Эрл Гарднер - По тонкому льду

– Через одного из ваших клиентов, – ответил я. – Мистера Клейтона Даусона.

Ее взгляд неожиданно стал жестким.

– Полагаю, я узнала ваш голос, – строго проговорила она. – Это не вы звонили и спрашивали мистера Даусона?

– Это был я. Я его старый друг и подумал, что он мог бы меня вам представить.

– Мои клиенты крайне редко проводят время в офисе, – пояснила она. – В основном они пользуются услугами секретаря на телефоне.

– А вы не имеете представления, как сейчас можно связаться с Клеем? – спросил я.

– Клеем? – удивленно переспросила она.

– Клейтоном Даусоном, – рассмеялся я, извиняясь.

– О нет. Мистер Даусон забегал сюда утром, взял письмо, доставленное нарочным, и ушел. Извините, но у меня нет его домашнего адреса.

– Ну, что ж… если он появится, передайте ему, чтобы он непременно связался со своим старым другом Дональдом Лэмом.

– А где вы будете, мистер Лэм?

– Клей знает, где меня искать. – Я улыбнулся. – Он всегда был перекати-полем. Вечно в бегах, вечно у него что-то новенькое. Он – настоящий делец.

– Понятно, – протянула она, давая мне понять, что разговор затянулся.

– Я дам вам знать, если решу открыть здесь свое дело, – пообещал я и вышел.

В Торгово-кредитной ассоциации работали два Клейтона Даусона, но ни один из них, безусловно, не был тем, который был мне нужен. Никто и никогда не слышал о компании Даусона.

В списках избирателей числилось несколько Даусонов, но все они были не того возраста.

Побывал я и в бюро проката легковых машин, но там о Клейтоне Даусоне, который якобы арендовал у них машину в прошедшие две недели, и слыхом не слыхивали.

Получилось, что Клейтон Даусон, приходивший ко мне, был тенью, и Денвер был выбран им для отвода глаз. Что и говорить, продумал он все очень тщательно. Никаких следов.

А сержант Фрэнк Селлерс собирается отнять у меня лицензию, если я в сорок восемь часов не представлю ему имя моего клиента.

Если я попытаюсь поведать сержанту Селлерсу о том, что произошло в действительности, он навесит мне максимальный срок и скажет, что я просто не сумел придумать что-нибудь получше.

Мне больше ничего не оставалось, как сесть в такси и направиться в аэропорт. Но и там меня ожидала неудача – ближайший рейс на Лос-Анджелес ожидался только через два часа.

В аэропорту я нашел одиноко стоящую телефонную будку и позвонил Филлис Элдон. К моему удивлению, она была дома и сама взяла трубку.

– Это Дональд Лэм.

– Я вас слушаю, мистер Лэм, – приветливо отозвалась она.

– У меня неприятности.

– У всех они случаются… рано или поздно.

– У меня неприятности из-за вас и из-за вашего отца.

– Правда?

– Я звоню из Денвера. Пытался встретиться с вашим отцом, но не смог его найти. Мне обязательно надо с ним связаться. Вы случайно не знаете, где он?

– Нет. А что такое?

– Не хотелось бы обсуждать это дело по телефону, но кое-где произошла утечка информации, и некоторые лица пытаются проследить источник определенных выплат. Если бы вы могли встретить меня сегодня вечером в аэропорту, мы могли бы побеседовать – к обоюдной выгоде. Ваш отец был со мной более чем скрытен, а если мне суждено попасть за решетку, то, по крайней мере, я хотел бы знать за что.

– Каким рейсом вы прилетаете?

Я сообщил ей номер рейса, линию и время прибытия самолета.

– Дочь за отца не в ответе, – изрекла она, – но скажу вам честно и без обиняков: если человек ради меня рискует головой, я этого не забываю. Я встречу вас.

– Теперь я чувствую себя гораздо лучше, – весело сказал я.

– Вы не можете сказать, кто причина ваших неприятностей? – спросила Филлис.

– Боюсь, тут все дело в униформе, – намекнул я.

– Не поняла? В униформе… О да, да. Дошло. Хорошо, Дональд. Я там буду. До свидания. – Ее голос звучал тепло.

Промаявшись до отлета полтора часа, я наконец блаженно раскинулся в кресле самолета.

Все, что я выяснил в отношении Клейтона Даусона, наталкивало на мысль, что меня обманули; а вот его дочь, которая должна была оказаться своенравной, упрямой, независимой, дерзкой и неблагодарной, а также недисциплинированной и, вероятно, аморальной, в действительности оказалась покладистой и исполнительной, как опытная статистка в постоянно действующем шоу.

Ну что ж, мысленно упрекнул я себя: век живи, век учись. Вскоре стюардесса принесла мне коктейль из виски, горького пива, сахара и лимонной корочки, и минут через десять меня уже ничто не заботило. Похоже, пока все складывалось удачно.

В Лос-Анджелес мы прибыли точно в назначенное время, и я постарался оказаться в первых рядах пассажиров, покидающих самолет. В руках у меня был один только «дипломат». Предпочитаю путешествовать налегке.

Я сразу заметил среди встречающих Филлис. Она радостно замахала мне рукой.

Я уже собирался было помахать ей в ответ, как вдруг краем глаза углядел в стороне физиономию сержанта Фрэнка Селлерса, который держался особняком. Он был в гражданском и старался не привлекать к себе внимания.

Я постарался придать своему лицу каменное выражение, надеясь, что до нее дойдет.

Филлис опустила руку, недоуменно глядя на меня.

Я промаршировал мимо, уставившись прямо перед собой.

Филлис, растолкав окружающих, бросилась за мною следом.

Я едва заметно покачал головой.

Но она так ничего и не поняла.

– Дональд! – закричала Филлис, хватая меня за руку. – Дональд, вы меня не узнаете?

Пришлось остановиться и повернуться.

Исправлять положение было уже поздно. Тебя назвали по имени, а не замечать в упор женщину, окликнувшую тебя, глупо и может навести на подозрения.

Ничего не поделаешь, преимущество оказалось на стороне Селлерса, который накинулся на меня, словно коршун.

– Привет, недоросток! – радостно заорал он. – Познакомь меня со своими друзьями!

Филлис обернулась, смерила его презрительным взглядом и отрезала:

– Иди своей дорогой, парень. У нас свидание.

Селлерс вытащил из кармана кожаный бумажник, раскрыл его и предъявил полицейский значок.

– Вы совершенно правы, черт возьми, насчет свидания, – заявил он. – Только оно не имеет ничего общего с тем, о котором вы говорите, моя милая.

– О господи, – вступил я, – неужели вы, сержант, собираетесь вмешиваться в мою личную жизнь?

Я бросил «дипломат», раскрыл объятия и, поймав взгляд Филлис, незаметно подмигнул ей.

Она бросилась мне на шею и, подыгрывая, прошептала:

– Дорогой!

Наш поцелуй был долгим и страстным. Что бы там ни говорил ее отец, у этой девушки была такая техника, от которой в буквальном смысле кружилась голова.

Селлерс стоял и молча наблюдал за нами.

– Я буду в вашем распоряжении завтра утром, Фрэнк, – пробормотал я, заметив, что уходить он не собирается. – А сегодня я занят. Очень занят.