Найо Марш - Прелюдия к убийству. Смерть в баре (сборник)

– Что, дорогой?

Дина подняла глаза. Ее любимый сидел на ручке кресла, и ей пришлось немного отклониться, чтобы увидеть его глаза.

– Генри! Что с тобой?

– Полагаю, там сейчас разыгрывается неприятная сцена.

– Но… это же не миссис Росс?

– Я так не думаю.

Не отводя глаз от его лица, Дина взяла Генри за руку.

– Мне кажется, это Элеонор, – поделился с ней Джернигэм-младший.

– Элеонор!

– Это единственный ответ. Ты не поняла, к чему все время вел Аллейн?

– Но она же хотела играть! Она устроила ужасную сцену из-за того, что ей не разрешали.

– Я знаю. Но Темплетт сказал еще за два дня до спектакля, что она не в состоянии играть. Разве ты не видишь – моя кузина сделала так, чтобы мы все увидели ее страдающей и настояли на том, чтобы она сдалась.

– А если бы мы не проявили настойчивость?

– Она бы оставила предохранитель или не использовала левую педаль. А возможно, моя кузина «нечаянно» обнаружила бы револьвер и обвинила мисс К. в том, что это она его туда поставила. Это могла быть восхитительная сцена.

– Не могу поверить.

– Ты подозреваешь кого-нибудь еще?

– Миссис Росс, – быстро ответила Дина.

– Нет, дорогая. Полагаю, она просто пыталась шантажировать моего отца. Убийца – это кузина. Как ты отнесешься к тому, что про твоего мужа все будут говорить: «О да. Это Генри Джернигэм! Кузен преступницы из Пен-Куко!»?

– Я буду любить своего мужа и не стану слушать, что они болтают. Кроме того, точно тебе неизвестно. Ты просто предполагаешь.

– Я уверен в этом. Очень многое начинает совпадать, и многое больше никак не объяснить. Не сомневаюсь, Дина, это именно Элеонор.

– Так или иначе, мой дорогой, она сумасшедшая.

– Надеюсь на это, – отозвался Генри. – Господи, это же ужасно.

Он вскочил и начал нервно ходить по комнате.

– Пришло время звонить.

– Давай!

Но как только он дошел до двери, услышал голоса в прихожей.

Вошел пастор вместе с Аллейном и эсквайром.

– Дина! Где Дина? – закричал пастор.

– Вот она, – ответил Генри.

Эсквайр повернул к сыну белое как мел лицо.

– Иди сюда, дружище, – позвал он Генри, – ты мне нужен.

– Вот стул, – быстро проговорил Аллейн.

Генри вместе со старшим инспектором усадили Джернигэма-старшего.

– Бренди, Дина, – велел пастор, – ему плохо.

– Нет, нет… – ответил Джослин. – Генри, дружище, ты знаешь…

– Я знаю, – опередил его юноша, – это Элеонор.

Аллейн отошел от двери и начал наблюдать за ними. Теперь он был здесь лишним. Состоявшийся арест стал своеобразной стеной между ним и группкой людей, окружавшей Джослина. Аллейн знал, что большинство его коллег едва ли осознавали всю важность этого момента. Но он чувствовал себя кем-то вроде Мефистофеля, смотрящего на результаты своей работы. Ему не доставляли удовольствия подобные сенсации. Это был один из таких моментов, когда он остро ощутил чувство изолированности. Но тут все повернулись в его сторону. На их лицах Аллейн увидел уже знакомый настороженный антагонизм.

– Если мистер Джернигэм, – сказал он, – хочет увидеться с мисс Прентис, это организуют. Она будет под надзором старшего полицейского офицера Блэндиша.

Инспектор поклонился и уже собирался уходить, когда эсквайр вдруг громко позвал его:

– Подождите минуту.

– Да, сэр?

Аллейн быстро подошел к стулу. Джослин Джернигэм смотрел на него снизу вверх.

