Рекс Стаут - Трое на один стул [litres]

– Если вы говорите о наших собратьях по клану, то думаю, они все здесь. Вряд ли их арестовали, как случилось с нами, но задержали уж точно. Грум не настолько верит в нашу вину, чтобы отпустить других свидетелей, и в любом случае они нужны Хайату для собеседований.

– Я должен встретиться с ними, – кивнул Вулф. – Возможно, кто-то из них также остановился в этом отеле. Найди их и собери здесь.

– Сейчас?

– Да.

– У вас появились какие-то соображения?

– Нет. Мне никак не собраться с мыслями. Я постараюсь сосредоточиться к тому времени, когда ты приведешь наших коллег.

Такое случалось и раньше, много раз. Вулф знал, что мне оставалось либо возмутиться тем, что он откусывает больше, чем я могу прожевать, либо воспринять его распоряжение как комплимент – мол, когда ему нужно чудо, то достаточно лишь щелкнуть пальцами – и я вмиг совершу его. А еще Вулф знал, что я выберу.

– Ладно, – сказал я. – Тогда, пожалуйста, вызовите горничную, пусть заберет грязную посуду. И заодно позвоните Фрицу, чтобы он не начал волноваться. А мне надо подумать.

С этими словами я отошел к окну, раздвинул портьеры, поднял жалюзи и стал смотреть вниз на вечернюю улицу. Я не в первый раз получал задание собрать в одном месте компанию, но никогда еще эта компания не состояла из частных сыщиков, а этой породе людей потребуется особое приглашение. У меня стали возникать блестящие идеи. Сказать им, якобы Вулф считает, что им будет интересно услышать, о чем расспрашивал его Хайат в ходе собеседования. Сказать им, якобы Вулф придумал, как освободить нас всех от подписки о невыезде, и хочет посоветоваться с ними на эту тему. Сказать им, якобы у Вулфа появилась информация об убитом человека, которую он не пожелал открыть полиции, но которой готов поделиться с ними. Сказать им, якобы Вулф счел необходимым уточнить время прибытия каждого из нас в комнату сорок два и хочет для этого собрать их. И так далее, не менее дюжины ловких ходов. Я поиграл ими в уме. Моя задача состояла лишь в том, чтобы выбрать тот ход, который сработает со всеми нужными нам детективами.

Но тут я припомнил, как Вулф однажды сказал мне: если нужно выбрать одну из нескольких идей, выбери самую простую. Я опустил жалюзи и развернулся. Вулф только что закончил говорить с Фрицем и опускался в кресло с подлокотниками, которое было почти достаточной ширины. Я спросил его:

– Вы ведь хотите видеть их всех разом?

Он сказал, что да.

– А как скоро?

– О… минут через двадцать. Через полчаса.

Я подошел и сел на край одной из кроватей, взял телефонную трубку и сказал принявшей звонок девушке, что, по моим сведениям, в «Латаме» остановился мистер Харланд Айд и не соединит ли она меня с ним, пожалуйста. Через пару мгновений его бас, более хриплый, чем я помнил, сказал мне в ухо:

– Алло.

– Мистер Харланд Айд?

– Слушаю.

– Это Арчи Гудвин. Я звоню от имени мистера Вулфа. Мы остановились в номере девятьсот два. Он очень хотел бы проконсультироваться с вами кое о чем, но не по телефону. Сейчас он отдыхает. Не окажете ли такую любезность зайти в девятьсот второй номер, скажем, через полчасика? Мистер Вулф будет вам крайне признателен. Примерно в девять. Мы очень надеемся.

После недолгого молчания он спросил:

– Не скажете, о чем речь?

– Лучше не говорить об этом по телефону.

Молчание на этот раз было чуть дольше.

– Ладно, приду.

Чем проще, тем лучше, это точно. И еще я понял, что и к сыщикам есть подход. Стоит сказать любому из них, что хочешь поговорить с ним о чем-то таком, что нельзя доверить телефону, и он море переплывет, лишь бы узнать, о чем речь.

