Виктория Колобова - Под горочку со свистом

– Охотник? – переспросил Трубников, – оружие есть?

– Да, есть. Но он его всегда прячет. Это лучше у папы спросить, он знает, где дедова двустволка.

Трубников попросил Алексея показать ему охотничье оружие Валерия Михайловича. Алексей с раздражением посмотрел на него, но, встретив настойчивый взгляд, нехотя пошел в комнату. Трубников за ним. Алексей долго искал, но не нашел ружье. Пожал плечами, вернулся в кухню, все уже собрались за столом. Он тоже сел, с раздражением посмотрел на детектива:

– Не знаю, где его ружье двуствольное. Где-то лежит. Мама знает, потом у нее спрошу. Садитесь за стол.

Но Трубников не успел сесть за стол, пришла соседка – Нина Ильинична. Пригласили и ее, она отказалась:

– Что случилось? Где Валера? Где Вера? Я слыхала в больнице?

– В больнице, – отмахнулся от нее Алексей

Наташа поинтересовалась у нее, не видела ли она Белочку?

– Нет, уже несколько дней не видала. Странно, неужели пропала? Она такая домашняя! Валера домой приходит, она ему в зубах тапки несет, хвостом от радости крутит. Ничего, погуляет, прибежит. Лишь бы Валера с Верой выздоравливали поскорее, что с ними? В аварию попали? Соседи говорили, утром «Воронок» приезжал, меня дома не было. Что случилось-то?

Наташа ввела ее в курс дела, выйдя с ней на порог. Трубников вышел с ними. Наташа быстро убежала в дом, Трубников остался с соседкой.

– Когда вы видели Валерия Михайловича в последний раз?

– Не помню, – вздохнула Нина Ильинична, – дня три или четыре, пять…

– Странно, он же дома новый год встречал. В сарай выходил за дровами. Неужели не видели?

– Нет, не видала. Я и не присматривалась. На новый год в десять спать легла. Ночью проснулась, глянула в окно, испугалась, подумала, что пожар. Подошла к окну, а это у них на заднем дворе костер. На кой… Простите, зачем они костер на новый год во дворе развели? Долго горел. Утром костер еще горел, днем горел, а на кой? То есть зачем? Не мое дело.

– Валерий Михайлович и Вера Ивановна второго января утром поехали на машине,..

– Машину видела, – перебила его соседка, – обиделась на них. Хотела попросить их по пути хлеба для меня купить. Рукой махала, кричала, не остановились, уехали. Лепешек спекла. Наш магазин на все праздники закрыт.

– Они говорили вам, что хотят продать машину?

– Тю-ю-ю? Да как же Валера без машины? Я его скорее без головы представлю, чем без машины. Он же механизатор! Для него комбайн, машина – живая душа. А что? Продать хотели? Видать, совсем плохи их дела! Нога у меня болит, домой хочу, под телевизор присесть.

– А у нас сейчас врач, позвать его? Ногу посмотрит, вылечит.

– От старости не лечат, – махнула рукой Нина Ильинична и ушла.

Трубников прошел к соседнему дому с другой стороны. Большие железные ворота, высокий кирпичный забор. Только рва с водой не хватает и сторожевых башен по периметру. На его стук залаяли собаки. Он продолжал стучать. Детский голос ответил:

– Родителей дома нету.

Он прошел к другому дому. Весь населенный пункт домов сорок. Дома разные. То маленькие укрепленные замки, то полуразвалившиеся саманные домишки под соломенными крышами. На улице, несмотря на каникулы и прекрасную погоду, не видно и не слышно детей. Такое впечатление, что маленький хутор вымер. Только дымок над некоторыми домами напоминал о присутствии людей. В один из таких и постучал Трубников, калитка сломана, забор повалился. Открыла согбенная старушка, испуганно и удивленно смотрела на него и слушала, пытаясь понять, кто он и что ему надо?

– Валера Самоковский пропал? – переспросила она, – это я во всем виновата! Дура окаянная! Зачем только все ему рассказала?

– Не понял, о чем вы? В чем вы виноваты? Объясните, пожалуйста. Я частный детектив, мне надо его разыскать. Помогите найти его. Вы его хорошо знаете?

– Еще бы! В детстве нянькала его, на руках носила. Матушке его помогала по-соседски. Да, ты заходи, казак. Ты же казак?

– Да, я казак. В Ростове живу, – ответил детектив, заходя в дом и разуваясь на круглом вязаном половичке у входа, – вы тоже казачка?

– Да, да! Эх, соколик! Плохие настали времена! Иди за стол я чайку согрею, блины есть.

– Где можно руки помыть?

– Вот же, рукомойник висит. Там есть вода. Мне Валера часто помогает – воду носит, а теперь кто поможет?

– Разве других соседей нет?

– Лучше бы их не было! Валентина дом продала, уехала в Ростов к дочери. А кому она дом продала? То ли азербайджанцам, то ли еще не пойму кому? С чужих краев приехали, с Кавказа.

– Если с Кавказа, то не азербайджанцы, – улыбнулся Трубников, сел за стол, сунул в рот блин.

– А може, цыгане. Живут за забором, ни тебе «здрасте», ни тебе «до свиданья». Детей множество, говорят не по-русски, хулиганистые дети. В школу не ходят. На той стороне три дома таких же. Заборами огородились, чем они живут? Нигде не работают. По ночам на машинах туда-сюда, туда-сюда! Ты понимаешь, сынок, в детстве моем все иначе было. Скоро калядки. Всем миром колядовали. Песни пели, смеялись, радовались. Село наше маленькое. Все друг друга знали. Если у кого беда случится, все на помощь бежали. А на свадьбе всем селом гуляли. Одним миром жили, одни песни пели. А эти не то что петь, они и говорить-то по-русски не могут. Дети вороватые, хулиганистые, Господи помилуй! Вроде бы живое село, люди живут, а жизни в селе нет. На праздники все по домам сидят. Я и вовсе выйти боюсь. Это в своем-то родном селе?! Не думала, что доживу до таких дней.

Нас старожилов очень мало осталось. Почти все старики. Самоковский мне всегда помогает. Ты блины с вареньем. Вкусное варенье, сад у меня хороший. Только садом и держусь пока. Пока силы есть за ним ухаживать. Валера пришел, я просила его мешок сахара купить для меня. Он же на машине, в багажнике можно. Он сахар привез. Вон мешок стоит. Я ему обо всем и рассказала. Он как снег побелел. Я же не знала, что он не знал. Дура! Это через меня у него с Веркой скандал получился. Поругались они сильно под самый новый год.

– Что же вы ему рассказали?

– Вера – это жена его. Она очень набожная. Часто в церковь, только не в ту, что к нам близко, а в Ростов! Шутка сказать в Ростов! Иногда Валера ее отвозил помолиться, часто на автобусе утром уедет, вечером вернется. И я думала, что она в церковь помолиться. Только зачем в Ростов? Далеко же! А недавно поехала я в Ростов к племяннику. Детей своих нет. Племянник на Станиславского живет в старом доме. С ним поговорить хотела, може, к себе заберет? Одной тошно! А его дома нет. Замок поцеловала и пошла в кафедральный собор, что возле центрального рынка. Там у ограды церковной и встретила Веру.

Стоит, милостыню просит. Я ей говорю: «Верка, ты че? Сдурела? Это ты сюда всегда ездишь, чтоб милостыню просить? С ума сошла?» Живут они не очень богато, но и не бедно. Машина и свой трактор у Валеры. Он с весны до осени нарасхват, от зари до зари пашет.