– Я знаю, что вы пытались меня к этому подготовить, – произнес он. – Вы поняли, что мне сказала эта женщина. Я не мог принять этого, пока все не закончилось, не мог признаться. Вы понимаете?

– Да.

– У меня внутри все горит, как подумаю о том, что нам предстоит утром. Я просто хочу сказать, что очень признателен вам за то, как вы преподнесли эту новость. Очень деликатно.

– Будь у меня другой выход, я бы избежал финальной сцены.

– Понимаю. Мне, конечно, не следует задавать никаких вопросов. Но есть некоторые вещи, которых я не понимаю. Аллейн, вы считаете, что она выжила из ума?

– Уверен, доктор Темплетт посоветует вам, к какому психиатру лучше обратиться.

– Да. Спасибо вам.

Эсквайр заморгал, а затем неожиданно протянул руку.

– Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, сэр.

– Я выйду с вами, – сказал Генри.

Как только они дошли до двери, Аллейн подумал, что есть что-то особенное в этих Джернигэмах из Пен-Куко.

– Как странно, – начал молодой человек, – мне казалось, что это будет шоком для нас, но в данный момент я вообще ничего не чувствую. Никак не могу осознать, что это именно наша кузина. А где она?

– Машина Скотленд-Ярда едет к Грейт-Чиппингу. Ей понадобятся некоторые вещи из Пен-Куко. Мы вам сообщим дополнительно.

Юноша вдруг остановился у входной двери в дом пастора.

– Она напугана? – неожиданно холодно спросил он.

Аллейн вспомнил ее лицо, губы над выступающими зубами, выпученные глаза, в которых не было слез, руки, которые сжимались и разжимались, будто она что-то уронила.

– Не думаю, что ваша кузина чувствует страх, – ответил инспектор, – она вела себя сдержанно, не плакала.

– Папа рассказывал, что даже в детстве Элеонор никогда не плакала.

– Я помню, ваш отец говорил мне об этом.

– Я ненавидел ее, – признался Генри. – Но сейчас этих чувств нет. Она душевнобольная. Это очень странно. У нас в семье не было ничего подобного. Когда ее начнут судить? А нам что делать?

– В первую очередь вы должны посоветоваться со своим адвокатом, – сообщил Аллейн. – Это все, что я могу вам сказать.

– Да-да, конечно. Спасибо вам, сэр. – Генри взглянул на инспектора. Сквозь струи дождя он видел глаза Аллейна, блестевшие от света, который лился через открытую дверь.

– Вы знаете, – проговорил Генри, – я очень хотел спросить вас про Скотленд-Ярд. Что надо сделать, чтобы работать там?

– Вы серьезно об этом думали?

– Да. Мне нужна работа. Хотя едва ли это приемлемо для родственника обвиняемой в убийстве.

– Нет причин, почему бы вам не попробовать себя в роли полицейского.

– Я прочитал вашу книгу. Боже праведный, так странно просто стоять здесь и беседовать с вами.

– На вас эта история подействовала сильнее, чем вам кажется. Будь я на вашем месте, я бы отвел вашего отца домой.

– Со вчерашнего дня, сэр, мне казалось, что я уже встречал вас раньше. Я сейчас вспомнил. Агата Трой написала ваш портрет, не так ли?

– Да.

– Это было очень хорошо, правда ведь? Это большая честь – позировать для Трой. Какая она, эта художница?

– Я считаю ее очень милой, – ответил Аллейн. – Я сделал ей предложение, и она ответила согласием. Спокойной ночи.

Он улыбнулся, помахал рукой и ушел в дождь.

Найджел подъехал к дому пастора и отвез Аллейна в Грейт-Чиппинг.

– Все остальные только что уехали, – сообщил Басгейт. – Мисс Прентис упала в обморок сразу после вашего ухода. Фоксу пришлось приглашать Темплетта, чтобы привести ее в чувство. Они заедут за тюремной надзирательницей в местный участок.