Эрл Гарднер - Дело о предубежденном попугае

– Есть детали?

– У меня великолепное описание покупателя.

– Оно под кого-нибудь подходит?

– Пока я не знаю ни одного такого человека… Сейчас объясню, что я собираюсь сделать. Поеду в «Плацца-отель» и буду ждать в холле. Приезжай туда, как только освободишься. Где-то после 17.30. Я договорюсь с Гиббсом о встрече.

– Замечательно, – сказал Мейсон и положил трубку.

На него с подозрением смотрели холодные глаза сержанта Голкомба.

Шериф, очевидно, не заметил паузы в разговоре.

– Когда мы ворвались сюда, мы обнаружили корзину с рыбой. Ее мы отправили в полицейскую лабораторию в городе. Они сообщили, что рыба была вычищена и обернута листьями, но не вымыта. Мы нашли и остатки его завтрака: скорлупки от пары яиц и кожуру от бекона. На убитом были домашние туфли, спортивные брюки и свитер. Вот эта кожаная куртка висела на спинке стула. Его резиновые сапоги были измазаны в грязи. На столе вы видите рыболовные принадлежности в таком виде, как он положил их, вернувшись в дом, мы оставили все без изменений. Таким образом, я полагаю, что его убили приблизительно в одиннадцать часов во вторник, шестого числа. Вас интересует, чем я руководствуюсь?

– Даже очень.

Сержант молча повернулся на каблуках и отошел, демонстрируя свое глубочайшее возмущение.

– Понимаете, у меня нет большого опыта в расследовании убийств, но я знаю, как определяются вероятности. Понимаете, в свое время я работал в лесном хозяйстве и умею разбираться в разного рода потравах. Конечно, это не дела об убийствах, но принципы расследования везде одинаковы. Короче говоря, я рассуждаю таким образом: Сейбин поднялся в половине шестого утра по звонку будильника. Перекусил яичницей с беконом и отправился удить. Поймал некоторое количество рыбы. Вернулся назад голодным и усталым. Он даже не стал мыть рыбу и прятать ее в холодильник. Сняв тяжелые сапоги, он поставил к стене корзину с рыбой, прошел на кухню и разогрел себе бобы. В кофейнике был кофе, оставшийся от завтрака, как я полагаю. Его он тоже разогрел. После этого ему нужно было помыть рыбу и убрать ее в холодильник, но он этого сделать не успел, поскольку его убили. Получается, что это произошло, скорее всего, в одиннадцать часов дня.

– Почему не позднее? – поинтересовался Мейсон.

– Я думал и о такой возможности. Солнышко добирается до хижины примерно в половине десятого, с одиннадцати в ней становится тепло, а в четыре часа оно уходит, и почти сразу помещение остывает. Днем тут невероятная жара, ночью холодно. Вот я и решил, что его убили после того, как в домике потеплело, но не в разгар жары. Если бы было холодно, он бы не снимал куртки и затопил камин, дрова-то были приготовлены. Ну, а если бы уже наступила жара, на нем не было бы свитера.

– Резонно, – сказал Мейсон. – Скажите, вы не проверяли, на сколько времени хватает завода будильника?

– Я звонил на фабрику. Они говорят, примерно 30–36 часов, в зависимости от состояния механизма, насколько он изношен. Ну, и потом еще один момент: нелепо так говорить про убийцу, но человек он был мягкосердечный и внимательный. – Откинув назад волосы, шериф убрал с глаз непослушную прядь. – У этого человека было что-то против Сейбина. Он хотел убить его, но ему было жалко губить попугая. Он понимал, что тело Сейбина будет обнаружено не сразу, и он сделал все, чтобы птица не сдохла от голода и жажды. Похоже, что у убийцы были серьезные причины ненавидеть Сейбина и желать убрать его с дороги. Это не было ограбление, поскольку это не вяжется с заботой о птице… Вам понятна моя мысль?

– Вполне, – улыбнулся Мейсон, – и огромное вам спасибо, шериф. Похоже, что я разобрался в обстановке. Пойду еще поброжу немного вокруг хижины и покончу с этим делом раз и навсегда. Очень признателен вам за ваше сердечное отношение…

Он не договорил, потому что кто-то постучал в дверь хижины.

Шериф открыл ее. На пороге стоял блондин лет тридцати с небольшим, в роговых очках, придававших ему вид ученого.

– Шериф Барнет? – спросил он.

– Вы Вейд?

– Да, сэр.

Шериф пожал ему руку.

– Это сержант Голкомб, – представил он, – а это мистер Мейсон.

Вейд со всеми обменялся рукопожатиями.

– Я действовал точно в соответствии с вашими инструкциями, шериф, – сказал он, – то есть сошел с самолета в Лас-Вегасе, изучил все газетные сообщения, где вычитал, что я путешествовал под чужим именем…

– Стоп, – прервал его сержант. – Пока помолчите. Видите ли, мистер Мейсон адвокат, а не полицейский. Он сейчас уходит.

Вейд повернулся к адвокату с широко раскрытыми глазами:

– Так вы тот самый Перри Мейсон? Прошу прощения, что не обратил внимания сразу. Я с огромным интересом читаю отчеты о ваших процессах. Я был особенно потрясен тем, как вам удалось доказать невиновность…

– Мейсон уходит, – снова прервал его сержант, – и мы бы хотели, чтобы вы вообще ни с кем не разговаривали, пока не изложите нам свою историю.

Вейд замолчал. На его лице появилось удивление. Мейсон был невозмутим.

– Мы поговорим как-нибудь в другой раз, Вейд, – сказал адвокат. – Я представляю Чарлза Сейбина, он знает, что вы здесь?

Сержант решительно шагнул вперед:

– Достаточно. Вот выход, Мейсон. Не задерживайтесь.

– Не имею ни малейшего желания. Атмосфера внутри невероятно душная. Неужели вы этого не ощущаете, сержант?

Сержант вместо ответа яростно захлопнул дверь за Мейсоном, как только тот вышел.

На ступеньках адвокат остановился и с удовольствием посмотрел на залитые солнцем вершины гор.

Делла Стрит сидела на подножке машины, пытаясь завязать дружбу с полдюжиной бурундуков, которые довольно храбро подбирались к ее протянутой руке. Появление Мейсона заставило их пуститься наутек под защиту большого соснового пня, где у них была нора. Там они о чем-то деловито посовещались и медленно двинулись обратно, видимо привыкнув получать подачку из рук человека.

Над головой Деллы вилась голубая сойка. Очевидно вообразив, что девушка подкармливает зверушек, она стала нервничать, перепрыгивать с ветки на ветку, наклоняя голову то в одну, то в другую сторону, при этом издавая ворчливые, явно протестующие звуки. Сойке казалось, что ее совершенно несправедливо обидели, исключив из числа пирующих, и она не считала возможным умолчать о такой несправедливости.

– Шеф, кто это приехал? – поинтересовалась Делла.

– Вейд, секретарь Сейбина. Он должен им что-то рассказать. Именно из-за этого они приехали в хижину: чтобы встретиться с Вейдом подальше от репортеров… Пол звонил, у него что-то важное в Сан-Молинасе.

– Как будем действовать, шеф? Дождемся Вейда и посмотрим, не расскажет ли он нам о своих секретах?

– Нет. Поедем в Сан-Молинас. Сержант непременно предупредит Вейда, чтобы он мне ничего не говорил, но позднее ему все равно придется обо всем доложить Чарлзу Сейбину, так что я буду знать. Прощайся со своими приятелями, и поехали.