Эрл Гарднер - Дело полусонной жены

– А подоходный налог? – спросил Мейсон.

Бентон развел руками:

– Вы будете делать свои выводы, а я – свои. Таким образом, мы не рискуем быть привлеченными к ответственности за клевету.

Мейсон взглянул на Бентона и спросил:

– Зачем вы пришли ко мне?

– Я хотел уяснить себе, насколько законны претензии Шелби.

– У вас ведь есть и свои адвокаты?

– Я полагал, что вы лучше осведомлены, чем они.

– Но все же скажите – зачем вы пришли сюда?

Бентон рассмеялся:

– Хорошо, Мейсон, ваша взяла.

– Ну, начинайте.

– Согласен. Кладу свои карты на стол. Этот остров стоит, вероятно, от пятнадцати до двадцати тысяч долларов. Я же даю за него тридцать тысяч и очень хочу купить его.

– Действительно так хотите?

– Да, очень.

– Вы хотите сказать, что готовы дать отступного этому Шелби, лишь бы отвязаться от него?

– Денежная сторона меня мало волнует. Принципиальная – значительно больше. Не желаю приобрести репутацию человека, которого легко шантажировать. Однако я хочу приобрести этот остров. И если будет необходимо уплатить этому Шелби, чтобы отвязаться от него, я заплачу ему эти деньги. Вы поняли меня?

Мейсон кивнул.

– Ну так вот, – продолжал Бентон, – Шелби устроил блеф и будет бороться с нами, если сможет. Однако ему, как и всякому другому, вовсе не хочется начинать судебный процесс.

– У вас есть еще что-то на уме? – спросил Мейсон.

Бентон пристально взглянул на Мейсона:

– Скажите, вы никому не поручали позвонить мне сегодня утром?

– Нет.

– Сегодня очень ранним утром мне позвонила женщина, видимо, очень хорошо осведомленная. Она отказалась представиться.

– Зачем она звонила?

– Она посоветовала мне пригласить всех заинтересованных лиц на прогулку по реке на яхте. По ее словам, это создаст благоприятную атмосферу для полюбовного решения вопроса.

– Голос был вульгарный? – спросил Мейсон.

– Отнюдь нет. Приятный молодой голос.

– Разговор был долгий?

– Нет. Минуты две-три.

– И что вы думаете по этому поводу? – поинтересовался Мейсон.

– Конечно, анонимность звонка настораживает. Здесь может быть ловушка. Но совет мне показался разумным. Собраться всем и поговорить в приятной обстановке. А какую тактику вы мне можете посоветовать на переговорах, мистер Мейсон?

– Полагаю, что Шелби больше опасается такого хода с вашей стороны: вы обращаетесь к правлению нефтяной компании и получаете от них подтверждение на право покупки всего острова вместе с нефтяными участками. Компания ведь не несет никакой ответственности за договор на аренду, заключенный с Шелби. И тогда вы сможете предложить ему возбудить судебное дело против вас.

– Но я окажусь вовлеченным в долгий судебный процесс, – возразил Бентон.

– Я лишь объяснил вам, что именно беспокоит мистера Шелби, – ответил Мейсон.

Бентон кивнул:

– Понял вас. Благодарю.

– Если он начнет судебное дело, то это обойдется ему весьма дорого.

– Да, конечно, – согласился Бентон.

– Мы припугнем Шелби судом, чтобы заставить его отказаться от своих претензий и не мешать окончательному оформлению вашей покупки. Таким образом, вы станете владельцем спорной земли, и именно ему придется обращаться в суд. Безусловно, его такой расклад не устроит.

Бентон сжал губы и неожиданно спросил:

– Скажите, мистер Мейсон, вы женаты?

– Нет.

– Очень прошу вас принять участие в сегодняшней прогулке на моей яхте. Мы отплываем около четырех часов пополудни. На яхте достаточно кают. Не желаете ли пригласить кого-нибудь с собой?

Мейсон вопросительно взглянул на Деллу Стрит, которая ответила ему едва заметным утвердительным кивком.

– Хорошо, я приглашу секретаря, мисс Деллу Стрит.

– Отлично. Можете пригласить и еще кого-нибудь. Я хочу придать этой прогулке чисто развлекательный характер. После того как мы все перезнакомимся и немного освоимся, мы сядем за стол, чтобы переговорить о деле. Очень признателен вам, мистер Мейсон, вы подсказали мне тактику отношений с этим шельмой Шелби!

– Где назначена общая встреча?

– За вами приедет моя машина в три тридцать. Ну а мистер Джексон? Захочет ли он поехать?

Мейсон рассмеялся:

– Боюсь, что, перерыв все напечатанные судебные отчеты, Джексон нигде не найдет прецедента, в котором бы судебное дело разбиралось на борту яхты.

– Вы хотите сказать, что он ничего не делает без прецедента?

– Никогда, – подтвердил Мейсон.

– В таком случае он нам не нужен, – резюмировал Бентон.

– Согласен. Мы вернемся домой поздно вечером? – спросил Мейсон.

Бентон прикусил губу, а затем улыбнулся:

– Откровенно говоря, мистер Мейсон, я так не думаю. Но не хочу, чтобы об этом знали остальные приглашенные. Мы поплывем к нашему пресловутому острову. А должен вам сказать, что именно в этот сезон после жаркого и сухого дня к вечеру обычно от реки поднимается туман. И если он бывает густым, возвратиться невозможно. Вы поняли меня?

– Понял.

– Отлично. Захватите с собой небольшой саквояж с вещами, которые могут понадобиться для ночевки, и не удивляйтесь тому пестрому обществу, которое встретите на борту.

Громадная яхта длиной сто тридцать футов мягко скользила по заливу. Тиковое покрытие палубы, великолепные и комфортабельные палубные кресла, мебель красного дерева в салонах – все создавало атмосферу роскоши и спокойного наслаждения благами жизни.

Пока Паркер Бентон знакомил Перри Мейсона с собравшимися на его яхте гостями, адвокат подумал, что вряд ли можно подобрать более удачную компанию, если ставить себе целью заранее скомпрометировать возможное судебное дело.

Обстановка на яхте располагала к дружескому общению гостей, одновременно давая им почувствовать финансовую мощь хозяина яхты. Мейсона представили Джейн Келлер, а вслед за этим – и Лаутону Келлеру, в глазах которого промелькнул легкий оттенок враждебности. Деверь миссис Келлер отнюдь не одобрял вмешательства адвоката в дела своей невестки. Бентон позаботился о том, чтобы собрать на борту яхты все заинтересованные стороны, вплоть до Марты Стенхоп и ее дочери.

Скотт Шелби чувствовал себя не в своей тарелке. Он старался скрыть это, форсируя дружеское общение со всеми присутствующими. Однако его фамильярность выглядела неискренней.

Знакомство с женой Шелби, Марион Шелби, приятно удивило Мейсона. Молодая женщина, примерно двадцати пяти лет от роду, с темными, почти черными волосами и большими серо-голубыми глазами была проста и естественна в общении. Казалось, что она ничего не знала о деловой стороне этой светской прогулки, влиятельные знакомые мужа ей нравились, и она откровенно наслаждалась жизнью.