Эрл Гарднер - Дело о молчаливом партнере

– Не понимаю, какое отношение они могут иметь к рассматриваемому делу, – настаивал Лейбли.

– Итак, по предложению мистера Мейсона, вопрос остается открытым, – распорядился судья Гросбек.

– Вы можете вернуться на место, мистер Пивис, – сказал Мейсон. – Мистер Колл, будьте так добры, займите место свидетеля.

Шиндлер Колл был приведен к присяге в качестве свидетеля, и было видно, что делает он это с явной неохотой. Он опустился на скамью, чувствуя себя очень неуютно.

– Как долго вы знакомы с мистером Пивисом? – спросил Мейсон сразу же после того, как свидетель продиктовал судебному секретарю свое имя и домашний адрес.

– Почти десять лет.

– Кто вы по профессии?

– Меткий стрелок.

– Что вы хотите этим сказать?

– Ну, я спекулирую. Как только представляется возможность получить прибыль, я хватаюсь за нее.

– И Пивис обратился к вам по вопросу приобретения этих акций?

– Да.

– А вы сперва сами поговорили с Пивисом, дабы выяснить его намерения, и затем рассказали об этом мистеру Линку, не так ли?

– Именно так.

– Иначе говоря, вы действовали как посредник?

– Да, сэр.

– Итак, насколько вам известно, мистер Пивис никогда не встречался с мистером Линком?

– Ну… нет, сэр. По-моему, встречался.

– Вот как? Встречался?

– Да, сэр.

– Когда?

– Вечером десятого числа.

– В тот самый вечер, когда Линк был убит?

– Но он же был убит рано… хотя нет, верно. Кажется, его убили десятого числа около полуночи.

– Откуда вы знаете во сколько?

– Об этом писали в газетах.

– Когда вы видели мистера Линка в последний раз?

– Десятого днем.

– В какое время?

– Около трех часов.

– Что он вам сказал?

– Он сказал, что хочет поговорить с Пивисом.

– И что вы предприняли?

– Привез Пивиса.

– Вы присутствовали при их разговоре?

– Да.

– О чем шла речь?

Колл беспокойно заерзал в своем кресле.

– Ну, в общем, Линк сказал Пивису что-то в том смысле, что может достать или даже уже достал акции и чтобы он, то есть Пивис, приезжал туда за ними с деньгами.

– Куда «туда»?

– Я вовсе не то хотел сказать. Я имел в виду, что Харви хотел, чтобы Пивис приготовил деньги.

– Другими словами, без денег Линк не собирался отдавать акции Пивису?

– Я не знаю. Я…

– В любом случае это всего лишь показания с чужих слов, – подал голос Лейбли.

Мейсон покачал головой:

– Отнюдь, мистер Лейбли, это вывод, сделанный самим свидетелем. Я снимаю последний вопрос.

Судья Гросбек улыбнулся.

– Итак, – с задумчивым видом проговорил Мейсон, – Линк сказал Пивису, чтобы тот был там с деньгами?

– Да, все было именно так.

Лейбли кашлянул.

– У меня есть сомнения, что свидетель правильно понял заданный вопрос.

– А мы попросим его зачитать, – ответил Мейсон.

Секретарь повторил вопрос, после чего зачитал и ответ, и Колл поспешно возразил:

– Нет, нет, все не так. Я совсем не то хотел сказать. Я не говорил, что Линк сказал ему «приехать туда с деньгами». Это слово было подсказано адвокатом, а я повторил за ним.

Мейсон улыбнулся.

– В любом случае, мистер Колл, – сказал он, – Линк хотел, чтобы Пивис приехал в Сиреневый каньон с деньгами, не так ли? Будь то вознаграждение за оказанные услуги или покупная цена акций.

– Я… ну… я не знаю, чего он хотел. Я не помню дословно, что именно он говорил.

– У меня все, – объявил Мейсон.

– Сделка должна была состояться в Сиреневом каньоне, мистер Колл? – спросил Лейбли.

Колл подпрыгнул в кресле так, словно его укололи булавкой.

