Артур Дойл - Этюд в багровых тонах (сборник)

К чести читателей и почитателей Конан Дойла, не все после этого от него отвернулись. Многие захотели и попытались понять писателя. «После публикации в 1918 году «Нового откровения», а в следующем году «Жизненно важного послания» журналистские нападки на Конан Дойла еще более участились. Если его литературный престиж приводил неофитов к вере, он же превращал писателя в естественный объект презрения, изливаемого прессой на его детище – спиритическое движение. В еженедельной литературной колонке лондонского «Санди экспресс» Джеймс Дуглас дал, кажется, самую честную, хотя и довольно предвзятую оценку новым взглядам Конан Дойла, озаглавив ее: «В своем ли уме Конан Дойл?» Дуглас признавался, что испытывал легкое презрение, берясь за одну из парапсихологических книг Конан Дойла, но, читая, несколько засомневался: «В его писаниях много крепкого здравого смысла. В этом здоровом теле здоровый ум». Дальше он пишет, что талант Конан Дойла – писателя и историка, его прозорливость в таких вещах, как подводная война, нельзя отбросить просто так. «Невозможно согласовать это с утверждением, что его рассуждения о смерти – бред сумасшедшего и ничего больше. Он заслужил право быть выслушанным, и, наверное, несправедливо отказывать ему в этом. Да, в спиритизме море, океаны лжи и глупости, но, возможно, есть и зерно правды»».

Учтем также, что переход Конан Дойла к спиритуализму произошел не в одночасье – раз, и агностик становится мистиком, – что писатель шел к спиритической вере всю жизнь – сомневаясь и ища доказательства. Те, кто пишет о морально сломленном под тяжестью страданий человеке, на старости лет давшем себя увлечь какой-то псевдонаучной галиматьей, забывают или вовсе не знают о том, что самые первые спиритические сеансы, в которых участвовал Конан Дойл, относятся не к периоду Первой мировой войны и не к двадцатому веку вообще, а еще к 1887 году, когда начинающий писатель вместе со своим другом, архитектором Боллом, на протяжении полугода, с января по июль, при помощи опытного медиума вызывали духов, общались с ними, получали от них послания и вели подробные протоколы этих бесед. В записной книжке Конан Дойла в рубрике «Прочесть за ближайший год» в то время появился список книг по спиритуализму – семьдесят четыре наименования, – которые он, как и планировал, не просто прочитал, но тщательнейшим образом проштудировал. Как видим, интерес Конан Дойла к этому вопросу был давним, а подход – вполне научным: за пять лет до первых спиритических опытов молодой врач навсегда порвал с католичеством и объявил себя агностиком, а науку – единственным способом познания мира.

Вера во всесокрушающие познавательные возможности разума всегда неплохо уживалась с непреходящим интересом к потустороннему миру в личности не только Конан Дойла – человека, но и Конан Дойла – писателя. Мистические рассказы в его творчестве чередуются с рассказами и повестями о строгом логике и приверженце здравого смысла Шерлоке Холмсе, и уже в паузе между двумя первыми произведениями о нем, «Этюде в багровых тонах» и «Знаке четырех», обнаруживается опубликованная в 1889 году мистическая повесть «Тайна Клумбера»: «Почти в каждой главе мы сталкиваемся с невероятными проявлениями паранормального: астральные проекции, прозрения, сверхчувственное восприятие и даже превращение материи, описываемое как способность «химическим путем разделять предмет на атомы и вновь сводить к изначальной форме»».

На этом тему «Конан Дойл и спиритуализм» можно завершить, но вы, я же вижу, ждете от меня историю о посмертном явлении писателя своим почитателям и сторонникам. Не стану вас разочаровывать. В тот вечер, 13 июля 1930 года, лондонский концертный зал «Альберт-Холл» собрал, еле вместил, десять тысяч человек. Все они пришли, чтобы из первых рук получить доказательства посмертной жизни: уж кто-кто, а Конан Дойл просто не может не воспользоваться таким случаем и не явиться с того света своим приверженцам, чтобы окончательно рассеять их сомнения. Или может?

«Он здесь! Он здесь!» – закричала распорядительница церемонии миссис Роберте, известный медиум, когда напряжение от ожидания достигло предела и некоторые, самые нетерпеливые, направились к выходу. Затем подошла к вдове и сыновьям Конан Дойла и передала им послание от него. Что именно, никто, кроме семьи писателя, не услышал. Присутствующим оставалось довольствоваться выражением лица леди Конан Дойл и ее сыновей и верить или не верить в то, что миссис Роберте на самом деле общалась с духом писателя. Что же касается самой вдовы, то «до конца дней она отказывалась повторить услышанное и ограничивалась заявлением, что не сомневается в том, что это слова мужа. «Я также твердо уверена в этом, – сказала она корреспонденту в описываемый вечер, – как в том, что сейчас разговариваю с вами». Все заметили, с каким непритворным волнением она слушала медиума. Лицо ее сияло, взгляд был устремлен в некую точку в конце зала. Потом она смахнула влагу со щеки и отвернулась».

Сговор, правда, обман, самообман – каждый решает для себя самостоятельно, чем был этот вечер в «Альберт-Холле»; ясно одно: мир сверхъестественного – такая штука, веря в которую, очень легко можно стать объектом чьего-либо жульничества или розыгрыша. Сам же Конан Дойл – наверное, наиболее радикальный спиритуалист своего времени – везде искал доказательства присутствия невидимых сущностей и, конечно, легко попадал на удочку мошенников и шутников. Об одном из таких случаев, ставшим известным всему миру, и следует рассказать напоследок. Он тоже характеризует писателя как человека искреннего, но, увы, довольно наивного и простодушного.

Началось все с того, что однажды в йоркширской деревне Коттингли шестнадцатилетняя Элси Райт попросила у отца фотокамеру, чтобы со своей младшей кузиной, как она выразилась, «поснимать фей». Отец посмеялся, но камеру дал. Каково же было его удивление, когда на проявленных снимках он действительно увидел свою дочь в окружении маленьких крылатых фигурок. Два года фотографии фей лежали в семейном альбоме, пока волею случая не попали в руки создателя Шерлока Холмса. Писатель – дьявол любит такие совпадения – как раз заканчивал статью для журнала, она называлась «Данные о феях». Отдадим должное здравому рассудку Конан Дойла: перед тем, как опубликовать фотографии и объявить во всеуслышание, что они подлинные и что феи, стало быть, на самом деле существуют, он отдал снимки на экспертизу. И она не обнаружила ни следов ретуширования, ни двойной экспозиции, ни рисованных фигур или бумажных моделей. В общем, фотографии были признаны подлинными. Сенсация. Все газеты трубят о феях из Коттингли, и к девочкам один за другим едут медиумы, эксперты околовсяческих наук, просто любопытствующие – чтобы увидеть фей своими глазами и пообщаться с ними – некоторые, как рассказывают сами, небезрезультатно. Конан Дойл в 1922 году публикует книгу «Пришествие фей», в которой пишет: «Невозможно представить себе последствия того, что, как мы доказали, на нашей планете живет народ, быть может, столь же многочисленный, как человеческая популяция, ведет на свой странный лад свою странную жизнь и от нас отличается только длиной излучаемых волн…» И все это – на полном серьезе, давшем газетам повод публиковать злорадные отзывы с заголовком «Одураченный» и карикатуры, где верзила Конан Дойл водит хороводы с крошками-феями. От писателя отвернулись даже его «товарищи по оружию» – спириты, – считавшие, что этой своей историей с феями он подрывает авторитет спиритуалистического движения.