Ник Картер - Таинственное кораблекрушение

– Как только я выкурю сигару, я лягу в постель, так как страшно устал. Итак, до свиданья, Пеллурия. Когда придете домой, не шумите. Вы, конечно, теперь и должны вести себя, как бродяга: помните, что ни один бродяга не пропустит трактира без того, чтобы не зайти и не выпить хоть на грош. Вы, таким образом, придете немного позднее, но зато никто ни в чем не заподозрит вас.

– Благодарю за совет, Спада, я буду им руководствоваться. Прощайте.

И Пеллурия вышел из комнаты.

Как только он закрыл за собой дверь, Ник Картер вскочил и быстро начал натирать лицо какой-то светлой жидкостью, вследствие чего совершенно изменил цвет лица. Затем он накинул на себя другой костюм и надел парик с фальшивой бородой.

После этого сыщик бесшумно вышел из комнаты.

В лице почтенного старца с седыми волосами и золотыми очками на носу, никто не узнал бы бежавшего из тюрьмы итальянца; сыщик спокойно мог бы заговорить с самим Михаилом Пеллурия, не рискую возбудить его подозрений.

Ник Картер знал заранее, что Пеллурия сначала удостоверится в том, не выслеживает ли его мнимый соотечественник; вот почему сыщик не вышел на улицу, а стал в тени подъезда, где Пеллурия не мог его видеть.

Минут десять Пеллурия следил за домом, прячась по темным углам, наблюдая за подъездом. В конце концов ему показалось, что бояться нечего.

"Отлично! – подумал сыщик, – если он до сих пор не доверял мне, то теперь должно было исчезнуть и последнее сомнение!"

Пеллурия не успел отойти и двадцати шагов, как Ник Картер вышел из подъезда, перешел на другую сторону улицы и последовал за итальянцем.

По-видимому, Пеллурия и в голову не приходило, что его выслеживают и потому он избрал кратчайший путь.

Он прошел по Бликер-стрит и миновал Бовери, нигде не останавливаясь.

Наконец он вскочил в вагон электрического трамвая.

Ник Картер последовал его примеру, с той только разницей, что устроился на задней площадке, тогда как мнимый бродяга стоял на передней.

Пеллурия соскочил с вагона лишь вблизи "Асторгауза", известной гостиницы на углу Бродвея и Садового проспекта.

Теперь Нику Картеру стало много труднее выслеживать итальянца, так как последний сел в фургон, ехавший по направлению к Бруклинскому мосту, да сел так, что мог видеть всех, кто идет сзади фургона.

Но Ник Картер и тут нашелся. Он нанял коляску и приказал кучеру ехать вслед за фургоном, но так, чтобы седевший на последнем пассажир не догадался, в чем дело.

Приехав в Бруклин, Пеллура сойдя с фургона, снова сел в вагон электрического трамвая, и в конце концов доехал до той части города, которая в Нью-Йорке именуется "Гованус" и состоит из массы выходящих на пристань маленьких улиц.

Тут Пеллурия, к изумлению Ника Картера, подошел к пристани и сел в одну из маленьких весельных лодок, стоявших недалеко от товарных складов.

Оставаясь незамеченным, Ник Картер сел в другую лодку, опустил весла в воду и приготовился преследовать итальянца также и по реке.

Лодки стояли вблизи так называемого "канала Гованус", где река расширяется и переходит в залив.

Тут обыкновенно стояли ненужные или вышедшие из употребления судна, начиная с маленькой лодочки и кончая громадной баржой, из тех, что выходят даже в открытое море.

Ник Картер к изумлению своему заметил, что Пеллурия направляется к трем большим баржам, стоявшим одна возле другой на якорях.

Это было тем более странно, что баржи эти, по-видимому, давно уже не пускались в работу, и потому могли служить убежищем разве только водяным крысам.

Пеллурия приблизился к одной из этих барж и скрылся в темноте.

Ник Картер неподвижно сидел в своей лодке и стал его ждать.

Но когда Пеллурия не вышел больше из темноты, сыщик пришел к убеждению, что итальянец либо взобрался на одну из барж, либо находится в непосредственной ее близости.

Ник Картер решил последовать за ним.

Как можно осторожнее он отправился дальше, обращая особое внимание на то, чтобы не столкнуться с одной из ветхих барж и не произвести шума.

Вдруг он остановил лодку, так как услышал шепот нескольких голосов.

По всей вероятности беседовавшие стояли на палубе баржи, но Ник Картер при всем желании не мог их видеть; равным образом он не мог понять ни одного слова из их беседы.

Прошло несколько минут и шепот умолк.

Ник Картер подождал немного, а потом, не расслышав ни малейшего шороха, снова привел свою лодку в движение, подвигаясь вперед вдоль корпуса баржи. Вдруг он ощутил на плоскости корпуса какую-то выпуклость; ощупав это место, он убедился, что то был так называемый грузовой люк, или дверь на шарнирах, закрывающаяся кверху.

Затем Ник Картер пощупал у нижнего края люка ручку, причем к изумлению своему заметил, что люк не был заперт.

Он прислушался. Кругом стояла безмолвная тишина.

Затем он взял свой карманный фонарь и осветил помещение за люком.

Он увидел, что остов баржи был наполнен водой, глубиной, однако, не более фута.

На воде плавало несколько весельных лодок. Очевидно, остов баржи служил местом хранения подобных лодок.

Все это было приспособлено, по-видимому, весьма изобретательным преступником, сюда мог скрыться бесследно всякий преследуемый и никто не догадался бы, что эта баржа служит убежищем для всякого сброда.

Ник Картер не сомневался в том, что Пеллурия причалил сюда только для того, чтобы спрятать свою лодку, вероятно, он говорил со сторожем старой баржи, с которым он потом и ушел куда-то.

Сыщик тоже вошел со своей лодкой во внутрь баржи.

Осмотрев весьма осторожно все внутренние стены баржи и убедившись, что кроме люка не было другого выхода, он опять вышел наружу, закрыл люк, а затем ловко взобрался на палубу.

Он уже собирался продолжать свои расследования, как вдруг опять расслышал чьи-то голоса.

Моментально он юркнул за будку и там прикорнул.

Оттуда он мог видеть почти всю палубу.

Спустя несколько минут он расслышал легкий скрип и вместе с тем к крайнему своему изумлению увидел, как поднимается кверху крыша капитанской каюты.

По-видимому, она поднималась посредством блока.

Когда она открылась настолько, что из-под нее мог вылезти человек, скрип прекратился и сыщик расслышал, как внутри кто-то поднялся вверх по этой лестнице и на палубу вышла какая-то фигура, за нею вторая.

Они остановились на расстоянии всего лишь нескольких шагов от Ника Картера и завели беседу на итальянском языке.

Сыщику, однако, не удалось разглядеть их лиц, но уже из первых же слов он узнал, что Пеллурия здесь не было.

– Пеллурия говорит, что этот Спада достоин доверия, – шептал один из незнакомцев, – причем, по его мнению, он не постоит за крупным вступительным взносом!