Найо Марш - Обманчивый блеск мишуры

— Это…, нет, это…, полный абсурд! — произнёс он дрожащим голосом. — Дорогая тётушка Клумба!

— Не называй меня ТАК! — воскликнула та.

— Мне ужасно жаль. Я всегда… О! Понимаю.

— Тебе лучше, Фред?

— Спасибо, Клу, все в порядке. Обычный слабый приступ. А записка…, записка тут совершенно ни при чем. Честное слово, дорогая, Хилари совершенно прав. Это полный абсурд. Нет, я, конечно, страшно рассержен, но вообще-то все это достаточно смехотворно.

— Ничего подобного. Возмутительно — да. Но только не смехотворно. Того, кто это написал, следует отхлестать кнутом.

— Конечно, конечно. Только, Клу, я не совсем гожусь для того, чтобы махать кнутом, да к тому же неизвестно, кого именно бить.

— Полагаю, это можно установить.

— О, это уже другой разговор. Нам с Хилли придётся крепко потолковать.

— Нет, тебе просто придётся идти в постель, — безапелляционно заявила миссис Форестер.

— Ну…, наверное, ты права. Мне ведь завтра надо быть в полном порядке, не так ли? Хотя… Мы же собирались наряжать ёлку, а я безумно люблю это занятие.

— Не глупи, Фред. Мы сейчас вызовем Маульта. Он и Хилари…

— Мне не нужен ни Хилари, ни Маульт! Я и сам прекрасно поднимусь наверх, Клу. Не надо так суетиться.

Полковник Форестер встал и отвесил Трой лёгкий поклон.

— Мне ужасно жаль, что я причинил столько беспокойства.

— Ну что вы!

— Очень мило с вашей стороны… Спокойной ночи. Спокойной ночи, дорогая Крессида. Спокойной ночи, Берт. Ты готова, Клу?

Он покинул гостиную, опираясь на руку жены. Глядя им вслед. Трой подумала, что глава семьи все-таки именно полковник. Хилари пошёл их проводить.

— Поворот, как в романе, — заметил мистер Смит. — О Господи!

Крессида выбралась из кресла и обиженно протянула:

— Все только о Форестерах. Похоже, о том, что оскорбили меня, напрочь забыто. И даже неизвестно, о чем, собственно, речь, знаете ли. Любопытно, что было в записке. Ведь не могли же тётю Клумбу назвать “грешной леди”. Или могли?

— Ни в коем случае, — уверенно заявил мистер Смит.

— Я иду спать, — сообщила Крессида, шествуя по гостиной. — Только сначала постараюсь поговорить с Хилари. Наверное, я найду его наверху. Спокойной ночи, миссис Аллен.

— А ёлка? Неужели мы все так и бросим?

— Я не сомневаюсь, что Хилари сам ею займётся, когда спустится вниз. Ведь ещё совсем не поздно, правда? Спокойной ночи, мистер Смит.

— Спокойной-преспокойной, красавица. Не надо волноваться. Этот старый мир подчас бывает забавен, но какое нам дело, не так ли?

— Мне, знаете ли, так не кажется. С этими словами Крессида удалилась.

— Изумительно! — заметил мистер Смит и налил себе бокал. — Вам что-нибудь предложить, миссис Аллен?

— Спасибо, не сейчас. Вам не кажется, что все это — злой розыгрыш?

— Розыгрыш? Да не совсем… Если уж говорить о…

Тут мистер Смит умолк и метнул на Трой острый взгляд.

— Смятение чувств, а?

— Так! Вас тоже почтили вниманием, не правда ли?

— Никаких писем я не получала.

— Тогда каким же образом?

— Неважно, — сказала Трой, помнившая про своё обещание Мервину.

Ей очень хотелось, чтобы мистер Смит был не таким проницательным.

— Предпочитаете не обсуждать? Что же, ваше право. Хотя на вашем месте я бы поговорил с Хилли. Ну, ладно. День был долгим. Я, пожалуй, не прочь отдохнуть. — Мистер Смит сделал глоток из своего бокала. — Неплохо. Но лучшее впереди.

