Николас Блейк - Требуются доказательства. Бренна земная плоть (сборник)

Найджел неторопливо пошел назад к школе, нарочно отодвигая этот критически важный вопрос в сторону и ставя на его место другие, не столь важные, в надежде на то, что вскоре он сам угнездится где-то в глубинах сознания и в свой час прорастет ответом. К тому же в непродолжительном времени его внимание оказалось привлечено к иным актуальным делам. Найджел был после обеда в комнате Майкла, когда в дверь раздался настойчивый стук, и в комнате оказалось чье-то тело, скорость появления которого в подготовительных школах обычно свидетельствует о том, что ему придала ускорение чья-то посторонняя сила, источнику которой не хотелось быть первым. Тело покрыло расстояние в несколько футов и при ближайшем рассмотрении оказалось Анструтером. За ним следовал Стивенс, всячески старавшийся сделать вид, что не имеет никакого отношения к бесцеремонному вторжению однокашника.

– Извините, сэр, – хором произнесли оба, и оба же остановились, дружно залившись краской.

– Говори ты, Стивенс, – предложил Анструтер.

– Извините, сэр, можем мы сказать несколько слов мистеру Стрейнджуэйсу?

– Пожалуйста, – дружелюбно улыбнулся Майкл старосте, отмечая про себя, насколько не сходится его природная скромность со сдержанной и тоже естественной надменностью, которая исходит от его тщедушной фигуры.

– Мы сочли своим долгом, сэр, – обратился подросток к Стрейнджуэйсу, – сообщить, что утром в день убийства Вимиса за столом старосты зашел о нем разговор.

Найджелу стоило некоторого труда сдержать улыбку при столь торжественном зачине, и Стивенс продолжал:

– Видите ли, сэр, в последнее время он превратился в чистое наказание, мерзкий клещ, право, и нам показалось, что пора его укоротить.

Майкл беспокойно поежился. Не дай бог, выяснится, что все это была слишком далеко зашедшая шутка. И что затеял ее именно Стивенс.

– Конечно, сами мы ничего не могли предпринять. Перси – мистер Вэйл – вряд ли стал бы на нашу сторону, если бы мы пожаловались на школьника, подначивающего учителя. Так что мы решили попросить разобраться с ним моего брата и его шайку.

– Ну и как, попросили?

– Я потолковал с братом во время перемены, и он пообещал, что вместе с парой-тройкой ребят отделает его после соревнований. Они называют себя «Черным Пятном», это нечто вроде тайного общества. Ребяческая затея, конечно, но им вроде нравится. – Стивенс говорил с некоторой долей снисходительности, как взрослый со взрослым, но в то же время в голосе его угадывалась чисто детская тревога. В этот момент Стрейнджуэйс мог запросто проиграть сражение. Встань он в строгую позу ментора или, того хуже, попытайся высмеять всю эту историю, как чувствительный Стивенс навсегда залез бы в свою скорлупу и нить событий, которая в конечном счете привела к раскрытию преступления, даже не начала бы разматываться. Но Стрейнджуэйс не был ни моралистом, ни слепцом.

– Ясно, – сказал он, – действительно вы с братом могли бы попасть в неловкое положение, и, я думаю, ты совершенно прав, рассказав мне все. И конечно, тебе совершенно не о чем беспокоиться. Мне и в голову не приходит считать тебя или брата убийцами. Но если у тебя есть еще что сообщить, был бы чрезвычайно признателен, и, можешь быть уверен, дальше меня это не пойдет, если только я не сочту совершенно необходимым поставить в известность полицию.

– Очень любезно с вашей стороны, сэр. – Стивенс расплылся в благодарной улыбке. – Конечно, мой брат ни в чем не виноват. Но лучше бы он сам к вам пришел. Не то чтобы он испугался, но… как бы это сказать… решил, что вы сделаны из того же теста, что и этот полисмен Джонни.

– Я с большим удовольствием поговорил бы с твоим братом; как насчет второй половины дня?

– Сегодня его оставили после уроков, но он мог бы зайти к вам перед чаем, скажем, в половине пятого, если вам это удобно.

– А может, со мной выпьет чаю? Это возможно организовать?

– Уверен, будет только рад, сэр. Только вот не знаю, позволит ли мистер Вэйл, – с сомнением в голосе добавил Стивенс.

– Это я возьму на себя, – с непритворной мрачностью проговорил Стрейнджуэйс, и Стивенс с Анструтером вышли из комнаты, с робким восхищением поглядывая на Найджела. Они не подозревали, что вложили ему сейчас в ладонь один конец длинной и запутанной нити.

Стрейнджуэйс ожидал чаепития с некоторым любопытством. Он сходил в деревню, купил более или менее съедобное печенье и изрядное количество шоколада, а по возвращении отправился на поле для крикета, пребывая в том приятном состоянии эстетического подъема, смешанного с сосредоточенностью профессионала, которое любитель крикета разделяет только с любителем музыки и рыбаком. Посреди Большой площадки катали шары лучшие одиннадцать и противостоящая им вторая команда, усиленная Гриффином и Тивертоном. Во второй раз с момента появления в школе Найджел понял, что такое мастерство: Рэнч продемонстрировал его на уроке, Тивертон – на площадке. Этот человек был прирожденным крикетистом. Наблюдая за тем, как он со свойственной ему небрежностью расправляется с иными отнюдь не бездарными игроками, Найджел почувствовал, что готов, вне всяких доводов разума, исключить Тивертона из круга подозреваемых. Просто человек, владеющий клюшкой так, как он, не способен совершить столь гнусное и трусливое убийство. Кажется, прошло совсем немного времени, на протяжении которого Найджел, словно выпав из времени, оставался наедине с голубым небом, зеленой травой и красивой игрой, как он взглянул на часы и убедился, что до начала чаепития осталось всего десять минут.

Он поспешил, поставил кипятиться воду, выложил на стол еду и принялся ждать гостя. На самом деле их оказалось двое. Стивенс Второй сунул голову в дверь, в упор посмотрел на Стрейнджуэйса и спросил:

– Можно мне еще кое-кого позвать?

– Конечно, приводи, если хочешь.

– Спасибо, сэр, он уже здесь, за дверью.

Стивенс сделал шаг назад, и в коридоре послышался возбужденный диалог.

– Пошли, он говорит, можно.

– Да, но что скажет Перси?

– Да наплюй ты на Перси! Он будет делать то, что велит ему детектив, куда денется.

– А какой он из себя?

– Нормальный. Да пошли же! На столе там молочный шоколад.

– Ладно, нечего тянуть меня за уши.

Стивенс Второй переступил через порог, волоча за собой круглолицего краснощекого подростка, которого он представил следующим образом:

– Это Понсонби. Мой заместитель. Не споткнись о стол, олух ты эдакий.

Под воздействием печенья и шоколада Понсонби быстро стал самим собой. Диктатор же открыл огонь из всех орудий. Он оценил достоинства разных типов прохладительных напитков, полностью описал свою эскадрилью игрушечных самолетов и, обретая все большую непринужденность, пересказал несколько малоприличных историй из жизни преподавателей школы. Когда на тарелках ничего не осталось, он подвел итог: