Современный польский детектив

— А почему бы ему быть против? Нужную сумму я уплачу. Такую, какую прикажете. Я уже говорил, что деньги у меня есть.

— Вы уплатите столько, сколько положено по таксе, в канцелярии конторы.

— Можно и так.— Ярецкий зажег спичку, растопил сургуч и сделал на конверте большое красное пятно, а потом прижал к нему злотый.

— Вот так-то будет лучше,— сказал клиент, с удовлетворением глядя на четкий отпечаток орла.— Может, еще и дату поставить?

— Не нужно. В канцелярии все равно будет составлен краткий протокол о принятии вашего завещания.

— У меня есть еще одна просьба к вам.

— Слушаю.

Влодзимеж Ярецкий извлек из своих бездонных карманов конверт. На этот раз обычный, белый. Конверт, как сразу же заметил адвокат, был уже запечатан: в четырех его углах и в середине краснели сургучные печати. Кроме того, в центре под печатью, конверт был прошит скрепкой.

— Я хотел бы, пан меценат, чтобы после моей смерти этот конверт был доставлен по указанному на нем адресу.

На конверте прописными буквами было напечатано: «В отделение милиции (вскрыть после моей смерти)». На оборотной стороне конверта указывались фамилия, имя и адрес Ярецкого как отправителя.

— Такого депозита я принять не могу.

— Почему? Ведь вы не знаете, о чем я там пишу. Может, я признаюсь в тяжком преступлении, желая покаяться, снять, как говорится, грех с души перед смертью. Ни чего нет плохого в том, что, отдавая вам на хранение свое завещание, я одновременно вручаю и это письмо для милиции.

Если бы в «Шанхае» Мечислава Рушинского никто не ждал, он, вероятно, сумел бы воспротивиться столь необычному депозиту. Но стрелка часов неумолимо двигалась вперед, и адвокат нервничал, все более опасаясь, что его дама уйдет или, того хуже, найдет себе иное общество.

— Будет ли принят этот депозит, окончательно решит наше начальство,— сказал адвокат, желая поскорее закончить дело.

— Поскольку вы торопитесь,— Влодзимеж Ярецкий умело использовал свои козыри,— я не стану вас больше задерживать. Сколько с меня причитается?

— Это подсчитают в канцелярии. Там же вы подпишете соответствующий протокол о внесении и принятии депозита.

— Прошу вас, пан меценат, пусть возьмут по высшей ставке, ну, набавят, скажем, «за сложность дела».

— Возьмут согласно таксе.

— Понимаю. Но в таксе ведь перечислены разные виды услуг. Могут же они провести по высшей расценке? А вот это вам на возможные в случае моей смерти хлопоты по моему делу.— В подкрепление своих слов Ярецкий выложил на стол туго набитый конверт.

— Что это? — спросил адвокат.

— Пять тысяч злотых. Но если вы считаете, что этого мало, я охотно добавлю.

— Эти деньги вы также внесете в кассу конторы как аванс на возможные расходы по реализации ваших дел.

— Лучше бы лично, без формальностей, как говорится, из рук в руки.

У нас так не принято. Все платежи клиент вносит непосредственно в кассу. Подождите минутку, я схожу к начальнику, посоветуюсь с ним относительно принятия ваших бумаг.

Адвокат вышел в соседнее помещение. Ярецкий же вынул из кармана вечернюю газету и, казалось, погрузился в чтение. Газета в его руках чуть заметно дрожала, видимо, его волновало, как решится вопрос с завещанием.

— Шеф дал согласие принять в депозит оба ваши пакета,— объявил адвокат, довольно быстро вернувшись после недолгого разговора с руководителем конторы.

— Большое вам спасибо.— Клиент сорвался с места и протянул руку Рушинскому.— Не торопись вы на этот ваш суд, я осмелился бы пригласить вас поужинать. А может, рискнете, пан меценат?.. Ведь «Будапешт» и «Шанхай» почти рядом. Прошу вас, хоть на часочек!

— Благодарю, но, право же, сегодня не могу. Может, как-нибудь в другой раз…

— Другой оказии может и не случиться. Кто знает, может, я помру…

— Ну что вы такое говорите! Совсем еще молодой мужчина, крепкий как дуб.

— Бывает и так, что дерево кажется могучим, а внутри трухлявое. Чуть ветерок подует, оно и рухнет. Так и со мной может статься. Выгляжу я браво — не спорю, а состояние здоровья таково, что хочется побыстрее привести в порядок свои земные дела. Еще раз большое спасибо. Ну, побегу. Прошу прощения, что отнял у вас столько ценного времени. Скажите только, где канцелярия, чтобы я смог расплатиться.

— Прямо по коридору. В конце дверь в канцелярию. Секретаря я уже предупредил, и она все, что нужно, сделает.

— До свидания, пан меценат. На днях снова наведаюсь к вам. У меня есть еще одно маленькое дельце. Один клиент нагрел меня на несколько тысяч злотых, и мне совсем не хочется давать спуску этому прощелыге.

— Приходите, пожалуйста. Всегда к вашим услугам. Принимаю я, как уже говорил, по понедельникам, средам и пятницам, с шестнадцати до восемнадцати. Только приходите пораньше, не так, как сегодня. До свидания, пан Ярецкий.

Клиент вышел из «бокса» адвоката и направился в канцелярию 104-й нотариальной конторы, адвокат же Рушинский в спешке собрал оставшиеся на столе папки с документами и засунул их в шкаф. Тут только он заметил, что Ярецкий оставил машинописный экземпляр своего завещания.

В первый момент Рушинский хотел было пойти в канцелярию и отдать Ярецкому. Но, вспомнив, что в «Шанхае» вот уже почти целый час его ожидает очаровательная красотка, адвокат передумал. Дорога была каждая минута. А вдруг этот нудный мужик вновь прицепится к нему с каким-нибудь вопросом и задержит еще минут на десять, а эти десять минут переполнят чашу терпения его дамы? Нет уж, лучше не рисковать.

Рушинский открыл свой видавший виды коричневый портфель и сунул туда завещание Ярецкого.

«Нет худа без добра,— успокоил он свою совесть.— Пусть и у меня будет копия завещания, к тому же подписанная самим завещателем».

Метек спешил не напрасно, она еще ждала его. Конечно, не обошлось без соответствующей сцены. Как он мог позволить, чтобы она… одна в таком кабаке ждала его битый час, подвергаясь всякого рода наглым приставаниям мужчин…

Все могло рушиться и огнем гореть, срочные дела откладывались, но Мечислав Рушинский ни за что не отступал от своего свято соблюдаемого уже много лет правила — в середине мая выезжал на три недели в Наленчов. Еще никому не удавалось уговорить его хотя бы на день-два съездить в какое-либо другое место. Например, в Закопане. Если приятели звали его поехать вместе с ними за границу, Метек с огромным энтуаиазмом принимал приглашение, но уже через несколько дней приводил тысячу доводов, не позволяющих ему именно сейчас покинуть Варшаву, либо утверждал, что наверняка не получит визы, так как паспорт у него очень старый и потрепанный. И посему лучше он отправится в… Наленчов.