— То есть?

— Я говорю о “ночном колпаке”. Знаете, что это такое? Крепкое пиво. Да, да. Крепкое пиво с ломтиком лимона. Я всю жизнь пью его на ночь: и приятно, и iолезно. Хилли обещал, что в моей комнате найдётся все необходимое.

— Об этом позаботится Найджел?

— Да.

— Мистер Смит, какого вы мнения обо всем этом антураже?

— Простите?

— Об обстановке в Холбедзе?

— А, понял. Она достаточно своеобразна. Даже, пожалуй, эксцентрична. Но в этом весь Хилли. Нет, если бы он окружил себя громилами, ворами, шулерами и тому подобное, я бы решительно высказался против. Но убийцы, причём ставшие ими лишь раз под воздействием обстоятельств, — это совершенно иное дело.

— Мой муж такого же мнения.

— А ему виднее, не так ли? Зато Альфред Маульт придерживается совершенно противоположных взглядов. — Он не доверяет остальным слугам?

— Он их на дух не переносит. Он принадлежит к классу суперснобов: слуга солдата, который считает, что все должно быть исключительно респектабельно и правильно. Уж я-то знаю. Я сам из низов. Для Маульта прочие слуги — подонки общества. Он ни в коем случае не замарал бы себя пребыванием с ними в одном доме, если бы смог заметить хоть малейшую разницу между полковником и Всемогущим Господом.

Мистер Смит опустил пустой стакан, вытер рот и подмигнул.

— Неплохо. Знаете что? Вам непременно надо будет как-нибудь заглянуть ко мне. Попросите Хилли завезти вас. У меня найдётся пара интересных вещиц. Я не отказываю себе в удовольствии время от времени приобрести кое-что для себя. Какого вы мнения о Блейке?

— О Блейке?

— Уильяме. “Тигр, о тигр…” — Превосходного.

— Я раздобыл один из его рисунков. — Неужели?!

— Приезжайте, и увидите.

— Спасибо. С удовольствием.

Вернулся Хилари и стал рассыпаться в извинениях.

— Что вы только должны о нас подумать! — восклицал он. — Я просто убит. Чужие трудности — это так обременительно.

— Так в чем же все-таки дело? — поинтересовался мистер Смит.

— Да ни в чем, честное слово. Разве что Крессида волнуется.

— Кошмар. Впрочем, насколько я понимаю, она уже приходит в себя.

— То есть?

— Хуже всего, когда течёт красная кровь. Впрочем, её можно стереть, только и всего.

— Дядя Берт, вы совершенно невыносимы, — беззлобно сказал Хилари, однако при этом покраснел и вытер платком лицо.

— Ладно, я пошёл наслаждаться целительным покоем. Если под дверью меня ждёт какое-нибудь грязное послание, я обязательно завоплю. Всем спокойной ночи.

Мистер Смит, насвистывая, вышел из гостиной и стал подниматься по лестнице.

— Вы ведь ещё не уходите, не так ли? — обратился Хилари к Трой. — Пожалуйста, останьтесь, иначе я решу, что вы обиделись.

— В таком случае я остаюсь.

— Боже, как вы холодны! Впрочем, это успокаивает. Вам налить чего-нибудь? Нет? А я выпью бокальчик. Мне совершенно необходимо выпить.

После небольшой паузы, занятой приготовлением напитка, Хилари продолжил:

— Вам, наверное, смертельно хочется узнать, что было в записке, адресованной дяде Блоху?

— Увы, это так. Боюсь, что…

— Право, бояться совершенно не стоит.

— Не смею сомневаться, поскольку, как я вижу, вы с трудом удерживаете улыбку.

— О, вы проницательны, не так ли? Дело в том, что дядю Блоха обозвали старой клушей в клобуке. Подразумевалась, разумеется, тётя Клу, точнее, её прозвище, которое обязано своим происхождением чуть ли не мне. Ну и плюс грязный намёк, что не всех женщин устраивают монахи. Интересно, кого же можно счесть заместителем? Маульта?