Артур Дойл - Этюд в багровых тонах (сборник)

Однако по-прежнему, несмотря на столь активное участие в жизни своей страны, Конан Дойл и в XX веке остается прежде всего писателем, беллетристом. В 1905-ом он закончил исторический роман «Сэр Найджел» («Это моя абсолютная вершина!» – написал он матери) – книгу-спутник «Белого отряда»; в 1912 и 1913 годах выходят научно-фантастические повести «Затерянный мир» и «Отравленный пояс»; он продолжает писать повести и рассказы из «шерлокхолмсовского» цикла, пьесы и многое другое.

Не иссяк источник вдохновения и в 1920-е. И пыл борьбы за справедливость тоже не угас. Первого июля 1930 года, за шесть дней до смерти, старый и больной, собрав оставшиеся силы, «Конан Дойл последний раз вышел на позиции. В течение нескольких последних месяцев он боролся против старинного закона, который назывался «Закон против ведовства», был принят еще при Якове I, а ныне реанимирован как инструмент против преследования медиумов. ‹…› Конан Дойл попросил министра внутренних дел Дж. Р. Клайнса принять его. Джин сопровождала мужа в министерство и, сжимая в кулаке пузырек с нюхательной солью, озабоченно смотрела, как муж с трудом подымается с кресла и начинает читать заготовленную речь».

А. П. Краснящих.

В 1878 году я, получив степень доктора медицины в Лондонском университете, отправился в Нетли [1], чтобы пройти дополнительный курс, обязательный для всех военных врачей. По окончании я был зачислен в Пятый нортумберлендский стрелковый полк [2]на должность младшего хирурга. В то время наш полк базировался в Индии, но, еще до того, как я успел прибыть в расположение, началась Вторая афганская война [3], так что, высадившись в Бомбее, я узнал, что мой корпус ушел далеко в тыл противника и к тому времени уже находился в самом сердце вражеской территории. Однако я, как и многие другие офицеры, оказавшиеся в подобном положении, решил все же последовать за своим полком. Без особых приключений мне удалось добраться до Кандагара [4]. Там я нашел свою часть [5]и без промедления приступил к исполнению новых обязанностей.

Во время этой военной кампании многие снискали себе славу героев и заслужили повышение в звании, но только не я. Для меня это были сплошные беды и неудачи. Из моей бригады меня перевели к беркширцам [6], так что в роковой битве при Майванде [7]я участвовал уже вместе с ними. Там я и получил ранение в плечо; пуля, выпущенная из длинноствольного джезайла [8], раздробила кость и задела подключичную артерию. Я бы попал в руки беспощадных гази [9], если бы не верный Мюррей, мой ординарец, который не оставил меня в беде. Он мужественно взвалил меня на спину вьючной лошади и сумел доставить в расположение британцев.

Меня, измученного болью и ослабевшего от бесконечных тягот армейской жизни, вместе с другими ранеными эшелоном отправили в главный госпиталь в Пешаваре [10]. Там я немного подлечился и оправился настолько, что уже мог без посторонней помощи перемещаться по палатам и даже выходил на веранду, но тут меня сразил брюшной тиф, проклятие наших индийских владений. Несколько месяцев моя жизнь висела на волоске, но когда я все же преодолел болезнь и стал постепенно идти на поправку, медицинская комиссия, приняв во внимание мое ужасное истощение и общую слабость организма, пришла к выводу, что меня необходимо как можно скорее отправить домой, в Англию. Итак, на военно-транспортном корабле «Оронтес» я отплыл к родным берегам и спустя месяц высадился в Портсмуте [11]. Здоровье мое было безвозвратно потеряно, но правительство выделило мне пенсию, чтобы последующие девять месяцев я мог заниматься его восстановлением.

В Англии у меня не было ни родных, ни близких знакомых, поэтому, чувствуя себя вольной птицей (вернее, вольной ровно настолько, насколько позволял доход в одиннадцать шиллингов и шесть пенсов в день), я, естественно, направился в Лондон – Мекку для всех бездельников и лентяев Империи. В столице я остановился в одной из частных гостиниц на Стрэнде и какое-то время прожил там в бесцельной праздности, тратя деньги намного более свободно, чем следовало бы в моем положении. В конце концов состояние моих финансовых дел стало таким тревожным, что передо мной встал выбор: либо покинуть Лондон и уехать куда-нибудь в деревню, либо в корне поменять образ жизни. Выбрав второй путь, я начал с того, что решил первым делом переселиться из гостиницы в какое-нибудь менее престижное, но и не такое дорогое место. Тот день, когда это решение окончательно сформировалось у меня в голове, я решил отметить походом в бар. Когда я уже стоял у двери «Крайтериена», кто-то похлопал меня по плечу. Обернувшись, я увидел молодого Стамфорда, который был у меня ассистентом, когда я еще работал в Бартсе. Для одинокого человека встретить знакомое лицо в лондонском муравейнике – великая радость. Хоть закадычными друзьями мы со Стамфордом никогда не были, я тепло приветствовал его, и он, в свою очередь, похоже, тоже был рад встрече. От избытка чувств я пригласил его пообедать со мной в ресторане, и мы тут же взяли экипаж и отправились в «Холборн».

– Ватсон, чем вы все это время занимались? – спросил Стэмфорд, рассматривая меня с нескрываемым любопытством, когда мы тряслись по запруженным лондонским улицам. – Вы высохли как щепка и загорели как папуас.

Я в общих чертах описал ему свои приключения и закончил рассказ, как раз когда мы подъехали к ресторану.

– Вот ведь не повезло! – сочувственно покачал головой Стэмфорд, выслушав меня до конца. – И чем вы теперь собираетесь заняться?

– Хочу подыскать себе жилье, – ответил я. – Пытаюсь найти ответ на вопрос, можно ли найти в Лондоне приличные комнаты за разумную цену?

– Странно, – заметил мой попутчик. – Сегодня вы уже второй человек, от которого я слышу эти слова.

– А кто был первым? – поинтересовался я.

– Один мой приятель. Он работает в химической лаборатории при нашей больнице. Сегодня он все утро жаловался, что нашел прекрасные комнаты, но для него они дороговаты, а найти компаньона никак не получается.

– Надо же! – воскликнул я. – Так если он действительно ищет компаньона, чтобы жить в одной квартире и платить пополам, то я именно тот человек, который ему нужен. Да и мне было бы гораздо интереснее жить с соседом, чем одному.

Молодой Стэмфорд как-то странно посмотрел на меня поверх бокала с вином.

– Да, но вы не знаете Шерлока Холмса, – сказал он. – Может статься, что вам не захочется делить с ним кров.

– Что же в нем такого плохого?

– Я не говорил, что в нем есть что-то плохое, просто он немного… странноват. Он, пожалуй, слишком увлечен отдельными областями науки, но, насколько мне известно, Холмс – вполне порядочный человек.