Кристианна Брэнд - Не теряй головы

Оба рассмеялись, точно это была великолепная шутка.

– В самом деле, больше некому, если только не принять теорию моего телохранителя насчет загробной мести Грейс Морланд. Не можем же мы предположить, что некто принес в беседку труп бедняжки Пайпы и удалился, насвистывая и не оставляя следов. Разумеется, он оставил следы, как и всякий человек. Просто их занесло снегом.

– Иными словами, все совершилось до того, как закончился снегопад?

– Именно! Снег шел до полуночи. В одиннадцать Пайпу видели живой. Остается один час, из которого минут сорок мы с Венис, леди Харт, Фрэн и Джеймсом все вместе сидели в гостиной, а потом на лестнице желали друг другу спокойной ночи. К тому же все двери были заперты. Не представляю, каким образом кто-нибудь из нас мог выйти из дома и потом вернуться. А вот вы могли, старина! У вас был ключ и целый час времени.

– Спасибо большое, – отозвался Пенрок, уже не так весело. – И на что я, по-вашему, употребил этот час?

– Все это были просто мои мысли, – поспешно сказал Генри. – Даже не мысли, а так, отзвуки мыслей в самой глубине сознания. Конечно, вы могли выйти, прикончить мисс Ле Мэй и отнести тело в беседку, а к тому времени, как мы поднялись наверх, уже лежать в постели. – Он обезоруживающе улыбнулся Пенроку.

– И куда я дел оружие? – холодно поинтересовался тот.

– Пожалуйста, Пен, поймите меня правильно! – воскликнул Генри, впервые за время знакомства отваживаясь назвать его уменьшительным именем. – Речь идет о том, что было у нас на уме раньше, до того как ветер с холмов развеял паутину. Очевидно, это единственное возможное решение – если бы в деле не участвовал никто посторонний. Мы-то уже согласились, что посторонний действительно был в доме. Тот, кто звонил из библиотеки, пока вы поднимались по лестнице.

– Но тот человек не смог бы выйти из дома, – раздраженно заметил Пенрок. – Вы сами полчаса назад это говорили. И откуда этот некто узнал о шляпке Фрэн? И никто, кроме нас шестерых, не мог знать, что шарф Пайпы лежал в ящике комода…

Деревня вновь сомкнулась вокруг них. Когда они вступили на главную улицу, Пенроку вдруг пришло в голову, что очень уж стройная теория на его счет сложилась у Генри «в самой глубине сознания». А когда поравнялись с пабом, Генри сказал себе, что он, черт побери, еще год назад этого Пенрока и в глаза не видел, хотя много слышал о нем от Венис. У ворот Пиджинсфорд-хауса обоих посетила мысль, что их добрый знакомый Джеймс оказался не так-то прост – подумать только, женился на этой кошмарной девице Ле Мэй и никому ни слова не сказал. Приближаясь к дому, каждый вспомнил, какая леди Харт властная, своенравная дама. Пенрок подумал еще о Венис – она такая нежная, кроткая, ей нетрудно заморочить голову, когда она так безумно любит своего злосчастного еврея; а Генри думал о Фрэн – избалованной, экзальтированной и упрямой. И когда они поднялись на крыльцо к тяжелой парадной двери, обоих вновь опутала сеть мучительных подозрений. Боги вернулись в муравейник.

Леди Харт и Джеймс не стали выпрашивать себе поблажек и просто расхаживали взад-вперед по террасе. Джеймс что-то бормотал себе под нос.

– Что вы сказали? – резко спросила леди Харт.

– Я что-то сказал? – удивился Джеймс. – Простите. Я думал о снеге. Должно быть, процитировал какие-нибудь стихи.

– Не цитируйте, пожалуйста! – отрезала леди Харт с досадой.

Она специально привела сюда Джеймса, желая высказать все, что о нем думает, а начало разговора получилось не таким, как она планировала.

– Сейчас нужно думать о более важных вещах, чем какой-то снег!

– Полиция, кажется, с вами не согласна, – возразил Джеймс, указывая вдаль – туда, где вокруг беседки толклись блюстители порядка из Торрингтона. – Они уже четырнадцать раз измерили расстояние от беседки до железной дороги. Я считал.

– Джеймс, вы тянете время! – сказала леди Харт сурово и, между прочим, совсем не справедливо. – Я пришла сюда, чтобы сказать вам: по-моему, вы поступили с Фрэн очень жестоко, а с нами со всеми – попросту нечестно!

– Каким образом, леди Харт? – вежливо спросил Джеймс.

– Что значит – каким? Не сказали нам, что вы с Пайпой поженились! Мы все-таки ваши друзья.

– У меня были веские причины не рассказывать об этом друзьям, – спокойно ответил Джеймс.

– Может быть, не всем, но нам-то могли бы!

– То же самое скажут и все остальные мои друзья.

Леди Харт нетерпеливо передернула плечами:

– Вы осмелились ухаживать за Фрэн…

Джеймс мягко перебил:

– Простите, что противоречу вам, леди Харт, но я не ухаживал за Фрэн. Я чуть не умер от сознания, что не вправе за ней ухаживать. Собирался сразу после окончания увольнительной встретиться с Пайпой и договориться о разводе. Мы обещали друг другу дать согласие на развод, если один из нас этого захочет. И вдруг оказалось, что Пенрок вот-вот сделает Фрэн предложение. Я решил, что будет честнее по отношению ко мне самому и к Фрэн, да и к Пенроку, сказать ей, что я тоже ее люблю. Я ничего не скрыл по поводу Пайпы. Фрэн говорила, что она вам все рассказала…

Леди Харт схватила его за руку, тревожно оглядываясь по сторонам.

– Бога ради, не так громко! Вдруг кто-нибудь услышит…

– А что такого? – спросил Джеймс все тем же ленивым тоном, растягивая слова.

– Как вы не понимаете?! Если полицейские узнают, что вы рассказали Фрэнсис о своей женитьбе, они решат, что у нее был мотив. Скажут, что Фрэн убила Пайпу, потому что та была вашей женой!

– По-моему, это крайне маловероятно, – беспечно отозвался Джеймс, подбрасывая на ладони монетку. – Фрэн, конечно, очень нетерпелива, но не проще ли было бы просто подождать развода?

– Она знала, что я ни за что не разрешу ей выйти за вас, если вы будете разведены, – быстро проговорила леди Харт.

Джеймс на мгновение задержал монетку в ладони. Потом осторожно заметил:

– В конце концов, ей уже двадцать четыре.

– Фрэн против моей воли не пошла бы. – Леди Харт задумчиво добавила, словно рассуждая сама с собой: – Да и не только в этом дело. Подумают, что Грейс Морланд имела в виду Фрэн, когда говорила, глядя в окно, будто кто-то у нее в кулаке. Мисс Морланд ненавидела Фрэн. Я это поняла тогда, в гостиной. Не саму по себе, конечно, а как воплощение всего того, чего мисс Морланд лишена. В том числе и любви Пенрока. Полицейские скажут: она, мол, увидела вас в саду и подслушала ваш с Пайпой разговор, потому и вообразила, что может навредить Фрэн, а Фрэн заставила ее замолчать.

– Почему Фрэн? – с любопытством отозвался Джеймс. – Почему не я?

Не дождавшись ответа, он остановился, убрал монетку в карман и очень серьезно спросил:

– Леди Харт, вы верите, что я люблю Фрэн?

Она тоже остановилась, глядя ему прямо в лицо.