо вымазаться черной краской с ног до головы. Понимаешь, он так сжился со своей новой ролью Роберта, что ему надо было самому в него поверить, всем о нем рассказать. Кроме того, раз уж он решил объявить о нем всем вам, то надо было подготовить и миссис Норбери на тот случай, если она кого-то из вас встретит; а то, если бы кто-то обмолвился, она могла бы сказать: "Что вы, нет у него никакого брата. Если бы был — он бы обязательно мне сказал", — и тем самым испортить всю шутку. А может, это Кейли его надоумил; ведь Кейли нужно было, чтобы как можно больше народу знали о Роберте.

— Собираешься ли ты сообщить обо всем полиции?

— Да. Думаю, им следует все это знать. Может, Кейли и для них оставил признание. Надеюсь, он меня не выдаст; ведь со вчерашнего вечера мы с ним почти соучастники. Кроме того, мне надо нанести визит мисс Норбери.

— Я спросил, — объяснил Билл, — потому что сам ломаю голову, что сказать Бетти. Мисс Кэлладайн. Понимаешь, она ведь обязательно спросит.

— Но ты можешь еще долго, очень долго с ней не увидеться, — грустно заметил Энтони.

— Честно говоря, я случайно узнал, что она будет у Баррингтонов. А я завтра туда собираюсь.

— Тогда лучше расскажи ей все, как есть. Тебе ведь очень хочется. Только потерпи день-другой. Я тебе напишу.

— Договорились!

Энтони выбил трубку и поднялся.

— У Баррингтонов, — сказал он. — И что, много народу там собирается?

— Думаю, порядочно.

Энтони улыбнулся.

— Гм, если случайно там кого-нибудь убьют, пошли за мной. Понимаешь, я начинаю входить во вкус.

Двадцать пятого мая Артур Сюрбонадье, чья настоящая фамилия была Маймс, отправился с визитом к своему дяде Джекобу Сэйнту, он же — Джекоб Саймс. До того, как стать владельцем и директором нескольких театров, Джекоб играл на сцене под псевдонимом Сэйнт и продолжал носить эту фамилию в новом качестве, полагая, что ее буквальное значение — «святой» — придает ему респектабельность. В своем кругу он плоско шутил на этот счет: «О нет, я кто угодно, но только не святой!» Он не позволил племяннику взять тот же псевдоним, когда Артур в свою очередь вступил на актерское поприще. «Нам тут хватит и одного Сэйнта, двух святых в театре быть не может, — прогрохотал он. — Нарекись кем хочешь, но ко мне не примазывайся. Я пристроил тебя в «Единорог» и в завещании не обидел: тебе достанется почти весь мой капитал. Однако, если ты окажешься никудышным актером, на главные роли не рассчитывай. Бизнес есть бизнес!»

Артур Сюрбонадье (это звучное имя присоветовала ему Стефани Воэн), шагая вслед за лакеем к библиотеке дядюшкиного особняка, припомнил тот их разговор. Актером он оказался вполне сносным, да что там скромничать, у него редкостный талант! Но сейчас надо попридержать эмоции, предстоит нелегкое объяснение. Впрочем, актеру его дарования, да к тому же незаурядной личности не составит труда взять верх над Джекобом Сэйнтом. Если понадобится, он прибегнет к смертоносному оружию — Сэйнт и не подозревает, как он уязвим.

Лакей распахнул дверь библиотеки и доложил:

— Мистер Сюрбонадье, сэр!

Войдя, Артур увидел Джекоба Сэйнта в кресле стиля «ультрамодерн» за столь же вычурным письменным столом. В комнате пахло сигарами и терпкими духами, изготовленными на заказ, пользовался ими один Джекоб, никому их не дарил, даже Джанет Эмералд не сподобилась этой чести.

— Садись, Артур, — протрубил он. — Можешь взять сигару. Я скоро освобожусь.

Сюрбонадье сел, но от сигары отказался и, нетерпеливо ерзая, закурил сигарету. Джекоб Сэйнт кончил писать, крякнул, промокнул написанное и резко повернулся.

— Зачем пожаловал? — спросил он.

— Я по поводу нового спектакля в «Единороге», — Артур не решался продолжать, Сэйнт молча ждал. — Не знаю... известно ли вам — роли перераспределили.

— Известно.

— Вот как!

— Что дальше?

— Видите ли, дядя, — Артур тщетно пытался сохранить непринужденный тон, — мне хотелось выяснить, сделано ли это с вашего согласия.

— Конечно.

— Но я не могу с этим согласиться!

— А мне плевать! — рявкнул Джекоб Сэйнт.

— При первой раскладке мне досталась роль Каррузерса. Я сыграл бы превосходно. И вдруг — Каррузерса отдают Феликсу Гарденеру, этому баловню судьбы, всеобщему любимчику!

— Прежде всего он любимчик Стефани Воэн.

— Не надо об этом, — у Артура задрожали губы, ему явно не удавалось совладать с волнением и гневом.

— Не будь ребенком, Артур, — прогромыхал Сэйнт. — И не скули здесь. Феликс Гарденер будет играть Каррузерса, потому что он — актер, не тебе чета. По той же причине и Стефани Воэн скорее всего достанется ему. В нем больше мужской привлекательности — изюминка есть! Ты будешь играть Бобра. Такая роль тоже на дороге не валяется, ради тебя ее отобрали у старого Барклея Крэммера, хотя он был бы вполне хорош.

— Но меня это не устраивает. Я требую, чтобы вы распорядились вернуть мне Каррузерса.