Валентина Рудакова - Сколько стоит издать букварь [litres самиздат]

– Да, не густо. Я сегодня встречалась с ним. Но он в очень подавленном состоянии. Разговаривать со мной не стал. Но завтра я пойду к нему снова. Мне нужно выяснить, зачем он объединился с Шумиловым. Ведь была же какая-то причина.

– Узнай у него, может быть нужно какие-то вещи ему передать. А мне разрешат с ним свидание? – с надеждой в голосе спросила Виолетта.

– Нет, не разрешат. Насчет вещей узнаю. Не унывай, подруга, вытащим твоего Лукина. Завтра позвоню.

Домой я вернулась довольно поздно. Бедный пес еле дождался моего возвращения. Мы выскочили из подъезда и бегом направились в сквер. Пока он справлял свои собачьи дела, я медленно брела по аллеи и думала про Артема. Кому понадобилось убивать Эллу и подставлять его. Зачем он согласился на объединение двух фирм. Я была уверена, что идея принадлежала не ему. Одни вопросы, и пока ни одного ответа. Боцман нагулялся и шел рядом со мной, всем своим видом показывая, что пора заканчивать прогулку. Мы вернулись домой, я покормила пса и пошла в спальню. Выключила свет, но сон не шел. Промучившись примерно с час, я встала и пошла на кухню. Покурила, выпила теплого молока и снова легла в постель. На этот раз я уснула почти сразу.

С утра мне нужно было в суд. Слушалось дело, где я выступала адвокатом. Дело было волокитное, заседания часто переносились то из-за неявки свидетелей, то из-за неявки ответчика. Вот и сегодня. Я пришла как положено к десяти утра, но ни ответчик, ни его адвокат не явились. Судья, женщина спокойная, но и она не выдержала такого хамского отношения к суду. Свидетели со стороны истца явились, и со стороны ответчика тоже, а вот сам ответчик не явился. Она не стала больше переносить заседание, опросила свидетелей и вынесла вердикт в пользу истца. На этом заседание закончилось и я снова поехала в СИЗО.

На этот раз Артем собрался, и мне удалось кое-что выяснить.

–Расскажи мне о последнем дне, когда вы встречались с сестрой, – попросила я.

– Мы гуляли с ней по парку. Там очень хороший парк, и больные могли гулять в нем и чувствовать относительную свободу. Элла спрашивала меня, когда мы поженимся с Виолеттой. Ей хотелось иметь свою семью, но она понимала, что с ее заболеванием иметь детей она не может. Это преступление, родить ребенка и знать, на что он будет в последствии обречен. Поэтому, твоя семья, это и моя семья,– говорила она. А Виолетта ей нравилась. Они быстро нашли общий язык. Но я боялся, что мой брак в последствии негативно скажется на ее психике. Поэтому я и не спешил делать Виолетте предложение, хотя я ее очень люблю. После прогулки я проводил Эллу в ее комнату и пошел искать ее лечащего врача. Мы поговорили с ним. Доктор сказал, что Элла вполне поправилась и через неделю я смогу забрать ее домой. Когда я возвращался домой, проколол колесо. Запаски в багажнике почему-то не оказалось. Хотя я был уверен, что она там есть. Пришлось ловить машину, ехать в ближайший магазин, покупать новое колесо, потом возвращаться назад. Короче, домой я вернулся часа через четыре. А в это время была убита Элла.

– А что, следователь не проверил твое алиби?

– А никакого алиби нет. Чек я не сохранил, продавец в магазине меня не вспомнил. Номера машин, водители которых меня подвозили, я тоже не запомнил, – вздохнул Артем.

– Но какой у тебя мотив убивать собственную сестру? – удивилась я.

– Как объяснил мне следователь, мотив у меня есть, и весьма весомый. Сестра выходит из больницы и требует свою долю наследства. А я не хочу делиться. Вот вам и мотив.

– Да, убивают и за меньшее. Значит, будем искать водителей машин, которые тебя подвозили. В каком магазине ты покупал колесо?

– На трассе. Деревня называется Березняки. Там заправка и магазин.

– Должны быть видеокамеры. А водители не заправлялись там? – спросила я с надеждой.

– Точно. Тот водитель, который привез меня назад с колесом, заправлялся. Я подошел к нему и спросил, в какую сторону он едет, а когда узнал, что в ту сторону, где я оставил свою машину, попросил подвезти.

– А следователю ты об этом говорил? – спросила я.

– Нет. Я совершенно забыл об этом эпизоде. Если бы ты не спросила, я бы и сейчас не вспомнил.

– В котором часу это было?

– Из клиники я уехал около двенадцати. Проехал километров тридцать, когда спустило колесо. Пока ловил попутку, пока доехал, значит было это где-то от тринадцати до четырнадцати. Домой я вернулся в половине четвертого.

– У тебя какая резина стоит? – вдруг осенило меня.

– Бескамерная, а что, – удивился Артем.

– А то, что тебе могли проколоть колесо на стоянке в клинике. Оно не сразу спустило, вот ты и проехал тридцать километров. И запаску из багажника могли там же вытащить. Проверим и это.

– Ты думаешь, что кто-то из сотрудников клиники все это подстроил?

– Не знаю. Говорю, проверим. А теперь расскажи, зачем ты согласился на объединение бизнеса с Шумиловым? Это же не твоя была идея?

– Не моя. Отец и Шумилов всегда были конкурентами. Чтобы не потерять своих покупателей, нужно улучшать качество, придумывать новые бренды. Отец был в этом деле асс. Мне до него далеко. Но я старался и наша марка была всегда на хорошем уровне. Чтобы проводить модернизацию производства, нужно вкладывать не малые средства. Отец шел на риск, брал кредиты, проводил модернизацию одного цеха за другим, и все окупалось. А я не такой решительный. Я понимаю, что нужно действовать смелее, но что-то меня удерживает. Однажды ко мне подошел Шумилов и сказал: – Артем, мы с тобой в этой области наиболее конкурентоспособные. Все остальные переработчики нам не страшны. Но бороться друг с другом и выживать с рынка ты меня, а я тебя, считаю не рационально. Предлагаю объединить наши фирмы и стать партнерами. Мы сможем планомерно проводить модернизацию цехов практически не снижая производства. Мне показалась эта идея весьма заманчивой. Превратиться из конкурентов в партнеры. Замечательно. Я согласился. Мой юрист и его оформили все документы и мы провели слияние. Обязанности поделили так: он занимался модернизацией, я поисками новых рынков сбыта. И все шло хорошо. Но в тот день, когда мы поссорились с Виолеттой, он мне позвонил. Мы были в ресторане. Он заявил, что не собирается делить бизнес с моей сестрой. Я удивился, причем здесь моя сестра. А Шумилов сказал, что когда он делал мне это предложение, Элла лежала в клинике и надежды на выздоровление не было. А теперь, когда она практически поправилась, и ее выписывают из больницы, она захочет получить свою долю наследства. Ну и что, – удивился я. Она будет получать свою часть дивидендов, а на доходах Шумилова это никак не скажется. На что Шумилов мне ответил,– сейчас мы вкладываем практически всю прибыль в развитие бизнеса, а она потребует свою часть дохода, а это четвертая часть. Сумма, согласись, не малая. Короче, мы не пришли к соглашению. Я вернулся в зал сам не свой. Мне уже было не до развлечений. Мы быстро ушли. Там еще какой то тип сказал в адрес Виолетты что-то непристойное. Я готов был размазать его по стенке. Хорошо, вмешался его приятель и не дал нам устроить драку. Дома Виолетта устроила мне скандал, я поднялся и ушел.