Томас Хэнши - Загадка ледяного пламени [litres]

– Вот и выходит, что ты – жалкий лгун! – в ярости выкрикнул Мерритон. Лицо его все еще было перекошено от гнева, и жилка на виске пульсировала. – Часть этого рассказа – правда, но как я мог так быстро спрятать тело, чтобы при этом никто не заметил моего отсутствия, никто из тех, кто сидел в курительной комнате? Они бы услышали, как я вхожу и ухожу. Тем более что окна курительной комнаты как раз выходят на дорогу. Так что господин К… Хэдленд, – он поправился как раз вовремя, заметив взгляд Клика, а когда продолжил, голос его звучал так, словно каждое слово давалось с трудом и каждый звук был переполнен яростью. – Я не гигант, не так ли? Я никогда не смог бы поднять Уинна живого, даже когда он не сопротивлялся, но как я смог бы поднять его мертвым, когда, как известно, тело становится еще тяжелее? Так что я говорю: рассказ Боркинса – ерунда. И как только все это уладится, я поквитаюсь с этим негодяем. Кроме того, вы должны помнить, что именно я пригласил вас сюда и рассказал всю историю…

Даже переволновавшись, Мерритон чувствовал стальную хватку инспектора Клика – грозы всех преступников Европы. А потому, несмотря на свою ярость, Найджел постарался сдержаться и не произнести истинное имя господина Хэдленда, которое рвалось у него из груди.

– Я пригласил вас как друга и рассказал все, что знал об этом странном деле, а теперь вы собираетесь обвинить меня в этом убийстве? Не обращайтесь со мной, как с подозреваемым, господин детектив. Я еще не в суде. Я сам хочу узнать истину, и не нужно обвинять меня в убийстве человека, который был гостем в моем доме, тем более что вы тот самый человек, которого я пригласил, чтобы найти истинного убийцу.

– Вы не дали мне времени, так что я даже не успел сказать, обвиняю ли я вас, сэр Найджел, или нет, – терпеливо проговорил Клик. – Теперь, если вы разрешите мне сказать, я хочу рассмотреть показания вашего дворецкого. В них есть прорехи, которые необходимо заполнить, и тонкие места, на которых в любом случае заострят внимание и судья, и присяжные. Он говорит, что был свидетелем и видел вас. В крайнем случае, это будет его слово против вашего. Я имею в виду информацию относительного того, кто стрелял: вы или кто-то другой? Еще хотелось бы, чтобы вы не забывали: я не просто гость, а представитель закона, который оказался у вас дома.

Мерритон не ответил, просто чуть приподнял голову, стараясь держать себя в руках.

– Теперь, – продолжал инспектор, повернувшись к дворецкому и уставившись на него, – вы готовы повторить все, что сказали, под присягой и понимаете, что лжесвидетельство считается преступлением и наказуемо?

– Да, сэр, – Боркинс проговорил это так тихо, что его слова едва можно было разобрать.

– Очень хорошо. Тогда могу ли я поинтересоваться, почему вы сразу не сообщили об этом полиции?

– Я чувствовал определенную зависимость от сэра Найджела, – медленно, четко выговаривая каждое слово, проговорил дворецкий. – Человек, которого я видел в окне с пистолетом, был сэр Найджел. Но тогда я не думал, что у него были какие-то преступные намерения. К тому же я не хотел, чтобы старый дом и старый род так опозорили.

– Так что вы подождали, пока обстоятельства сложатся не в пользу вашего господина, а потом решили выдвинуть ваши обвинения? – подытожил Клик, странная улыбка блуждала на его лице.

Боркинс кивнул. Ему не нравился этот допрос, он явно нервничал, голос его дрожал, но даже в таком состоянии он понимал, что не стоит отрицать очевидного.

– Да, сэр.

– Даже если мы забудем об этом, вы должны привести вескую причину, согласно которой я должен буду верить вам, а не сэру Найджелу, тем более что ваша история звучит не очень правдоподобно. Я склонен скорее поверить вашему хозяину.

Боркинс неожиданно дернул головой, в его глазах появился страх, а перекошенное лицо неожиданно посерело.

– Что вы можете знать обо мне, кроме того, что я всю свою жизнь прослужил этой семье? – Подняв голову, он вызывающе посмотрел на инспектора. – Я всего лишь бедный честный старик, который больше двадцати лет провел в этом доме.

– И надеялись провести тут еще лет двадцать, смею заметить? – насмешливо поинтересовался инспектор Клик. – Поверьте, я знаю о вас много больше, чем вы подозреваете. Но пока все это к нашему делу не относится. Мы поговорим об этом позже. Теперь у нас есть револьвер, и… доктор, вы не могли бы помочь нам? Мы, как служители закона, хотели бы использовать ваши профессиональные навыки, чтобы попытаться выпутать из этого дела вашего друга. Я хочу, чтобы вы исследовали рану Дакра Уинна, а лучше всего будет, если вы сможете извлечь пулю из его мозга. Тогда мы сможем сравнить эту пулю с теми, что остались в барабане револьвера.

– Я не смогу вам помочь, господин Хэдленд, – твердо возразил доктор Бартоломью. – Не стану делать ничего, что может помочь вам заманить этого мальчика в зал суда и повесить на него убийства, разрушив его жизнь.

– Тогда я потребую, чтобы вы помогли мне именем закона. – Инспектор Клик кивнул Петри и Хэммонду, которые вместе с Доллопсом стояли в стороне. Они разом встрепенулись. – Если доктор Бартоломью не станет мне помогать, то вы арестуете его за презрительное отношение к представителям закона.

– Но я ничего подобного не говорил и не делал, господин Хэдленд. Это произвол!

– Да, произвол, – подтвердил Клик. – Я с вами согласен. Но мне совершенно необходима ваша помощь. Кроме того, – он неожиданно замер, внимательно глядя в лицо доктора Бартоломью. – Кто знает, может, та пуля докажет невиновность сэра Найджела? Кто знает, может, в моей руке совершенно не тот малютка, из которого были убиты эти люди? И тогда вы, доктор, будете виноваты в том, что мне придется арестовать вашего друга и держать его в тюрьме, пока не закончится процедура экспертизы. По крайней мере, дайте ему шанс.

Какое-то время доктор Бартоломью стоял, глядя на инспектора, словно боролся с ним взглядом. Он так и не мог понять, как ему относиться к Гамильтону Клику: с ненавистью или с уважением. Тем не менее, ему ничего не оставалось, как помочь полицейским. А потом, совершенно неожиданно, он вздрогнул всем телом и отвел взгляд.

– У меня тут нет никаких инструментов, – наконец объявил он, стараясь оттянуть время.

– Все, что нужно, есть у меня наверху. При случае я люблю заняться хирургией и всегда вожу инструменты с собой. Через минуту их принесут. Так вы мне поможете?

Доктор встал между двумя высокими полицейскими, которые готовы были арестовать его в любой момент. Лицо застыло, подобно маске.

– Это – настоящий произвол, но я вам помогу, – объявил он.

Доллопс исчез. Тем временем Клик начал очищать место, готовясь к операции. Сэра Мерритона он отослал в курительную комнату, точно так же, как Петри, Хэммонда и Боркинса, хотя, видимо, было бы лучше отослать дворецкого в другое место, например, в комнату для слуг. Стоило держать его подальше от сэра Найджела.