Рональд Нокс - Убийство на виадуке. Три вентиля (сборник)

Это и есть главная закавыка всей истории, остальное – результат двух простых случайностей. Моттрам в тот вечер лег не слишком поздно, он сильно нервничал и решил принять снотворное. Часы, запонки – это все от возбуждения, которое охватывает любого из нас накануне большого приключения. Я думаю, спичку, чтобы зажечь газ, он позаимствовал у Бринкмана. Правда, ночь была ясная, лечь в постель можно было и без света. Но в последнюю минуту – роковую для него – он все-таки зажег газ, наверное, хотел прочесть перед сном страничку-другую.

Конец истории проще рассказать наверху. Может быть, поднимемся в его номер? На месте происшествия куда легче восстановить всю картину…

Слушатели с готовностью согласились.

– В начальной школе это называется наглядным уроком, – заметил мистер Поултни. – Малыши их любят, можно давать друг дружке пинка, когда учитель отвернется.

Наверху Бридон поймал себя на том, что заговорил вдруг поучительным тоном.

– Ну надо же, – пробормотала Анджела, – точь-в-точь экскурсовод, сопровождающий группу туристов в развалинах древней темницы. Обратите внимание, джентльмены, вот здесь, на этом самом месте, произошло ужасное преступление!

– Посмотрите, как тут работает газ, – продолжал Бридон. – Общий вентиль – обозначим его буквой А – полностью контролирует подачу газа. Вентиль Б питает рожок на стене, вентиль В – настольную лампу, через трубку. Пока вентиль А закрыт, можно сколько угодно открывать вентили Б и В – газ не пойдет.

Когда Моттрам улегся в постель, вентили Б и В были открыты, но А был тщательно закручен. Моттрам не присматривался, какой вентиль открыт, а какой закрыт, он повернул наугад первый попавшийся – А. Потом чиркнул спичкой и поднес ее к рожку, который, ясное дело, зажегся. Спичку он сразу же бросил. Это неоспоримый факт, потому что мы ее нашли, она едва-едва обгорела. А ведь газ пошел и через трубку, к настольной лампе, но ее-то он даже не подумал зажечь! Стояла она в дальнем конце комнаты, у отворенного окна, и, на свою беду, Моттрам не учуял небольшой утечки газа. Бринкман мне говорил – и, видимо, это правда, – что с обонянием у Моттрама было неважно. Через минуту-другую, чувствуя, что глаза слипаются, он опять подошел к вентилям, но по забывчивости, вместо того чтобы закрутить вентиль А, повернул вентиль Б. Рожок послушно погас.

Вот вам и объяснение «пальчиков» на вентиле А. Он ходит туго, и Моттрам, когда открывал его, оставил след; заверни он тот же вентиль, второй отпечаток был бы тут как тут. Но Моттрам-то закрутил другой вентиль, Б, который слушается легкого прикосновения, следов и не осталось. Теперь представьте себе: Моттрам лежит в постели, снотворное уже подействовало, поднимается ветер и прикрывает окно, вентиль А по-прежнему открыт, вентиль В – тоже, и через горелку настольной лампы в комнату идет ацетилен.

Бринкман по натуре «жаворонок». Коридорный, который в этом заведении встает раньше всех, говорит, что, когда он собирал и чистил башмаки постояльцев, Бринкман неизменно был уже на ногах. Утром во вторник Бринкман, видимо, проснулся чуть свет и сразу почувствовал запах газа, который проник либо с улицы, либо даже через пол – щелей-то полно. Удостоверившись, что утечка не у него, он, должно быть, первым делом подумал про комнату ниже этажом. Спустился в тамошний коридор, и усиливающийся запах подтвердил его опасения. Он постучал к Моттраму – ответа нет, тогда он ворвался в комнату, бросился к окну и распахнул его, чтобы глотнуть воздуху и проветрить. Потом подбежал к кровати. Увы, помощь явно опоздала.

– Он понял, что это несчастный случай? – спросил Эймс. – Или решил, что самоубийство?

– Мне кажется, он все-таки понял, что произошло. А теперь представьте себе его положение. Моттрам нежданно-негаданно умирает. В Лондоне лежит дополнение к завещанию, согласно которому полмиллиона отходят пулфордской епархии. А ведь это дополнение вовсе не должно было вступать в силу. Моттрам составил его только ради проверки. Теперь же, из-за этой нелепой смерти, оно вступит в силу, хотя и не отражает истинной воли Моттрама. Да-да, его, безусловно, признают правомочным, если только… если только присяжные не вынесут вердикт о самоубийстве. Хороший ли Бринкман человек, плохой ли – значения не имеет, а вот как секретарь он выше всяких похвал. Поставьте себя на его место, мистер Эймс. У него был один-единственный способ исполнить действительную волю покойного хозяина – выдать несчастный случай за самоубийство.

Помните реплику из «Как важно быть серьезным» [63], что потерю одного из родителей еще можно рассматривать как несчастье, но потеря обоих похожа на небрежность? Так и у Моттрама с вентилями. Два открытых вентиля – свидетельство несчастного случая и будут восприняты именно как таковое. Но три открытых вентиля уже однозначно говорят о самоубийстве. Бринкман действовал не задумываясь и торопливо, потому что комната еще была полна отравы. Пальцы он обернул носовым платком, чтобы не оставить следов. А затем впопыхах повернул не тот вентиль. Хотел открыть Б, а вместо этого закрыл А. Звучит невероятно, я знаю. Но обратите внимание: закрытые вентили А и Б находятся в горизонтальном положении, тогда как закрытый В – в вертикальном. И когда Бринкман их увидел: горизонтальные Б и В и вертикальный А, – он в спешке, естественно, вообразил, что если все три займут одинаковое, горизонтальное, положение, то все три будут открыты. И машинально повернул А, так что вентили оказались в той же позиции, в какой были, прежде чем Моттрам зажег спичку. Газ не шел вообще. Результат бринкмановских манипуляций версию самоубийства не подкрепит, зато вызовет у полиции подозрения в убийстве. Полузадохнувшийся, он выскочил из комнаты, запер дверь снаружи, а ключ унес к себе в номер.

– Погоди-ка, – перебила Анджела. – Для чего он запер дверь?

– Может, не хотел, чтоб туда совались, пока он не обдумал все до конца, а то ведь коридорный вот-вот явится. Но, скорее всего, он опять-таки старался создать впечатление, что здесь произошло самоубийство, и с этой минуты действовал четко и хладнокровно. Сам помог взломать дверь и – пока Феррерс проверял газ, а коридорный зажигал ему спичку – воткнул ключ в замок с внутренней стороны двери. Только после этого, уже решив, что полностью обеспечил версию самоубийства, он вдруг увидал, что совершил роковую ошибку – повернул не тот вентиль, – и чуть не сорвался, но, к счастью, эмоции в такую минуту очень даже простительны.

– Выходит, он подумал, что его обвинят в убийстве? – спросил Лейланд.