Эрл Гарднер - Дело заботливого опекуна

– Еще один вопрос к мисс Эллис, – поднялся Мейсон. – Задавали ли вы своему поверенному вопрос о том, что у вас останется после окончания срока поручительства?

– Нет. Насколько я помню, этого вопроса я никогда не задавала.

– Вы сами производили подсчеты и пришли к выводу, что вами все израсходовано!

– Да, совершенно верно.

Опять вмешался Бейли:

– Не правда ли, ваш поверенный понимал, что у вас ложное представление о своем финансовом положении, но не предпринял ничего, чтобы его изменить?

– Возражаю, это наводящий вопрос. Свидетель не может знать, сознавал это поверенный или нет, поскольку об этом никогда не было разговора.

– Ладно, ладно! – тотчас откликнулся Бейли, махнув рукой. – Я не собираюсь пререкаться с защитой! Уверен, что присяжным и так все понятно. У меня все, мисс Эллис.

– И у меня все! – повторил Мейсон, с улыбкой кланяясь присяжным.

– Мой следующий свидетель – миссис Розанна Хедли, – объявил Бейли.

Она выполнила необходимые формальности с чрезвычайно уверенным видом, желая показать, что не принадлежит к тому типу женщин, которых легко запугать.

– Был ли при вас разговор мисс Эллис с ее поверенным, во время которого мисс Эллис была бы информирована о том, что именно ей останется от наследства?

– Да. Я помню очень точно – четвертого июля сего года.

– Кто еще присутствовал при этом разговоре?

– Были только миссис Эллис, ее поверенный и я. Мой сын в это время вышел из комнаты.

– Вашего сына зовут Фред Хедли?

– Да. Фред Хедли. Он свободный художник.

Бейли не смог сдержать улыбки.

– Что спросила мисс Эллис?

– Она спросила у поверенного, каково ее материальное положение и на что она может рассчитывать.

– И что ответил поверенный?

– Он дал ей понять, что фондов, завещанных ей отцом, хватит на все время действия поручительства, что позволяет ему выдавать ей ту ренту, которую она привыкла получать.

– Возражаю! – прервал ее Мейсон. – Свидетельница должна повторить точные слова поверенного.

– Его точные слова? – переспросила миссис Хедли.

– Да, – подтвердил судья, – по мере возможности, конечно. Вы сейчас передаете его ответ своими словами, а не формулируете его так, как он был произнесен.

– Хорошо, ваша честь, – возобновила свои показания свидетельница. – Насколько я помню, он улыбнулся одной из своих сладких улыбочек, которые так привык расточать, и сказал: «Не беспокойтесь, Дезире, наверняка останется столько денег, что их вполне хватит до истечения срока поручительства».

– Перекрестный допрос, – объявил судья.

– Что вы понимаете под «сладкой улыбкой», мисс Хедли? – спросил Мейсон.

– О, медовую, лицемерную улыбку.

– Это ясно показывает ваши чувства к поверенному, не правда ли, мисс Хедли? – прицепился Мейсон.

– Чувства вполне оправданные, как покажет дальнейшее, – кисло возразила дама.

– Поверенный сказал мисс Эллис, что у него достаточно денег, чтобы продолжить выплату ренты, – продолжал Мейсон, – и это было правильно. Значит, он ее не обманывал?

– Он вводил ее в заблуждение.

– Но он ей не лгал?

– Возражаю! – запротестовал Бейли. – Это чистая софистика! Если защита хочет притягивать возражения за волосы, предупреждаю, что я в состоянии делать то же самое!

– Я беру обратно свой вопрос, – сказал Мейсон с улыбкой. – Но полагаю, что суду все ясно.

Следующим свидетелем был эксперт по баллистике. Он засвидетельствовал, что револьвер фирмы «Смит-Вессон», находящийся в числе вещественных доказательств под номером первым, действительно то оружие, при помощи которого совершено преступление.

После этого торговец оружием заявил, что он продал этот револьвер поверенному, и подтвердил свои слова распиской в приобретении с подписью Керри Даттона.

Последовало еще несколько свидетелей, уточняющих отдельные подробности, а затем Бейли вызвал лейтенанта Трэгга. Тот рассказал, что, узнав об убийстве, немедленно отправился в «Баркли», обследовал труп и место преступления. Он нашел сточную трубу на дороге, ведущей к клубу, и в трубе, которая расположена в полуторах милях от клуба, обнаружил револьвер, о котором идет речь.

Затем лейтенант рассказал, что ему удалось идентифицировать оружие по номеру и что после этого был отдан приказ о розыске. Согласно договору о выдаче уголовных преступников, мексиканская полиция доставила находящегося в Энсенаде на территории Мексики поверенного до границы и передала Трэггу.

– Что вы сказали Даттону при аресте?

– Что его задерживают для допроса по поводу убийства Роджера Палмера.

– Вы спросили его, где он находился во время убийства?

– Я задавал ему много вопросов, но на все получил один ответ: «Я отказываюсь отвечать на какие бы то ни было вопросы до консультации со своим адвокатом».

– Он ни разу не отвечал вам как-нибудь иначе?

– Нет.

– Теперь, – заметил Бейли, – свидетель переходит в распоряжение защиты.

– У меня нет вопросов, – заявил Мейсон.

Торжествующим жестом Бейли сопроводил вызов следующего свидетеля:

– Томас Денсор Фултон!

После присяги Фултон уселся на скамью для свидетелей.

– Ваша профессия? – спросил Бейли.

– Сотрудник частного сыскного агентства Пола Дрейка.

– Значит, частный сыщик?

– Да.

– Какое задание вы выполняли двадцать первого сентября?

– Я вел наблюдение за Керри Даттоном.

По просьбе Бейли Фултон рассказал обо всех перипетиях этой слежки. Представитель прокуратуры с большим чувством размахивал карманным магнитофоном, отобранным у свидетеля. Все присутствующие прослушали монолог, произнесенный с большим воодушевлением.

– Вы видите, что это такое? – Он продемонстрировал магнитофон. – Прослушайте, что удалось записать.

Голос Даттона: «Алло, что нового? Вы меня узнали? Я звонил по другому номеру, и мне сказали позвонить сюда вам... Да, я вложу пять тысяч долларов, если вы уверены в успехе. Седьмая лунка на гольфовом поле в загородном клубе „Баркли“. Почему именно там? Ну, ладно, ладно, уже пора. Да, ключ у меня есть». Затем щелчок, стук захлопывающейся двери телефонной будки.

– Это все, что я хотел вам сообщить, передаю слово защите.

– В записи мы слышим лишь то, что говорил Даттон, но мы ничего не знаем о том, что говорил его собеседник, не так ли?

– Да.

– Вам известно, кому звонил поверенный?

– Нет.

– Вы не знаете, что мог ему сказать собеседник?

– Нет, конечно!

– У меня все, – объявил Мейсон.

После этого судья Альварадо объявил перерыв до двух часов завтрашнего утра.

Мейсон снова оказался в тюремной комнате для свиданий лицом к лицу со своим подзащитным.

– Это ваш последний шанс, Даттон.