Эрл Гарднер - Дело нервного сообщника

– Сама обвиняемая.

– Что она вам сказала?

– Сказала, что спешит, и попросила быстро провести самые необходимые смазочные работы и сменить масло в картере.

– Что вы сделали?

– Я обслужил машину, проверил смазку, покрышки и батарею.

– Обвиняемая просила вас сделать что-нибудь еще?

– Нет, сэр, не просила. Однако я заметил, что коврик на полу немного грязный, вытащил его и почистил.

– Что потом?

– Я оставил записку, в которой была указана плата за услуги. Я всегда так делаю.

– Где вы оставили записку?

– Я засунул ее под дверцу «бардачка».

– И что произошло при этом?

– Я хотел вставить записку так, чтобы она торчала из «бардачка», но дверца была прикрыта неплотно, и записка провалилась внутрь. Я боялся, что обвиняемая не найдет ее там, поэтому открыл дверцу и достал записку.

– Что вы увидели?

Мейсон бросил взгляд на присяжных: они подались вперед, не отрывая глаз от свидетеля.

– Я заметил, что в отделении для перчаток лежит револьвер.

– Что еще?

– Какой-то бинокль… то есть я решил, что это бинокль, он был в футляре.

– Каково было относительное положение револьвера и футляра для бинокля?

– Револьвер лежал ближе.

– То есть, когда вы открыли отсек для перчаток, – прямо у вас под рукой?

– Да.

– А бинокль?

– В глубине.

– Что вы сделали затем?

– Знаете, временами из отсеков для перчаток крадут вещи, поэтому я подумал…

– Оставьте домыслы, – резко оборвал его Гамильтон Бергер. – Прошу вас говорить только о том, что вы делали. Мотивы своих поступков вы будете объяснять, когда на перекрестном допросе вам будут заданы соответствующие вопросы. Я же прошу вас рассказать жюри, что именно вы сделали.

– Я вытащил револьвер, осмотрел его, прикинул, как он сидит в руке.

– Вы разбираетесь в револьверах?

– О да, я люблю оружие!

– Вы когда-нибудь стреляли из револьвера?

– Да, неоднократно.

– Я вручаю вам револьвер, фигурирующий в деле как вещественное доказательство, и прошу вас сказать, видели ли вы его раньше?

– Да, сэр.

– Где?

– В отсеке для перчаток в автомобиле обвиняемой.

– Этот самый револьвер?

– Конечно, я не смотрел его номер, но это та же марка, тот же тип, та же модель.

– Вопросы защиты? – небрежно бросил Гамильтон Бергер.

– Вопросов нет, – смиренно сказал Мейсон.

– Ваша честь, – произнес Гамильтон Бергер, – я хочу, чтобы моя следующая свидетельница дала показания вне очереди. Делаю я это по разным причинам, в объяснение которых в данный момент не имею возможности вдаваться. С разрешения суда я также замечу, что ее показания могут показаться не имеющими очевидной связи с рассматриваемым делом. Однако я заверяю суд, что такая связь есть и что показания данной свидетельницы очень важны. Поэтому я прошу суд вызвать ее вне очереди.

– Хорошо, – постановил судья Сидгвик, – вы можете вызвать свидетельницу. Если по ходу допроса возникнут какие-либо возражения, они будут рассмотрены.

– Вызываю Рут Марвел, – заявил Гамильтон Бергер.

– Господи! – приглушенно простонала Сибил Харлан.

– Спокойнее, – прошипел Мейсон. – Не выдавайте своих чувств! На нас смотрят присяжные. Помните – у вас должно быть лицо игрока в покер!

Мейсон посмотрел на часы и принял расслабленную позу. Судя по его виду, все свидетельства обвинения были малосущественными.

Рут Марвел, очевидно, недавно плакала. Она вынуждена была присягнуть, представиться и назвать свой адрес. Разозленная Рут сверкала глазами в сторону прокурора, но избегала глядеть на Сибил Харлан.

– Вы какое-то время были подругой обвиняемой? – светским тоном поинтересовался Гамильтон Бергер.

– Да, – отрезала свидетельница.

– И были таковой третьего июня сего года?

– Да.

– Вы встречались с ней в этот день?

– Да, несколько раз.

– Когда вы видели ее в тот день в последний раз?

– Я не помню точного времени. Вечером.

– Ранним вечером?

– Да.

– И чем вы занимались в это время?

– Мы осматривали выставленную на продажу собственность.

– Где?

– Я не помню.

– Что это была за собственность?

– Земельные участки с застройкой.

– Несколько участков?

– Я не помню.

– Обвиняемая сказала вам, что ее интересуют земельные участки?

– Она попросила меня сопровождать ее.

– Она говорила вам, что ее интересуют земельные участки?

– Она попросила меня сопровождать ее.

– Говорила она вам, что ее интересуют участки?

– Она попросила меня поехать с ней.

– Говорила она вам, что ее интересуют участки?

– Она попросила меня сказать таксисту, что мы едем осматривать выставленные на продажу земельные участки.

– А теперь, миссис Марвел, – сказал Гамильтон Бергер, – я должен напомнить вам, что вы находитесь под присягой и свидетельствуете в деле об убийстве. Вы дали клятву говорить правду, одну только правду и ничего, кроме правды. Существуют суровые наказания за лжесвидетельство. Существуют суровые наказания для косвенных соучастников. Я спрашиваю вас, объясняла ли вам обвиняемая причину, настоящую причину, по которой она хотела ехать именно в такси?

– Одну минутку, ваша честь, – встрял Мейсон. – Я не хотел бы выдвигать возражений против рутинных вопросов, задаваемых этой второстепенной свидетельнице, но…

– Второстепенная свидетельница! – в ярости закричал Гамильтон Бергер.

Мейсон с явным удивлением посмотрел в его сторону.

Прокурор начал было что-то говорить, но перехватил взгляд судьи и прикусил язык.

– Пожалуйста, мистер Мейсон, – сказал судья.

– …Однако в данном случае обвинение подвергает перекрестному допросу своего собственного свидетеля. Прокурор задает наводящие вопросы. Он угрожает свидетельнице. Более того, само свидетельство выглядит некомпетентным, несущественным и не относящимся к делу.

– Могу я говорить? – спросил Гамильтон Бергер.

Судья Сидгвик кивнул.

– С позволения суда, – сказал прокурор, – я высказываю убеждение, что эта свидетельница, если ее принудить давать показания, может рассказать факты, неопровержимо уличающие обвиняемую. Она – подруга обвиняемой; она враждебно настроена ко мне; она никогда не говорила мне, что она знает. Содержание ее признания мне известно только из того, что она говорила третьим лицам. Я хочу, чтобы суд принял мои профессиональные заверения, что дело обстоит именно так.

– Протест защиты отклоняется, – сказал судья Сидгвик. – Однако я вношу предложение удалить показания свидетельницы из протокола, если они окажутся не относящимися к делу.

– Отвечайте, миссис Марвел, – обратился Бергер к Рут Марвел.

– Она сказала мне, что хочет нанять определенное такси.

– Она сказала почему?