Николай Сапрыков - Следящий за горизонтом [litres самиздат]

Но чем чаще Майкл прислушивался к себе, чем чаще в себе копался, тем большее его внимание концентрировалось на звуках, которые он слышал: не то шум работающего мотора, не то отдалённая сирена, не то сдавленные крики. Эти звуки порой подчиняли его себе, ему становилось тяжело дышать и двигаться, он начинал с большей интенсивностью бродить по дому, в уже засаленной от пота одежде.

Сегодня с утра Майклу предстояло посетить психиатрическую клинику, где держали Мислава. Удивительно, но единственным условием полиции было присутствие на их беседе доктора Рудо и двух полицейских. Видимо данный спектакль кому-то да был на руку.

Отношение к этой трагедии имел весь город. Майкл никогда не следил за новостями, которые, как правило, обвивали быт обычного человека целиком. Но тут настал его черёд: у всех на устах история его скитания, созданного им же. Подкатывающее чувство значимости пугало своим контекстом и одновременно вдохновляло хоть на какие-то действия.

Не приходилось рассчитывать, что Мислав сможет пролить свет хоть на что-то, из того, что происходило в день инцидента пятнадцатой улицы. Судя по полученным из разных источников сведениям, он всё ещё был, как минимум, нестабилен. Но была ещё одна немаловажная деталь: новостные ленты гласили, что к этой встрече так же должен присоединиться никто иной, как Энцу Маркез.

Майкл не задумывался, как именно будет проходить эта встреча и что от неё ждут те, кто её санкционировал, он лишь двигался в направлении желания разобраться в себе хоть на сколько-нибудь. И плевать на последствия – его внутренний наблюдатель постепенно отмирал, как орган, который больше не выполняет никаких полезных функций. На место наблюдателя приходил пожинатель: Майклу только хотелось увидеть то, к чему это всё привело. Пора признавать – наблюдать больше не выйдет.

Вид, что открывался из окна дома Майкла, больше не имел значения. Его немая красота была утеряна для Майкла, она больше не имела никакой удивительной природы. Мир Майкла разоряла догма, которую он нехотя вынашивал – всему конец, рано или поздно. Всё на что обращал внимание Майкл, глядя порой в окно – это мёртвые мухи на земле.

В дверь настойчиво постучали. Майкл подошёл и заглянул в глазок:

– Кто.

– Доктор Рудо.

Майкл открыл дверь, и как только доктор вошёл, сразу же её захлопнул, не желая ни одной лишней секунды терпеть вспышки фотокамер репортёров, которые дежурили посменно у его двери.

– Как ваше состояние, мистер Рейв?

– Подавленное. В целом сойдёт.

– Вы не стараетесь соврать, это хорошо. – Доктор Рудо протёр так кстати прихваченным с собой платком стул в прихожей и сел на него. – Когда вы работали архивистом, у вас всегда был завидный порядок на рабочем месте. Вот только по вашему жилищу не скажешь, что вы остались верны своим старым привычкам.

– Руки пока не дошли. Я не так давно вернулся, так сказать.

– Ну да, ну да, понимаю. Как отреагировала Лорис на ваше возвращение? – Рудо теперь знал куда больше, чем Майкл предполагал.

– У неё теперь новая жизнь, вот пусть и живёт.

– Вы ведь так яростно желали видеть её. Она вам очень дорога, как я полагаю.

– Верно. – Даже из соседней комнаты, где переодевался Майкл, можно было уловить недовольные, взволнованные нотки в его ответе. Однако он был достаточно сдержан: – От того не хочу нарушать её идиллию.

– Ну вы ей хотя бы на глаза показались, поговорили? Она ведь в любом случае всё уже узнала из новостей. – Небрежностью сказанного доктор Рудо дал понять Майклу, что он не представляет, насколько тесно были переплетены их жизни.

Остановившись на секунду, Майкл подумал о том, что из его воспоминаний вполне может следовать, что Рудо может быть лично знаком с Лорис.

– Вы ведь с ней знакомы?

– Да, но мы редко виделись. Мы знаем друг друга по воле её тёти, Альбертины Сарто. Все те разы, что мы с ней общались, она в той или иной степени интересовалась у меня, как у психолога, какие действия предпринять по отношению к мужу, дабы вновь разжечь в нём любовь к ней и к жизни. Подумать не мог, что этим мужем окажется тот самый мальчик, стойкий Майкл Рейв.

– Вы так просто сдаёте врачебную тайну?

– Сейчас куда важнее быть с вами откровенным, поэтому да. Она чертовски любила вас, – в докторе Рудо преклонный возраст чувствовался всё больше и больше с каждым словом. Его силы скоро иссякнут, он уже борется со своей деятельностью, а не живёт ею.

– И я её. До сих пор люблю.

Майкл, выйдя в холл, предстал перед Рудо в сером костюме на синюю водолазку, с зачёсанными назад волосами. Очки не особенно дополняли образ, но создавали еле заметную специфическую деталь, что-то уникальное, чего в Майкле не было никогда.

– Хотите поговорить об этом?

– Хочу встретиться со своими демонами. Так что, пожалуйста, доктор, не надо. Я вам благодарен за всё, что вы сделали для моей семьи. Но не сейчас, мне не нужны ваши наставления.

– Как угодно.

– У меня только один вопрос. Вы помните, кем мой отец работал?

– Что?

– Дуглас Рейв, ваш пациент, мой отец. Я много лет ловлю себя на мысли, что не помню, кем он работал. Вы, судя по всему, теперь хорошо осведомлены на счёт меня, вот я и решил узнать, вы помните? – последние слова Майкл произнёс излишне вызывающе.

– Он был безработный, Майкл. Его содержал город, как и потом вас до вашего совершеннолетия.

– Ага. Я готов, можем ехать.

– Вы прямо на свадьбу приоделись, – Рудо нервно рассмеялся.

– Или ещё куда.

…3.7

В салон автомобиля начали проникать клубы дыма. Сквозь приоткрывшиеся веки Майкл разглядел Мислава, оббегающего разбитую машину. Почувствовав запах гари, Майкл незамедлительно дёрнул дверную ручку автомобиля, но та не поддалась. Не без усилий он открыл водительское окно и вылез через него наружу, упав спиной на ухоженный зелёный газон. Он проверил на месте ли очки.

– Они не отвечают! Не отвечают на звонок, и на стук тоже.

– Значит, дома никого нет, – поднявшегося Майкла сразу же повело в сторону, но сохранив равновесие, он дёрнулся в сторону входной двери. – Откройте, пожалуйста!

В ответ ни звука. Дом Энцу был шикарен: двухэтажный особняк с детской площадкой, отдельным бассейном около восточной стены. На окнах не было решёток, лишь горшки с цветами за ними могли усложнить попытку проникновения в дом через эти самые окна на первом этаже. Но Майкл, непонятно по каким причинам не решился делать этого с парадного входа – он, а за ним и Мислав, прошёл, или скорее пробежал, к восточной стороне дома, где было обнаружено более широкое окно. Вокруг участка Маркезов стоял почти глухой забор.

За те две секунды, что Майкл мешкал, Мислав уже кинул поднятый с земли декоративный округлый камень в сторону оконного проёма. Разбившееся стекло рассыпалось в разные стороны и двое спасающих свои жизни человека забрались внутрь.