Виктория Колобова - Подарок к Золотой свадьбе

Они не успели пройти по Тверской и нескольких шагов, как кто-то окликнул Сергея, они обернулись. Прямо к ним бежал невысокий парень, улыбаясь во все лицо. Увидев его Сергей тоже заулыбался и объяснил жене, что это его друг, с которым он учился в Плехановском. Валентин потащил их к себе в гости. Заказал две большие пиццы и достал из холодильника коньяк. Для Светы вместе с пиццами принесли кагор. Друзья сели за стол и сразу забыли про еду и коньяк, заговорились. Сначала вспоминали общих друзей. Потом Валентин начал говорить о своей диссертации и уже никто не мог остановить его.

Сергей и не хотел его останавливать, ему самому тоже была интересна тема диссертации друга. Валентин давно преклонялся перед Чаяновым, сейчас только и говорил о кооперации мелких фермерских хозяйств.

– Только так можно защититься от монополий, – горячо доказывал Валентин, – Чаянов всегда прав, на все времена прав. Вырастить пшеницу или что-то другое, пожалуй, любой фермер сможет, а вот продать урожай! Тут конкуренция такая, что засуха, непогода покажутся цветочками. Это требует ого каких бойцовских качеств! Ты вот к земле поближе, скажи, как у вас на Дону? Какая рентабельность у среднестатистического фермерского хозяйства?

– Среднестатистического? Я такого не знаю. Но лично со многими фермерами знаком. Вырастить тоже, знаешь ли, труд большой и не всякому под силу. Но в чем-то ты прав, продать намного сложнее. Тут-то наш «Атлант» на помощь приходит.

– Конечно, не без выгоды для себя. Да вы со своим холдингом всего лишь перекупщики!

– Не ожидал, что ты меня так примитивно поймешь.

– Ладно уж, примитивно. Так что с рентабельностью отдельного фермерского хозяйства?

– Ничего хорошего. Если процентов на восемь выйдет, то уже хорошо.

– Стоит ли фермерством заниматься? Не лучше ли вернуться к крупным агропромышленным предприятиям?

– Где они? Были совхозы, уже почти не осталось.

– Значит, надо новые кооперации создавать.

– Одной кооперацией проблемы не решить. Устрани диспаритет цен, дай крупные инвестиции, особенно в переработку сельхозпродукции, дай господдержку…

– В зубах навяз диспаритет цен. Легче на Марсе пшеницу вырастить, чем решить проблему диспаритета цен. А вот господдержка – это верно, только кому? Не мелким же фермерским хозяйствам, что используют труд членов семьи! Нет! Уж если речь идет о господдержке, то только для крупных сельскохозяйственных предприятий, кооперативов. Один фермер не сможет построить цех переработки, он всегда будет продавать лишь зерно. Только крупные предприятия смогут построить цех переработки и продавать будут уже не зерно, а муку. Их надо поддерживать. Надо вкладывать деньги в новые технологии переработки и хранения сельхозпродукции. А мелкие фермеры вообще не нужны! Они босяки!

– Ну, ты уж чересчур хватил! Конечно, идет расслоение фермеров на бедных и богатых. Но ты в Москве родился и вырос, не знаешь, чем село живет. Бывает, что на одном фермере все село держится. Только он и сможет на своем тракторе соседку в больницу отвезти, если по распутице скорая проехать не может. Один мой знакомый фермер из Ремонтненского района школе тонну картошки бесплатно передал. Дети весь учебный год бесплатно питались! И все это маленький низкорентабельный фермер, у которого всей пашни пять-семь гектаров, а работники – члены семьи. Ты ж смотри со своей идеей о кооперации ребенка вместе с водой не выплесни.

