Елена Колчак - Охота на журавля

Что же это получается? Марк ведь заявил, что по всем анализам чист, аки слезы ландыша. Так зачем же он глотал этот чертов трихопол? А может, он и не делал никаких анализов, присочинил для красного словца — с него станется. А про «безопасность» свою напел как раз потому, что пролечился…

Вот не было печали! Придется ехать на Красный спуск и разыскивать там неизвестного Славу, про которого я ничегошеньки не знаю, кроме того, что он приятель Марка, и тот несколько дней назад к нему заходил. Тоже, кстати, неизвестно — на самом ли деле заходил, или только сказал так. Да и приятель — понятие растяжимое. Может, случайный знакомый, который его и не вспомнит. Все равно надо, иначе та же совесть меня сгложет так, что и скелета не останется.

А может, и не совесть. Что-то в этой истории не так. Глупая смерть.

Конечно, смерть вообще не бывает умной, но не может ведь идиотизм доходить до такой степени: не просто глупо, а совершенно бессмысленно.

В городском КВД мне раньше бывать не приходилось — ни по работе, ни тем паче по личным надобностям. Повезло! Честное слово, сюда народ надо специально водить: берегитесь случайных связей, а то и вам такой же кошмар грозит. Наихудшая вариация на тему районной больницы тридцатилетней давности: кафельный пол цвета высохшего навоза, грязно-синие масляные стены, щербатые ступеньки — жуть! Вот где фильмы ужасов надо снимать. Сытый западный зритель бешеные деньги за просмотр заплатит — ему-то такое и в страшном сне привидеться не может.

Никаких связей в этом очаровательном заведении у меня не имелось. К сожалению. Ибо сервис вполне соответствовал интерьеру. Чрезмерно накрашенная девица в регистратуре с отзывчивостью электромясорубки вывалила на меня кучу сведений о врачах, анализах и ценах — не поднимая глаз. Чтобы не смущать, что ли? Только минут через пять мне удалось пробиться через поток ненужной информации и выяснить, что фамилия Марков ей ничего не говорит, а врачей по имени Слава у них работает трое: у двоих сейчас прием, а третий в отгуле. Через четверть часа стало ясно, что ни один из имеющихся в данный момент в наличии Слав не является тем, кто мне нужен. Еще десять минут потребовалось, чтобы убедить девицу в том, что мне жизненно необходимо связаться со Славой номер три, и это абсолютно срочно. Домашний телефон его она мне так и не сообщила, набрала номер сама, повернув предварительно аппарат (дисковый! я и не думала, что такие еще существуют) так, чтобы я не смогла определить, какие цифры она набирает. Ну и секретность у них, ФБР позавидует!

Не то у Славы был очень хороший телефон, не то очень громкий голос — когда он наконец, после пяти-шести гудков, ответил, мне было прекрасно слышно: «Какие еще посетители, если у меня законный выходной? Всех на завтра, ясно?» Девица растерялась и после минутного замешательства, так и не сумев выдавить из себя ничего вразумительного, передала мне трубку. Пришлось брать быка за рога:

— Слава, здравствуйте. Меня зовут Рита, я, как и Марк, работаю в «Городской Газете», и мне нужно с вами поговорить. Лично.

— У меня прием завтра с двух, приходите, — даже по голосу было слышно, как он недоуменно пожимает плечами. Должно быть, решил, что Марк по-приятельски направил к нему кого-то провериться или полечиться.

Вот черт побери! Они же друзья вроде или по крайней мере приятели, а я тут… с новостями. Но — куда деваться?

— Извините, что настаиваю, но, во-первых, это срочно, во-вторых, не касается вашей профессиональной деятельности.

— А что случилось? — он явно забеспокоился.

— Мне не очень хотелось бы обсуждать это по телефону.

— Да? Понимаю, — после секундной паузы ответил невидимый Слава. Голос у него был хороший — богатый такой баритон, сочный и доброжелательный. — Как выйдете из нашей двери, напротив будет дворик с каруселью, двумя песочницами и скамейками. Ждите меня там, я буду минут через двадцать.

— А… — начала было я, но Слава уже повесил трубку. Интересно, как я его узнаю?

Опасения, впрочем, оказались излишними. Прежде всего, во дворике было совершенно пусто. Не до такой степени, как в пустыне Гоби или хотя бы в причерноморских степях, но и человеческим муравейником здесь не пахло. Некоторые приметы цивилизации, впрочем, присутствовали — в виде указанных Славой карусели, песочниц и полудюжины скамеек. Кроме них, имелся еще доминошный стол. А в центре двора возвышался трехметровый деревянный медведь. Вокруг него с гордым видом расхаживал огненно-рыжий петух и время от времени косил на меня блестящим черным глазом. Иллюстрации к сказкам Афанасьева, только лисы и не хватает.

Единственная человеческая особь, обнаруженная при более внимательном осмотре, рылась в песочнице, помогая себе гнутой столовой ложкой. Лет юному строителю было от силы пять, а то и меньше, так что Славой он быть никак не мог. Когда же через семнадцать минут появился искомый Слава…

Ой, мамочки мои! Чтобы такое изготовить, двух меня, пожалуй, маловато будет. Он напоминал нечто среднее между небольшим дирижаблем, Кинг-Конгом и поздними портретами Бальзака.

— Рита? Вы от Марка? А почему сам не пришел?

Я открыла было рот, чтобы ответить, и тут же поняла, что не получается. Ну что я ему скажу? Умер? Отравился? Несчастный случай? Тем более, я абсолютно не представляю себе, что его с Марком связывало. Может, они вообще лучшие друзья со школьных лет. Ведь сразу сорвался и приехал — значит, не просто дальние знакомые. Ох! Он, конечно, уже готов к неприятным известиям, но все эти фразы настолько бессмысленны… Стоп! Чтобы не было бессмысленно… Все равно на любое сообщение последует вопрос «как?» Так, может, и начать прямо с этого? Коротко, ясно и без особых эмоций. Не совсем ответ, но сойдет.

— Трихопол плюс водка. Много.

Теперь уже мой собеседник потерял дар речи. Надолго. На минуту или две. Потом, наконец, он спросил:

— Когда?

— Почти неделю назад.

— Но… — он опять надолго замолчал. — Этого не может быть.

Наверное, я после визита в морг выглядела примерно так же: шок, выраженный единственной мыслью «этого не может быть, потому что этого не может быть никогда». Сейчас у меня в мозгах уже крутилась парочка более-менее логичных объяснений, только информации не хватало. Ну ничего, сейчас и Слава перешагнет первое потрясение и начнет соображать. Это только в мексиканских сериалах персонажи могут до бесконечности переживать на тему «ах, как же это!» Нормально устроенная голова после первого шока автоматически начинает перебирать кусочки рассыпанной головоломки, чтобы сложить из них хоть сколько-нибудь правдоподобную картинку. Бессмысленных событий не бывает — это человек запоминает еще в раннем детстве на подсознательном уровне. И на том же подсознательном уровне понимает: если что-то выглядит бессмысленным — значит, либо смотришь не с той стороны, либо не хватает каких-то важных кусочков.