Екатерина Вильмонт - Секрет пропавшего альпиниста

– Ну и гнездо!

– Да, настоящее бандитское гнездо! А самое-то смешное знаете что? – оживленно блестя глазами, рассказывал старик. – Баба там у них была одна, то ли бухгалтерша, то ли кто… Я ее видел пару раз, не скажу ничего, очень даже любезная женщина, вежливая, улыбчивая, бомжей тут иногда подкармливала, кошек, собачек, жалостливая, одним словом, Лариса ее звали или Раиса, не помню уже…

– Так что с ней? – нетерпеливо спросил Петька.

– Она у них по наркотикам самая главная оказалась! Она все это придумала, а считалось, что главный-то у них тот, которого в подземном ходу взяли. Его как прищучили, так он и раскололся, заложил женщину!

– Ну и ну! – ошалело переглядывались Петька с Кириллом. – Разве такое бывает?

– Бывает всякое!

Покинув двор, Петька сказал:

– Кирюха, ты веришь в эту историю с Ларисой?

– А черт ее знает, правильно дед сказал, всякое бывает.

– Надо скорее Крузу рассказать, вот он удивится-то!

Игорь ни за что не желал поверить в эту историю.

– Да что вы слушаете какого-то старика, может, он из ума выжил! Плетет всякие небылицы… Ну не может такого быть. Не может! На что хочешь готов поспорить!

– Ох, Крузейро, не буду я с тобой ни на что спорить, – покачал головой Петька, – а то ты в трубу вылетишь! Чует мое сердце, правда это!

– А слабо тебе Васе Мурыжко позвонить?

– Васе? Запросто! У меня его домашний телефон есть. Завтра воскресенье, я ему обязательно позвоню!

– Кстати, вы не забыли, что у меня завтра день рожденья? – напомнил Хованский. – Родители обещали в гости уйти, так что погуляем!

– Погуляем, погуляем, – рассеянно произнес Игорь. – Петька, а в субботу Васи дома не может быть?

– Не доживешь до воскресенья? – усмехнулся Петька.

– Не доживу!

– Черт с тобой, попробую!

Ему повезло, трубку взял сам Вася, но голос у него был простуженный, хриплый.

– Петя, друг, – обрадовался он. – Только не говори, что вы еще что-то раскопали, я больной, у меня температура тридцать восемь и семь. Мне волноваться вредно!

– Нет, Вася, ничего мы не раскопали, я только одну справочку хотел у вас получить… Крузенштерн тут места себе не находит.

– Что такое с Крузенштерном?

– Да вот до нас дошли слухи, будто Лариса Федоровна там чуть ли не главной оказалась?

– Откуда же такие слухи? – насторожился Вася.

– Так это только слухи или все же правда?

– Ты скажи, откуда слухи!

– Да в том дворе, где подвал, говорили…

– А-а-а. Чистая правда, Петя. Так и передай Крузенштерну. Она была мозгом всего этого предприятия, и именно ей принадлежала мысль устроить лабораторию по изготовлению наркотиков на колесах. Непонятно только, как они не боялись ГИБДД.

В воскресенье вечером у Хованского собралась вся компания. Даша с Олей, Петька, Игорь, Стас и двоюродная сестра Кирилла Лялька. Да еще три человека из класса. Условлено было, что о своих подвигах они говорить не будут. Сперва это было нелегко, но потом нашлись и другие темы, тоже достаточно интересные. И вдруг зазвонил телефон.

– Еще поздравители, – сказал Стас.

Кирилл схватил трубку.

– Алло!

И тут вдруг все заметили, что кровь бросилась Кириллу в лицо.

– Да, это я! Ой, это вы! Здравствуйте! Вы живы! А мы так волновались! Ой, я рад! Как вы? Вы знаете, все уже спокойно! Вы знаете, да? – Он прикрыл рукой трубку: – Ребята, это Карина! Она вернулась!

– Ура! – закричал Петька. – Ура! Кирюха, дай мне трубку, на минуточку!

И он буквально вырвал трубку у растерявшегося Кирилла.

– Карина, здравствуйте, это Петр! Как здорово, что вы живы! А вы про Славку знаете, да? Это ведь он вас предупредил, да? Так мы и знали. Извините, можно еще один вопрос?

– Да, можно.

– А Суздальцев? Он действительно жив?

– Да. – В голосе Карины послышался металл. – Да, он жив, но для меня он умер. Он слишком труслив… Если такие дети, как вы, не побоялись… Дай вам бог здоровья, и будьте счастливы.

Петька положил трубку. Вид у него был задумчивый.

– Это кто был? – спросила Лялька. – Кирюшка, кто такая Карина?

– Да так, одна девчонка, – ответила за него Даша.

– А Суздальцев кто такой?

– Один мальчишка!

– И что?

– Ничего, – ответил Петька. – Теперь уже ничего.