– Нет-нет, – оправдывающимся тоном затарахтел он. – Я этого не говорил. Нет, конечно же нет. О Сиреневом каньоне даже речь не шла. Он просто сказал… ну, он сказал, чтобы Пивис приготовил «бабки», потому что акции уже у него.

– Мистер Линк говорил мистеру Пивису, куда тот должен доставить деньги? – уточнил Мейсон.

– Нет, сэр. Не говорил.

Немного поколебавшись, Лейбли мельком взглянул на откровенно скептическое выражение лица судьи Гросбека и произнес:

– У меня все.

Судья сидел, откинувшись на спинку своего кресла, и из-под полуприкрытых век наблюдал за происходящим. Он прекрасно знал, что теперь, когда начало уже положено, Мейсон основательно примется за Колла и, устроив тому настоящий перекрестный допрос, добьет его окончательно, прежде чем тот успеет опомниться. Так что, решив предоставить Мейсону полную свободу действий, судья постарался придать своему лицу выражение беспристрастной отрешенности.

Однако Мейсон и тут удивил всех, сказав:

– У меня больше нет вопросов, мистер Колл.

Избегая встречаться взглядом с Лейбли, Колл покинул место свидетеля.

– Эстер Дилмейер, – вызвал Мейсон.

Она прошла вперед и подняла руку, чтобы принести присягу, – шикарная блондинка в коротком черном платьице из мягкой шерсти и маленькой черной шляпке. Единственным цветовым пятном на черном фоне была золотая брошь у ворота платья и такой же браслет на запястье левой руки.

Судья Гросбек посматривал на нее с любопытством. Лейбли же, казалось, был несколько обеспокоен ее появлением.

– Ваша честь, – заговорил Мейсон, – эта молодая особа только что выписана из больницы. Была совершена попытка отравить ее, и ее выздоровление…

– Суду в целом известны основные факты по данному делу, – перебил его судья Гросбек, продолжая разглядывать Эстер Дилмейер.

Она сообщила имя и адрес судебному секретарю и улыбнулась Мейсону.

– Мисс Дилмейер, – обратился к ней Мейсон, – вы знакомы с мистером Пивисом?

– Да.

– И как долго длится ваше знакомство?

– Несколько недель.

– И это с его подачи вы задались целью познакомиться с мистером Робертом Лоули?

– Нет.

– Нет? – переспросил Мейсон, вскидывая брови.

– Нет, сэр.

– Кто же в таком случае сделал вам такое предложение?

Лейбли вскочил со своего места.

– Ваша честь, – воскликнул он, – это несущественно и не имеет отношения к делу!

Судья Гросбек с нескрываемым интересом посмотрел на Мейсона.

– Мистер Мейсон, мне хотелось бы услышать ваше мнение на сей счет.

Мейсон говорил, не повышая голоса, но по существу:

– Ваша честь, подавая данный иск, истец неизбежно оказывается перед следующей дилеммой. Он может представить себя как потенциального покупателя оспариваемых акций, в таком случае тот факт, что Линк умер прежде, чем истец успел купить у него акции, не оставляет за истцом прав на эти ценные бумаги и делает невозможным рассмотрение – и уж тем более удовлетворение – в судебном порядке данного иска. Или же мистер Пивис может признать, что Линк являлся его агентом и приобретал сертификат непосредственно от имени и по поручению истца. Это единственная позиция, позволяющая истцу подать иск по этому делу. Однако как только он заявляет об этом, то становится ответственным за все действия, предпринятые Линком в качестве его агента. К тому же вместо того, чтобы прибегнуть к способу судебной защиты по общему праву, он выбрал средство судебной защиты по праву справедливости. В данный момент он находится в суде системы «права справедливости». А человек, обращающийся к этому праву, должен иметь чистые руки, это непреложное правило, аксиома. Если же действия его агента, Линка, при получении указанных ценных бумаг нарушали нравственные нормы или же он прибегал к незаконным методам: подлогу, обману или шантажу, то истец не может рассчитывать на защиту своих интересов в суде «права справедливости», поскольку такой суд даже на порог его не пустит.