Майкл Грубер - День мертвых

Он проследовал на юг по Четвертой авеню, проехал под магистралью «Гованус» и вывернул на Вторую. На пустыре близ сортировочной станции Мардер приметил кучку бездомных, сгрудившихся вокруг горящей бочки, – как водится, укутанных в несколько слоев одежды, с воспаленными глазами. В отсветах невысокого пламени их лица казались демоническими. Хохоча и обмениваясь шутками, они передавали по кругу бутылку. До драк и оскорблений дело пока не дошло. Скелли всегда привносил в эти сборища немного веселья, и Мардеру повезло, что вечер только начинался и что, насколько можно было судить, в ход пока не пошли трубки с крэком. Скелли под крэком – это уже совсем не весело.

Мардер направился прямо к ним, приветственно помахав рукой, и встал возле невысокого крепыша с бритой головой, частично скрытой под грязной бейсболкой с эмблемой «Ред Сокс».

– Привет, Скелли, – сказал Мардер. – Уже веселимся?

Скелли бросил на него воинственный взгляд; его глаза никак не могли сфокусироваться, и от него пахло персиковым шнапсом.

– Мардер. Если хочешь погулять с нами, выпей. Если нет, вали отсюда!

– Давай чуток пройдемся, Скелли. Хочу показать тебе свой кемпер.

С утрированной дикцией очень пьяного человека Скелли проговорил:

– Иди в жопу, Мардер, и кемпер этот свой запихни туда же. Я тут решил слегка дернуть со старыми армейскими дружками. Мы тут все большие кореша. Хинтон, это Мардер. Только он мне ни фига не кореш. Мардер у нас из ВВС. В тылу сидел, скотина.

Бомжи расхохотались, Скелли – громче всех. Если бы это празднование протекало по обычному сценарию, то через несколько суток, в три ночи, Мардеру позвонили бы с телефона-автомата, после чего ему пришлось бы брать напрокат автомобиль и ехать в какую-нибудь круглосуточную дыру, где его ждал бы Скелли – без кошелька, ковбойских сапог, часов, пальто и прочих вещей, зато с обильным урожаем синяков и ссадин. Пару раз он остался в одних шортах и футболке. Теперь у Мардера не было на это времени.

Он потянул Скелли за пальто.

– Ну пойдем. Мне нужно с тобой поговорить.

Тот вырвался с такой силой, что пошатнулся.

– Я занят. Отцепись, мать твою!

Остальные наблюдали за происходящим с интересом. Мардеру уже становилось тесновато. Хинтон, тот самый кореш, – здоровяк с буйной шевелюрой типа «афро», выбивавшейся из-под вязаной шапочки, и глазами, как тухлые яйца, – прорычал:

– Да оставь его в покое. Скелли наш друг. Мы тут хорошо оттягиваемся, и нам не нужны всякие тыловые крысы, усек?

Эта реплика тоже показалась им смешной. Мардер обратился к здоровяку:

– Да, понимаю. Слушайте. Мне надо поговорить с моим другом, и если вы дотащите его до машины – вон она стоит, – то каждый получит по полсотни. Что скажете?

Несколько купюр поменяли владельцев. Не обращая внимания на протесты Скелли, собравшиеся взяли его на руки и затолкали на пассажирское сиденье «Форда».

– Отличный кемпер, – сказал Скелли. – Теперь я могу идти?

– Погоди секунду. Тут вот в чем дело – я уезжаю, а ты бы потом начал звонить мне и не застал бы. Хотел, чтобы ты знал.

– Ну и что? Позвонил бы кому-нибудь другому. Черт, Мардер, ты же мне не мамочка.

– Другому? Кому? Хочешь сказать, у меня есть дублер? Бог ты мой, что ж я раньше-то не знал, а то ты мне уже – сколько там? – сорок лет очки втираешь. Я бы тогда тебе сказал: «Отвали, Скелли. Сейчас три утра, звони-ка номеру два».

Скелли с минуту помолчал, потом спросил:

– Ну так зачем тебе кемпер? Туристом решил заделаться?

Он как будто протрезвел усилием воли – знакомая картина.

– Да. Всю жизнь мечтал ездить по заповедным местам и встречаться с интересными людьми.

– Отлично, Мардер. Мне нравится, как ты потихоньку превращаешься в старого пердуна. Купи еще себе штаны без ремня, одежду поярче. И пластмассовую шляпу. Только ничего особо не изменится: ты и в молодости был как старый пердун.

– Рад, что ты одобряешь. Тебя домой подкинуть или до ближайшего салуна?

– До салуна, будь так добр. Махнешь вот отсюда по Сорок четвертой, а на Девятой авеню как раз «Махоуни».

Мардер последовал его указаниям. Немного спустя Скелли спросил:

– Ну и долго планируешь путешествовать?

– Не знаю, – ответил Мардер. – Какое-то время. Страна у нас большая.

Он остановился у бордюра перед тускло освещенным маленьким баром и протянул другу руку. Тот пожал ее.

– Пока, Патрик.

Скелли как-то странно, с чуть заметной улыбкой посмотрел на него.

– Ну да, увидимся еще. Счастливого пути, и будь любезен соблюдать ПДД.

Потом он выбрался из машины и перешел дорогу. И после этого прощания Мардер как никогда остро ощутил, что прежняя его жизнь и в самом деле закончилась, – острее, чем когда оставил свой дом и профессию, чем когда прощался с собственным ребенком. А может, и не закончилась. Это уже зависело от Скелли.

Утром Мардер приготовил яичницу с беконом, поджарил мягкий бублик и нацедил себе полный кофейник. Он всегда старался, чтобы его кухня была максимально удобной и чтобы в ней имелось все необходимое, и теперь торжественно пообещал себе, что не будет по ней скучать, хотя и знал – будет. Позавтракав и выпив пару чашек кофе, он слил остатки в термос. Мардер отправлялся в путь налегке, но ему все равно потребовалось несколько рейсов, чтобы перенести вещи в прицеп. Винтовку и кейс с пистолетами он убрал в гардероб в основном отсеке, сумку положил в верхний шкафчик, запер все и пошел за ноутбуком, деньгами и голубой керамической урной, в которой хранился прах Марии Соледад Беатрис де Аро д’Арьес-и-Касальс, или просто Чоле Мардер – под этим именем ее знали в Нью-Йорке. Урну он разместил в ящике комода и обложил полотенцами, чтобы не каталась. Постельные принадлежности отправились в спальный отсек. К этому времени начало светать: грохотали мусоровозы, где-то вдали завывала сирена, небо над манхэттенскими ущельями наливалось синевой. Хороший день для поездки.

И действительно, хороший: погода выдалась теплая, ясная, и машин на дороге было всего ничего, пока Мардер не добрался до Филадельфии, угодив на федеральную трассу в самый час пик. Да, есть в этом что-то замечательное – пускаться в долгое путешествие, выехав из города на рассвете. Маршрут он спланировал простой и быстрый: по 95-й автостраде проехать до Джексонвилля, далее по 10-й на запад, по южной части страны пройти до Таксона, там взять налево и пересечь мексиканскую границу в Ногалесе. На время отдыха надо будет съезжать с трассы и парковаться на безымянных стоянках для трейлеров, за площадку и питание платить наличными. Он вел себя как преступник в бегах, хотя и прекрасно знал, что не нарушал закона. И все же Мардер часто чувствовал себя беглецом – человеком, которого в конце концов разыщут и предадут суду. Это чувство было с ним уже давно – собственно, с войны. Ощущал ли он вину за то, что выжил? Да, как и за множество других вещей.