Дэн Симмонс - Пятое сердце

От конца тупика до безымянной немощеной улочки было всего шагов шестьдесят, но измученному писателю они показались ми́лей.

Он свернул вправо, силясь припомнить, в какой стороне лежит цивилизованная часть города. На улице были и другие люди – насколько он видел, исключительно мужчины, – но все они толклись кучками возле редких освещенных салунов. Джеймс держался ближе к темным домам на противоположной от этих заведений стороне, шагая там, где, будь это настоящая улица, располагался бы тротуар. По крайней мере, вдоль зданий не так густо лежал конский навоз.

На ходу Джеймс спрашивал себя, что чувствовал, цепляясь за балку в бывшей куриной бойне над сборищем воров, грабителей, насильников и поджигателей вкупе с профессором Мориарти. Да, конечно, он был напугал – особенно когда бандит заорал «крыса!» и по балке застучала дробь, – но к страху примешивалось нечто неожиданное и для Генри Джеймса совершенно новое – трепет волнения? Наэлектризованность? Странная, необъяснимая радость от фантастичности происходящего?

Интересно, бешеный стук сердца и иллюзия, будто время замедлилось, пережитая в те напряженные мгновения, когда он думал, что его обнаружили, – не то ли самое, к чему он, избежавший военной службы в годы войны, не чаял приобщиться? Не это ли волнующее чувство испытывал брат Уилки за минуты или часы до своих ужасных ранений? Иначе как объяснить, что тот вернулся в полк, как только встал на ноги после месяцев боли, вони и лихорадки?

А брат Боб, говоривший, что ему на войне «нравилось»… Связан ли сегодняшний опыт Джеймса с той простой радостью действия, о которой писали его братья? Он вспомнил кузена Гаса – светлокожее, озаренное солнцем нагое тело в рисовальной студии. Ощущал ли Гас тот же будоражащий трепет опасности до того, как пасть от пули снайпера и сгинуть без вести? Слышал ли Гас звук выстрела, унесшего его молодую жизнь? Ветераны уверяли, что роковой выстрел нельзя услышать, поскольку, как доказала наука, ядро и пуля летят быстрее звука, – однако Джеймс отчетливо различил грохот за миг до того, как брус под ним задрожал, словно колокол. И это… приятно щекотало нервы.

Он шел и шел в догорающем свете дня, давно утратив чувство направления, и лишь озаренные снизу облака подсказывали ему, куда идти. Там фонари. А значит, цивилизация.

Дважды или трижды кто-нибудь, отколовшись от уличных компаний, направлялся в его сторону, и Джеймс всякий раз думал: «Ну вот, это оно», но все обходилось. Никто с ним не заговаривал, кроме размалеванной проститутки из тех, что ублажают клиентов в вонючих закоулках. Обратив к нему густо набеленное и нарумяненное лицо, ведьма заулыбалась, показывая желтые зубы, и крикнула:

– Желаете развлечься, мистер Джентльмен, сэр?

Джеймс мотнул головой и перешел на другую сторону улицы.

Он вышел на мостовую – с трамвайными рельсами посередине и газовыми фонарями на углах – и наконец позволил себе облегченно вздохнуть. Здесь должны быть таблички с номерами улиц. Трущобы остались позади.

И вот тут-то из проулка вышли трое и преградили ему путь.

– Заблудился, приятель? – спросил самый высокий из них, грязный и бородатый.

Второй был самую малость ниже первого, зато плечистее и, в отличие от спутника, щеголял не бородой, а бакенбардами. Первый бандит на миг повернулся к уличному фонарю, и в тусклом свете блеснул золотой зуб. На обоих были широкополые шляпы, сальные от грязи и пота и как будто даже погрызенные крысами. Третий из преградивших Джеймсу путь был мальчишка лет шестнадцати, почти такой же рослый, как старшие товарищи, но при этом невероятно тощий. Лицо его почти целиком состояло из носа, грязные лохмы свешивались на глаза, а торчащие передние зубы напомнили Джеймсу о крысе, которую гангстеры выстрелом сбили с потолка.

– Дайте мне пройти, пожалуйста, – сказал Джеймс и двинулся прямо на бородатого с золотым зубом.

Тот шагнул в сторону, но теперь путь Джеймсу преградил второй. Все трое сдвинулись. Джеймс искал глазами полицейского или приличных прохожих, к которым обратиться за помощью, но тщетно.

– Знатные гетры, – проговорил главарь и сплюнул бурую табачную жвачку на левый ботинок Джеймса.

Второй тронул писателя за правый рукав:

– У тебя кровь течет, приятель. Пошли с нами, мы тебя перевяжем.

Джеймс попытался шагнуть влево, но мальчишка и главарь его опередили. Они угрожающе надвигались, и Джеймс, начав было пятиться, осознал, что его теснят в неосвещенный проулок. Он остановился.

Главарь подошел так близко, что на Джеймса пахнуло запахом виски и чеснока. Бандит заскорузлыми пальцами провел по его пиджаку и жилету.

– Гетры, цилиндр, трость с серебряной шишкой – все честь по чести, – заметил бандит. – А часиков-то и нету. Где они?

– По… потерял, – выговорил Джеймс.

– Ах какие мы рассеянные, – произнес второй бандит. – Но уж бумажник-то, верно, не потерялся, а, мистер Гетры?

Джеймс расправил плечи и крепче стиснул трость, хоть и понимал, что не успеет пустить ее в ход.

Что-то острое уткнулось ему в живот. Писатель глянул вниз и увидел, что мальчишка приставил ему к животу нож.

– Джеймс! – раздался знакомый голос с другой стороны улицы.

Трое грабителей и жертва разом повернулись на звук. Джеймсу пришлось подавить смешок – возможно, истерический. По пустой улице к ним быстро приближались два человека, которых он меньше всего ожидал здесь встретить: Теодор Рузвельт (он и окликнул писателя), а с ним Кларенс Кинг, одетый лучше, чем в их с Джеймсом последнюю встречу.

Бородатый главарь, больше шести футов ростом, глянул на Рузвельта (пять футов восемь дюймов) и Кинга (еще двумя меньше) и усмехнулся:

– Спорю на бутылку, у этих двоих часы есть.

– Скоро не будет, – ответил такой же рослый, плечистый и грязный сообщник.

Рузвельт и Кинг приближались. Младший грабитель опустил руку с ножом.

– Джеймс! – повторил Рузвельт, сверкая крупнозубой улыбкой и золотым пенсне. Его голубые глаза сияли, словно в радостном предвкушении. – Какая счастливая встреча! Мы с Кингом как раз надеялись вас отыскать… мы идем на обед к Хэю.

Серые глаза Кларенса Кинга смотрели куда холоднее. У Рузвельта трости не было, у Кинга была – изысканная, с набалдашником из природного камня, изогнутого, как птичий клюв. Джеймс видел ее у геолога, когда тот приходил к Хэям.

Двое рослых бандитов переглянулись. Бородатый кивнул. Джеймс предполагал, что они договорились ограбить и избить (возможно, убить) всех трех «фраеров», встреченных на границе Ночного города. Джеймс не знал, были ли они на сборище Мориарти, – впрочем, это не имело значения. Он пытался издали предупредить друзей жестами, чтобы те не приближались, но теперь было поздно. Все шестеро стояли довольно плотным кольцом у входа в неосвещенный проулок.