Правда, не со всеми было так же легко, как с Айдом. Стив Амсель не был зарегистрирован в «Латаме», но я отыскал его в другом отеле и уговорил приехать. Джей Керр остановился в том же отеле, что и мы с Вулфом, однако дважды его линия была занята, и я оставил его напоследок. Дол Боннер и Салли Кольт поселились на нашем этаже, в номере девятьсот семнадцать, и я страшно пожалел, что не знал этого раньше. Мог бы пообедать с ними, а не с манекеном. Дол Боннер поначалу не соглашалась, но, когда я сказал, что все остальные придут, она ответила, чтобы и на нее рассчитывали. С третьей попытки дозвонившись до Керра и договорившись с ним, я повесил трубку и обернулся к Вулфу:

– Готово. Хотите, чтобы я позвал еще кого-нибудь? Грума? Хайата? Секретаря штата?

– Который час?

– Без девяти минут девять.

– Проклятье! Я должен одеться.

Он поднялся и стал стягивать халат. Не мог же он предстать перед дамами в неглиже, тем более в номере отеля.

Номер нам дали довольно просторный, и даже когда в нем собралось семь человек – или восемь, если Вулфа считать за двоих, – столпотворения не случилось. Я позвонил портье с просьбой срочно принести нам четыре дополнительных стула, так что никому не пришлось сидеть на кровати. Дол Боннер и Салли, как и утром, держались вместе и сели у стены. Стив Амсель устроился рядом с ними. Он развернул свой стул задом наперед, оседлал его как коня и сложил скрещенные руки на спинке. Он по-прежнему был очень аккуратно одет, а его черные глазки по-прежнему живо поблескивали. Харланд показался мне утомленным, но тем не менее выглядел достаточно внушительно, чтобы сойти за банкира. Джей Керр, плешивый толстячок, явился последним. Он принес с собой две подсказки, которые я немедленно заметил благодаря своему таланту и квалификации: раскрасневшееся лицо и характерный запах.

– Так-так! – воскликнул он при виде компании. – Вечеринка, значит? Что же вы не сказали мне, Арчи? Так-так!

– Сядьте и слушайте! – прикрикнул на него Амсель. – Мы ждали только вас. Вулф хочет спеть песню.

– А вот это я послушал бы, – искренне обрадовался Керр и сел.

Вулф обвел нас взглядом:

– Думаю, лучше всего начать с чтения отчета, который я представил администрации штата. – Он вынул из кармана названный документ и развернул листы. – Он довольно длинный, но я хочу, чтобы вы четко знали мою позицию. Если позволите.

– Конечно, – сказал Керр. – Валяйте.

На чтение отчета ушло полных десять минут, но Вулф сумел удержать внимание своей аудитории. Признаюсь, я ему сочувствовал. Он очень хотел бы забыть эту историю и никогда больше не вспоминать о ней, но мало того, что ему уже пришлось изложить ее в официальном отчете и устно пересказать Хайату, так теперь он был вынужден зачитать все еще раз перед собратьями по профессии. Должно быть, это стало самой горькой пилюлей в жизни Вулфа, но он проглотил ее. Когда он дочитал до конца, то снова сложил листки и отдал их мне.

– Итак, – начал Вулф, устроив локти на подлокотниках кресла и соединив кончики пальцев, – сегодня утром я не мог назвать вам имя убитого человека. Я уже упоминал, что произошедшее покрыло меня позором, и больше не буду останавливаться на этом. Остались ли какие-либо неясности в том, что я сейчас прочитал? Есть ли вопросы? – По-видимому, всем все было ясно, и Вулф продолжил: – Мистер Гудвин сказал вам по телефону, что я хочу проконсультироваться с вами по одному делу, и вот в чем оно состоит. Мы все оказались вовлечены в расследование об убийстве и находимся под подпиской о невыезде. Нас с мистером Гудвином арестовали как важных свидетелей и выпустили из тюрьмы под залог. Я не знаю, был ли арестован кто-нибудь из вас, но все мы лишены свободы перемещения. Думаю, все мы выиграем, если поделимся имеющейся у каждого из нас информацией, обсудим ее и решим, что можно сделать. Мы все квалифицированные и опытные детективы.