Энн Кливз - Немые голоса [litres]

Вера отодвинулась от компьютера и потянулась. Она слышала, как в пристройке капает дождь. Плоская крыша там протекала, когда дул ветер с запада. А ветер чаще всего дул с запада. Она поставила под место протечки ведро и миску и вернулась в кабинет. На улице лило еще сильнее.

Вторая страница — точно про Мэтти, по крайней мере ее часть, потому что там упоминалось ее имя. Наверное, если бы книга была готова к публикации, Дженни изменила бы имена, но на этой начальной стадии это не нужно. На странице сохранилось одно целое предложение, потом шло множество пропусков. Похоже, что искры прожгли мелкие дырки в бумаге, но не испепелили лист целиком. По крайней мере, так он выглядел на скане из лаборатории.

Полное предложение звучало как фраза из доклада или учебника: Иногда не стоит винить чужого человека в нарушении семейного баланса, если в игру вступают другие факторы. Значит ли это, что Дженни оправдывала Майкла Моргана? Что Мэтти одна была виновата в убийстве сына? От остального текста сохранились лишь короткие фразы, беспорядочно разорванные огнем.

Смерть от утопления никогда н стема правосудия суррогатная

мать может иног

счастье затем триггером льтернативным способом

Иногда лучше не вмешиваться. Болезнь

ти Джон

Вера уставилась в экран. Ей вдруг стало холодно, и она поняла, что таймер отключил отопление. Было поздно. Она надела пальто и сидела в нем. Ей хотелось виски, но совсем не хотелось снова вставать и идти за ним. За окном все еще шел дождь, барабаня по стеклам. Отрывки текста мучили ее. «Смерть от утопления» — конечно, это было про Элиаса. Но сын Вероники тоже утонул. Что за слово Дженни написала после «никогда» в первой фразе? Вера распечатала скан обугленной страницы, приложила линейку, чтобы посмотреть, какие слова были написаны на той же строчке, но все равно не могла ничего разобрать.

Раздосадованная, она перешла к третьей странице. Та была разрушена сильнее всего. Криминалистка писала, что ей показалось, что ее порвали пополам. Вера сразу поняла, даже по одному фрагменту, что тон здесь был другой, менее формальный. Это не строка из официального отчета, а скорее, запись в личном дневнике.

Какого черта

ая дружба

Снова это слово, «дружба». Вера уже слышала его сегодня от Моргана, когда он пытался отболтаться и оправдать ту яму, которую он им вырыл, умалчивая, что встречался с Дэнни Шоу. У Дженни, наверное, было мало настоящих друзей. Учительница, Энн, но это просто удобное знакомство. Две женщины одного возраста, которые составляли друг другу приятную компанию. Их отношения удовлетворяли потребность Энн восхищаться и потребность Дженни в том, чтобы ею восхищались. Дружба, конечно, подразумевала нечто более сильное. Дружба — это то, что было у Веры с Джо Эшвортом, но пока не с соседями-хиппи. Были ли Майкл Морган и Дэнни Шоу настоящими друзьями? Маловероятно. Они подкармливали эго друг друга, вот и все. Так откуда эта сентиментальность появилась в Дэнни во время его последнего разговора с Морганом?

Вера посмотрела на часы. Начало первого. Эти вопросы были слишком сложными для такого позднего часа, а завтра будет важный день. Она чувствовала, что пробирается к какому-то решению. Эшворт был прав: нужно найти Конни. Она выключила компьютер и какое-то время слушала, как он ворчит и пыхтит. Когда это дело закончится, она порадует себя новым. Может, Джо сходит с ней и поможет выбрать.

Она легла в кровать и заснула, как ребенок, на серых от постоянных стирок простынях, которыми она пользовалась, наверное, тоже с детства. В голове проплывали образы и мысли, трепыхаясь, как обуглившаяся бумага на костре. На улице по-прежнему шел дождь.

Джо Эшворт терпеть не мог дождь. Во время дождя дети были заперты в доме, и жена жаловалась на грязь и беспорядок. Он считал, что у нее это заболевание — сезонное аффективное расстройство. Она словно увядала без солнца, становилась ворчливой и мелочной. В такие дни он завидовал одинокой жизни Веры. Здорово быть эгоистом, не испытывая чувства вины. Уезжая из дома, где на радиаторах сушилась детская одежда, по всей гостиной валялись игрушки и плакал новорожденный, он говорил себе, что он зарабатывает на хлеб, что он не может заниматься всем одновременно.

По пути в участок на утренний брифинг он попал в пробку. Все еще шел дождь, и из-за воды на дороге в город случилась небольшая авария. Дворники на его машине сломались и издавали писк, похожий на плач ребенка. Он их выключил, перестал видеть дорогу, снова включил, и опять раздался этот звук, от которого у него сводило челюсть и хотелось выбить окно кулаком.

Добравшись до временного штаба расследования, он застал Веру в самом бодром расположении духа, и от этого ему лучше не стало. Она притащила откуда-то нормальную фильтровую кофеварку, и, как только Джо зашел, запах кофе ударил ему в нос.

— Где остальные? — спросил он. Обычно Вера терпеть не могла, когда люди опаздывали, и это была одна из причин его напряженности в пробке. Теперь же он надеялся услышать, как она разнесет остальную команду. В конце концов, он приложил усилия, чтобы добраться сюда.

Но она только пожала плечами.

— Погода просто кошмар, да? — Она налила ему кофе. — Ты сегодня пробовал дозвониться до Конни?

Он посмотрел на нее, думая, что она над ним издевается, но она казалась серьезной.

— Да, и сразу попал на автоответчик. Я оставил ей сообщение с просьбой связаться с нами.

— Я хочу услышать ее мнение об этом. — Вера приколола к доске несколько страниц. Копии обугленных записей, спасенных из костра в саду Дэнни Шоу. — Она лучше кого бы то ни было знает, как Дженни вела работу.

— Значит, вы отказались от мысли о том, что Конни — подозреваемая?

— Ну, дорогой, я бы так не сказала. Здесь речь совершенно о другом.

Она улыбнулась, как она считала, таинственно, но приобрела такое выражение лица, как будто страдала от запора.

Он взял кофе и подошел рассмотреть бумаги поближе, но не смог разобраться в словах. Даже сосредоточиться было сложно. Он не понимал, чему Вера так радуется. Холли и Чарли зашли вместе, смеясь над какой-то шуткой, и он снова почувствовал себя одиночкой, аутсайдером, загнанным между Верой и ее войсками. «Нужно двигаться дальше, — подумал он. — Я всегда буду в ее тени».

Вера снисходительно смотрела на опоздавших, ожидая, пока они нальют себе кофе, и начала представление. Видимо, по этим клочкам текста она вычленила какой-то смысл или мотив для убийств. Это бы объяснило ее хорошее настроение. В этот момент зависть Эшворта достигла такого накала, что он почти что возненавидел Веру.