Гарри Кемельман - Конец игры

Гарри Кемельман родился и прожил почти всю жизнь в Массачусетсе. Его родители — евреи, эмигрировавшие из России, — дали сыну еврейское образование, и еще в детстве он сам заинтересовался Талмудом. Получив в Бостонском и Гарвардском университетах образование в области английской литературы и филологии, он мечтал преподавать, но не смог сразу устроиться на работу в колледж и стал работать учителем английского языка в бостонских школах. В 1936 году он женился на эмигрантке из Дании Анне Кессин, с которой прожил до самой смерти; у них было трое детей. Во Второй мировой войне он не участвовал, но служил портовым чиновником в военном ведомстве.

После войны Кемельман попробовал себя в частном предпринимательстве: открыл агентство по трудоустройству людей, ушедших с работы, которой они занимались во время войны, но успеха не добился и занялся торговлей недвижимостью. Наконец, он нашел место в институте и, погрузившись в преподавание, начал писательскую карьеру, о которой давно мечтал.

Главным героем его первых рассказов был Ники Вельт, пожилой холостой профессор английской литературы из безымянного колледжа в Новой Англии. Но подлинный успех пришел к нему после выхода в 1964 году первого из романов о раввине Дэвиде Смолле. Сочиняя этот роман, раввин Кемельман надеялся собрать деньги для постройки синагоги в городке Марблхэд в двадцати милях от Бостона, где он жил с 1940-х годов, наблюдая за формированием общины из молодых еврейских семей, принадлежавших к среднему классу. Первый вариант, повествовавший о строительстве храма, редактор отклонил, но, поскольку знал и любил рассказы о Ники Вельте, полусерьезно посоветовал добавить туда детективную интригу. И через год роман ‘‘В пятницу рабби проспал” получил премию Эдгара По за лучший дебют, а затем был переведен на многие языки и неоднократно переиздавался. После 1970 года Кемельман ушел из преподавания и стал подолгу бывать в Израиле.

Серия о приключениях рабби Смолла включает семь романов (в названии каждого упоминается один из дней недели) и еще пять книг, последняя из которых вышла незадолго до смерти автора. Особняком в ней стоят “Разговоры с рабби Смоллом” (1981), где детективная интрига отсутствует, а раввин занят разъяснением истин иудейской веры молодой паре. Дэвид Смолл — молодой семейный раввин из общины консервативных иудеев в маленьком городке на побережье Массачусетса, напоминающем Марблхэд. Расследуя преступления, он опирается на здравый смысл, понимание человеческой психологии и слово Талмуда, много рассуждает об этических проблемах и межэтнических противоречиях, в том числе со своим другом — ирландцем-католиком из местной полиции. Конечно, честертоновский отец Браун оказал большое влияние на Кемельмана, однако уподоблять Смолла Брауну следует осторожно: раввин играет в общине верующих иную роль, это правовед, судья и учитель, а не духовный авторитет. Много места в романах уделено любовному разъяснению истории, культуры, быта и традиций иудеев, хотя члены общины выписаны с ноткой мягкой сатиры, а раввин постоянно ведет с ними борьбу, оберегая их как от ассимиляции, так и от чрезмерной ортодоксии и отстаивая свой годовой контракт. В 2000-х годах “неделя” из семи романов публиковалась на русском языке, но перевод был неудачен и полон фактических неточностей. Новый перевод первого романа серии (“В пятницу рабби проспал", перевод М. Переясловой) появился в 2015 году на страницах антологии “Сыщики от Бога".

Ранняя серия рассказов Кемельмана (1947-1967) практически потерялась в тени романов о рабби Смолле, хотя в свое время издатели ценили ее достаточно высоко и даже предлагали написать целый роман о Ники Вельте, а позднее Кемельман называл рабби Смолла сыном Ники Вельта. Тем не менее профессор Вельт был неоригинален. Одинокий, надменный интеллектуал, который живет в башне из слоновой кости (где готовит и убирает преданная ему хозяйка), но если уж выходит из нее, то непременно посрамляет несообразительную полицию, решая очередную детективную головоломку, а ход своих умозаключений разъясняет другу-рассказчику (безымянному прокурору округа Фэрфилд), кого-то явно напоминал. На русском языке публиковался только первый из рассказов о Ники Вельте— “Девятимильная прогулка" (1947 год, перевод В. Бабкова), замысел которого, по словам Кемельмана, возник на уроке, когда он пытался объяснить ученикам, что слова не существуют в пустоте, и был окончательно реализован лишь через четырнадцать лет, когда Кемельман написал этот рассказ за один день.

© Е. Лобкова, вступление, перевод на русский язык, 2020

Была пятница, а вечер пятницы я обычно провожу за игрой в шахматы с Ники. Эта традиция зародилась, когда я устроился на юридический факультет университета, и не пресеклась даже после того, как я бросил преподавание и стал окружным прокурором. Обычно мы играли по три партии, и я как раз объявил мат в три хода, рассчитывая победить в решающей игре.

Ники сдвинул густые седые брови, внимательно изучая тот угол доски, на котором была сосредоточена моя атака. И коротко кивнул, признавая свое поражение. Я предположил:

— Вы могли бы предотвратить мат, если бы заранее продвинули пешку.

— Возможно, — ответил Ники, насмешливо глядя на меня маленькими голубыми глазами, — но это только затянуло бы игру, а позиция стала мне надоедать.

Я собирался возразить, что, как правило, позиция начинает ему надоедать, когда он близок к проигрышу, но тут позвонили в дверь, и я пошел открывать. Такое ощущение, что всякий раз, когда мне представляется случай дать Ники достойный ответ, обязательно что-нибудь да помешает.

Пришел полковник Эдвардс из военной разведки, с которым мы вместе расследовали смерть профессора Макналти. Вернее будет сказать, что мы расследовали одно и то же дело, но порознь, поскольку с самого начала нашему сотрудничеству мешало плохо скрываемое соперничество, и каждый шел своим путем, сосредоточившись на той версии, которую считал наиболее перспективной. Да, мы договорились встречаться каждое утро в моем кабинете и обсуждать, каких успехов нам удалось достичь, но было очевидно, что каждый хотел не просто раскрыть дело, а раскрыть его первым. Поскольку этим утром я уже виделся с полковником, а новая встреча была назначена на завтра, его появление меня озадачило.

Полковнику было чуть за тридцать; он был еще молод, а для погон с орлами, по-моему, даже слишком молод. Невысокий, коренастый, он вышагивал с важностью, которая, впрочем, присуща людям с таким телосложением и вовсе не всегда обозначает заносчивость. Наверное, это был достойный человек и знаток своего дела, но я не питал к нему теплых чувств; мы познакомились два дня назад, и он мне сразу не понравился. Во-первых, он сразу потребовал предоставить ему руководство расследованием на том основании, что профессор Макналти работал на армию; во-вторых, его надменность была просто невыносима. Будучи на полголовы ниже, он как-то умудрялся смотреть на меня сверху вниз.