Майкл Иннес - Гамлет, отомсти!

Такер умолк, чтобы прочувствовать глубину своего взгляда на добродетель, после чего несколько самодовольно добавил:

– После этого, разумеется, Андерсон решил попытать счастья у Спандрела.

Он снова умолк, на сей раз для того, чтобы потянуться за косточкой и обозреть острый соус. Разговорившись, он, казалось, вернул себе прежнее расположение духа:

– Спандрел, как вы, наверное, знаете, довольно неосторожный молодой человек. Он согласился напечатать книгу. Тем временем старый мистер Андерсон умер и поменял Эдинбург на, несомненно, более печальную разновидность ада. От этого Спандрел оказался не в самом лучшем положении. Он был связан договорами с наследниками Андерсона, его администраторами, правопреемниками и так далее, и поэтому, конечно, вся ответственность ложилась на него. Так что он кое-что вырезал и задержал основной тираж, в результате чего книга выходит на следующей неделе. Другими словами, сейчас по Англии бродит множество сигнальных экземпляров. – Такер налил себе еще кофе. – Поэтому вы поймете мое положение. Если бы я отказался от книги и она так бы и осталась ненапечатанной, я бы стал обладателем некой конфиденциальной информации и попал бы в неловкую ситуацию. Теперь же я рассказываю вам то, что вы сами сможете прочитать через пару дней. Поскольку что бы там Спандрел ни вырезал, мне кажется очень маловероятным, что он бы выбросил все перипетии отношений Олдирна и нашего доброго профессора Маллоха.

– Ах вот как! – произнес Эплби с подобающей таинственностью. Он потянулся за дивным домашним сливовым джемом с кожицей.

– Не следует полагать, – продолжал Такер, – что Маллох уже знает о книге. А если не знает, то она станет для него встряской, так же, как могла бы стать для Олдирна. Этот Андерсон обладал нюхом на смешное, и ему удалось сделать занимательное чтиво из отношений этих людей, которые тянутся уже полвека.

Эплби с любопытством посмотрел на Такера.

– История полувековой давности? И лишь смешная и занимательная?

– По большей части да. Однако в конце чувствуется намек на более темное дело, способное тлеть до конца дней. Именно это мне не понравилось в старине Андерсоне – его двусмысленные намеки. Знаете ли, суды такого не любят.

– Именно так. Однако за отсутствием экземпляра «Дымка из старой коптилки» не могли бы вы изложить мне некоторые подробности?

– Конечно. Олдирн – тогда еще Йэн Стюарт – и Маллох вместе учились в Эдинбургском университете. Олдирн был на несколько лет постарше. По-моему, он три-четыре года проработал в конторе у стряпчего. В любом случае они начали в одно и то же время по старой доброй классической программе. Не знаю точно, – добавил он с тихим высокомерием выпускника Кембриджа, – как обстоят дела в этих каледонских академиях. Однако полагаю, что там в большой мере присутствует соревновательный дух. Не надо ждать три-четыре года, чтобы узнать, кто лучше, однако огромное значение придается результатам двухнедельных испытаний профессора Макгонигала.

– Боже мой! – воскликнул Эплби.

– Да. Так вот, Йэн Стюарт и Дэвид Маллох с самого начала выбились в отличники и все время оставались ими. И – что вовсе не обязательно из этого следовало – они были соперниками, даже врагами. Не настоящими врагами с самого начала, как мне кажется, иначе бы они просто не обращали друг на друга внимания. Сперва их соперничество носило дружеский характер, однако за этим скрывалась настоящая и усиливавшаяся неприязнь, которую они некоторое время скрывали самыми разнообразными способами. Так получилось, что оба достигли успехов в популярных тогда видах спорта, и в спорте они тоже соперничали. Это и помогло сделать их соперничество предметом общей заинтересованности со стороны всех студентов. Существовали две группировки: якобиты, поддерживавшие Стюарта, и маллеты.

– Маллеты?

– Да. Это была шутка, очевидно, придуманная Стюартом. Жил в восемнадцатом веке человек по имени Дэвид Маллох, занимавший незначительную должность в одной из эдинбургских школ. Он переехал в Лондон, стал там литератором и сменил фамилию на Маллет. Кажется, доктор Джонсон, не любивший скрытых шотландцев, высмеял его самого и его новую фамилию в «Жизни поэтов» и где-то еще. Именно эта маленькая литературная шутка так раздражала Дэвида Маллоха-младшего. В любом разе якобиты и маллеты в свое время прогремели. Случались дикие выходки – как в отношениях обеих группировок, так и в отношениях между вожаками. Маллох подкараулил Стюарта и подвесил его на цепях – к счастью, не за шею – на Пресвитерском мосту. Чуть позже Стюарт подстерег Маллоха и провез его, привязанного к ослу, почти по всей Принцесс-стрит. Еще позже ходили слухи о дуэли. Потом они закончили учебу, и Стюарт занялся адвокатской деятельностью. На том все и кончилось.

Такер набивал трубку. Эплби с любопытством посмотрел на него.

– И вы выдвигаете эти события, произошедшие почти полвека назад, в качестве возможного мотива убийства?

– Я выдвигаю их, – спокойно ответил Такер, – в качестве предмета, могущего вызвать интерес полиции. Но когда я говорю, что на том все и кончилось, я подразумеваю, что на этом закончился – или не закончился – рассказ старины Андерсона. Андерсон все это пишет, а в конце намекает: хватит о безумных проделках шаловливых юнцов, как печально, что впоследствии дело приняло мрачный поворот и все такое. Так вот, я сам кое-что раскопал, и отчасти именно это заставило меня отказаться от книги Андерсона. Все эти разговоры о взбалмошных юнцах, достигших ныне немалых высот, могли сойти ему с рук. Но если там было что-то серьезное, нечто такое, что могли разворошить все эти сплетни и намеки, тогда книга приобрела бы оскорбительный характер, после чего хлопот не оберешься. Так вот, я разыскал почтенного эдинбуржца весьма преклонного возраста, который принимал участие в тех забавах, и он мне много чего рассказал, не ручаясь за полную достоверность своих слов. Рассказ Андерсона более или менее соответствовал истине, разве что был немного приукрашен. Но кроме этого ходили слухи о куда более серьезных делах. Там оказалась замешана девушка, и это усложнило отношения. Или, скорее, она упростила их, сделав наполовину реальную, наполовину вымышленную вражду целиком смертельной. Они сошлись на дуэли лунной ночью на песчаной отмели – это было время Стивенсона, подумать только! – и Маллох получил пулю, а Стюарт получил девушку. После этого Стюарт впопыхах отправился на юг. Вот почему он закончил свои дни лорд-канцлером, а не лордом верховным судьей. Вот так. И если бы Спандрел знал, что за выпускаемой им книгой таится зловещая легенда, он бы не обрадовался, – с довольной улыбкой закончил Такер.