Разошелся! Босяки! Чтобы бедных низкорентабельных хозяйств не было, нужна системная государственная аграрная политика, цель которой – помощь всем селянам, а не только крупным сельхозпредприятиям. А вообще-то, идея кооперации, конечно, хорошая. Кто б с этим спорил. Только вот пойди-ка найди общий язык, сумей договориться. Хотя у нас на Дону фермеры всегда друг другу помогают. Без этого просто не выживут. Спасибо, Валентин, за угощение. Нам пора. До аэропорта добираться долго.

Они попрощались, ушли. Доехали до аэропорта спокойно, регистрацию еще не объявили. Сидели в зале ожидания.

– Понравился тебе мой друг? – спросил Сергей у жены.

– Извини, но… Я бы в него не влюбилась даже в юности.

– Почему? Валентин умный!

– Такой умный, что, не дойдя до тридцати, начал полнеть и лысеть.

– Нет, он на три года старше меня. Ему уже тридцать. Мне с ним интересно говорить, есть общие темы.

– Мне эти темы уже надоели, лучше бы по Тверской погуляли. Он сиднем сидит в своем кабинете, мечтает воскресить Чаянова. Он далек от сельской жизни настолько, что… Он, наверное, даже не знает, чем солома отличается от сена. Ну, какой Чаянов! У нас на хуторе ни о какой кооперации и речи быть не может!

– Но ты уже второй год в Ростове живешь, ты уже не знаешь.

– Это я-то не знаю!? Сколько раз тебе приходится каждому фермеру в ножки кланяться, уговаривать, чтобы отдавали вам зерно на реализацию? Это ты ничего не знаешь, никогда в селе не жил. Ты, наверное, и сейчас абсолютно уверен, что фермер зерно сам выращивает!

– Да, – удивленно ответил Сергей, – оно само не вырастет.

– У тебя не вырастет, а у нашего Федоткина вырастет. Ты у нашего Федоткина на ферме погости во время уборки, хотя бы день. Он со своего поля горсть соберет, зато с соседних полей машинами зерно перекупает, наличкой платит. А сам потом тебе сказки рассказывает про высокую урожайность. Если у Федоткина техника ломается, он ее сам чинит? Нет. Идет в бывшую совхозную ремонтную мастерскую, упрашивает, платит, а иначе не отремонтирует. Самоедство – вот, что такое твое фермерство. Сам вырастил, сам съел.

– В этом фермер не виноват. И не все же федоткины, есть много честных фермеров.

– У тебя всегда никто не виноват. Если все из рук вон плохо, значит, кто-то виноват.

– Время виновато, – ответил Сергей. – Многие селяне ждут, когда время пройдет. Сейчас для многих селян не время, а безвременье. Разрушены вполне рентабельные и даже прибыльные совхозы, крупные коллективные хозяйства. В селе безработица переживается очень болезненно, не то, что в городе. В городе легче найти работу, если, конечно, ты не инвалид. А в селе безработица с гримасой смерти. Смерти и ненависти. Рядом с убогим домиком появляется новая дача богатого человека. Какие чувства дачник вызывает у соседей, которым больному ребенку лекарство купить не за что? И не обязательно больному, просто в школу собрать не всякий может – денег нет. С огорода-то еще кое-как прокормиться можно, а денег нет. Растет злоба, зависть, ненависть. Растет быстро как сорняк.

Объявили регистрацию, они пошли к стойке, возле которой уже выстроилась очередь. Светлана улыбнулась.

– О чем ты? – спросил Сергей, думая о продолжении спора.

– Нет, я о другом вспомнила. Сейчас-то мы в очереди стоим, уважаемые и приличные люди. А я однажды возвращалась домой в 1991 году. Тут такая давка была! Наверное, час простояла в сторонке, не могла пройти, чтобы билет купить. Обратилась за помощью к незнакомому мужчине, который с билетом из водоворота толпы вышел и даже ни одной пуговицы не потерял. Он вначале подумал, что я москвичка, помог мне. А потом, когда узнал, что я из Ростова, испытал шок. Он не мог понять, как ростовчанка не может войти в людоворот и спокойно из него выйти?