Елена Кралькина - Немчиновы. Часть 4. Я смогу!

Сказать, что мне понравилось рисовать в музее, это ничего не сказать. Мне показалось, что время пролетело быстро-быстро. Только начали рисовать, а уже надо заканчивать и идти обедать. Пока мы рисовали, мама с папой куда-то съездили и, видимо что-то купили, так как папа тащил тяжелую сумку.

Янкины родители были знакомы с Ларисой Константиновной, а мы были новенькие, поэтому всем было интересно, кто мы и откуда. Отдуваться пришлось маме с папой. Слава богу, Янка с Арсением поняли, что я не очень люблю разглагольствовать, и перестали приставать ко мне с вопросами. Папа рассказал о коллекции картин дяди Юры и Леонида Львовича. Самые ценные картины выставлены у нас в Сосновске в галерее, которая расположена в мэрии. Помещение выбрали из соображений безопасности, так как мэрия хорошо охраняется. Папа считает, что условия хранения картин в галерее весьма посредственные, поэтому он пристал к Ларисе Константиновне с разными специальными вопросами. Лариса Константиновна как увидела у папы на планшете картины, так прямо в обморок упала. Такого просто не может быть! Такие картины в каком-то Сосновске, без должных условий хранения! Кошмарный ужас! Надо срочно что-то делать! Папа, конечно, сказал, что будет благодарен за любую помощь и совет.

Янкин отец, который оказался директором гимназии, спросил, почему мы сами не коллекционируем картины, а выставляем их в общедоступной галерее. Папа совершенно искренне считает, что произведения искусства должны выставляться в музеях, а не храниться за семью печатями в частных домах. В Сосновске тоже живут люди, и они имеют полное право любоваться на самые лучшие картины. Папа привел пример с крестом, который когда-то даровал нашему предку Иван Грозный. В историческом музее крест лежал бы в запаснике, а у нас в городе входит в постоянную экспозицию. Как ни странно, в наш сосновский музей люди ходят. Это большая заслуга дяди Юры, который сделал экспозицию по-настоящему интересной.

«Есть еще одна причина, по которой мы считаем, что ценности должны быть в музее», – папа открыл сумку и достал оттуда только что напечатанные книги. – «Если будет желание и настроение, почитайте. Имена, конечно, изменены, но основная фабула основана на событиях, которые произошли с членами нашей семьи».

Я посмотрела. Книгу написал Паганель. Текст, откровенно говоря, меня занимал мало, я и так все знала, а вот иллюстрации… Это была какая-то фантастика, так оформить книгу мог только один человек на свете – мой папа! Я не ошиблась. Иллюстратором значился В.В. Немчинов. Не одна я пришла в восторг от иллюстраций! Янка с Арсением посмотрели на папу с большим уважением, а Лариса Константиновна упала в обморок еще раз.

Мы с Танькой стараемся не пропускать закрытых распродаж у Надин. Вовсе не потому, что хотим получить эксклюзив на халяву. Просто у Надин собираются симпатичные люди, и можно приятно потусоваться. Обычно мы зависаем в ресторане, которым руководит мой заклятый друг Борька. Коньяк там, естественно, для своих, нектар и амброзия в одном флаконе. Опять же Таньке удовольствие, без нового платьица, а то и двух мы домой еще ни разу не уходили.

Мы пришли почти одновременно с нашими. Удивляюсь я на Люську. Вроде почти все время молчит, а друзей – пруд пруди. В Сосновске Глебка с Тошкой без Люськи никуда. Даже сейчас без конца шлют ей мейлы. Ладно, ребята знакомы с детства, а Максик? Месяц назад познакомились, а уже верный оруженосец, ходит за Люськой хвостом. Дядя с тетей Валей боялись, что в новой школе Люське будет одиноко, поди ж ты – привела с собой двоих ребят, да еще с родителями. Мы познакомились, вроде люди ничего. Янкины родители учителя, как тетя Валя. У них с тетей Валей масса общих интересов. У Сеньки мать – искусствоведка. По всему отец Сеньки потерялся где-то на просторах нашей необъятной Родины. Для Ларисы Константиновны распродажа у Надин просто находка. Правда, она сразу объявила, что покупать ничего не будет, просто посмотрит. Заметно, что купить на самом деле очень хочется, но… Подозреваю, что зарплата у искусствоведов ненамного выше, чем у физиков. Уверен, Надин что-нибудь придумает.

Серый с Сонькой теперь без Сашки с Юлькой никуда. Одно слово – любовь! Тут и Лополыс с Полиной нарисовались. Все собрались, женщины сразу же побежали за обновками, а мужчины сели за большой стол. Борька приказал мэтру обслужить наших по высшему разряду. Я видел, что официант принес коньяк, лимон и тарталетки. Дядя, потягивая коньяк, что-то с улыбкой обсуждал с мужчинами, а мы с Борькой пошли размяться на бильярде. Серый с Сашкой потащились за нами. Мы немножко поиграли, вдруг смотрю, Борька задергался. Неудивительно. В зал вошел Анатоль, подошел к дяде и уже хотел сесть за стол, но вдруг повернулся и стал искать глазами Борьку. Борька подлетел к отцу: «Чего изволите?». Анатоль показал глазами на стол и произнес только одно слово: «Выпорю!». Борька посмотрел на стол, побагровел и со словами «Виноват, исправлюсь!» кинулся на кухню. Мэтр потрусил за Борькой. По мере того, как Борька приближался к кухне, он начал преображаться и стал все больше и больше походить на Анатоля. На кухню вошел уже генерал, которому под горячую руку лучше не попадаться.

– Решили, сволочи, подставить меня перед отцом. Лучшему другу отца коньяк для народа подали, говнюки. Зелень на тарталетках вялая, лимон порезали криво. Немедленно все исправить. Даю три минуты. Не уложитесь, все уволены. Точка!

Я про себя рассмеялся. Анатоль с Борькой сильны. Между прочим, коньяк для народа – это французский коньяк двадцатипятилетней выдержки. Но, что говорить, все же не эксклюзив. Когда Лополыс и отец Янки попробовали эксклюзив, у них глаза на лоб полезли. По-моему, они решили, что уже в раю.

Время от времени к отцам прибегали ребята показать себя в обновках. Надин принарядила не только девчонок, но и Сеньку. Как всегда, у Надин все было на пять с плюсом. Ребята немного дурачились, но было заметно, что сами себе ребята в новой одежде очень нравятся. Все было хорошо, пока в ресторан не вошло незнакомое мне семейство. Таких обычно в компанию с нами не приглашают. Отец семейства в дорогущем костюме и с двухдневной щетиной, как же иначе, сразу же плюхнулся на диван, мигнул официанту и уставился в телефон. Жена и дочь были вне сферы его интересов. Борька зовет таких Жопниками или Обаяшками, в зависимости от их интеллектуального потенциала. Как-то я поинтересовался, почему.

– Тупишь, братан. Если человек умный, что про него говорят? – Голова. А если все мозги в жопе, то как человека назвать? Жопа. Мать скажет, что это не комильфо. А Жопник вроде как почти прилично. Бывает, что у человека ум в зачаточном состоянии присутствует, но видно, что все в этой жизни ему надоело. На Лазурном берегу был – был, дорогущий коньяк пил – пил, с лучшими девочками развлекался – развлекался. Что еще? Вот и получается такое скромное обаяние буржуазии, или Обаяшка. Я посмотрел на мужика. Все-таки он скорее Обаяшка, чем Жопник.