Елена Кралькина - Нам не дано предугадать

Лена с Егором перед приходом гостей в спешном порядке начали убираться. Хорошо, что Лизка с Митькой пришли помогать. Майка, чтобы не мешался, посадили разбирать коробку с бумагами Якова Михайловича – старшего. Нашли ее все-таки на антресолях.

Сергей с Ириной, не подозревающие о переменах в жизни Полянских, пришли в старую квартиру. Сергей, как увидел Наталью и пустую комнату Елены, сразу вошел в штопор.

– Яшка, ты мне брат, даже больше, чем брат, но с Наташкой, с падлой, за один стол не сяду. Ленки, я смотрю, след простыл. Ленку выжить я тебе не позволю. Наташка, сука, что, сыночка своего на Ленкино место определила? Я его быстро вышвырну, будь спок.

– Серега, не кипятись. Сядь. У нас перемены. Ленка замуж выходит, – Яков выглядел совершенно измотанным.

– Опа на. Довели девку. Беременна? Кто счастливец? Может, ему морду надо начистить, а не замуж Ленку выдавать?

– За Романшина, за Георгия замуж выходит. Он вроде парень ничего. Все так неожиданно. Оказывается, у Ленки с ним любовь, причем давно. Я, дурак, ничего не замечал. Пока Ленка с Егором в квартире у Анисимовых на нашей площадке жить будут. Хорошо, что рядом, а то я уже испугался, что Ленку совсем потерял. Это еще не все новости. Сережка, еще не все знаешь. У меня голова кругом. Майкл, Наташкин сын, – это мой сын тоже. Она беременной в Штаты уехала.

Сергей помолчал, а потом разразился длинной тирадой из хорошо известных слов, запрещенных к употреблению в публичном пространстве в Российской Федерации.

– Наташка, близко ко мне не подходи. Удавлю. За себя не отвечаю.

Зазвонил телефон, молодежь просила старшее поколение не задерживаться. Сергей еще не остыл, хотел Ленку поздравить и на Лизку с Митькой за что-нибудь поругаться, но не сумел. Не дали. Слишком захватывающим было дело, которое принес Кирилл.

Основанием для ареста Якова Реймана был анонимный донос. Анонимный… В это трудно поверить. Тонкая бумага без подписи, которая чуть не стоила Якову жизни и отправила его на лесоповал на целых семь лет.

Донос был напечатан на машинке. В те времена писателя было найти легче легкого. Все машинки были зарегистрированы. Сейчас – даже пробовать не стоит, безнадежно. В доносе говорилось, что, будучи в Германии, точнее в Саксонии, Яков Рейман вошел в сговор с бандитами немецкого происхождения. В результате сговора были похищены огромные материальные и художественные ценности. Уже по пути в Россию Яков получил от подельников мешок с награбленным. Мешок он утаил от командования, спрятав в ящиках с оборудованием, которое вывозилось в Советский Союз. При передаче награбленного один из солдат, сопровождавших оборудование, – Георгий Романшин – был тяжело ранен. Возможным свидетелем происшедшего был рядовой Сергей Зимин.

Дальше шел протокол допроса Реймана. Он показывал, что во время пребывания в Саксонии он находился во дворце одного из самых богатых людей Германии. По приказу командования готовил трофейное оборудование к отправке в Москву. Яков стал свидетелем бандитского нападения на пастора местной церкви и смотрителя дворца. Жизнь пастору и смотрителю Рейману и его команде удалось спасти, а вот сами бандиты сумели скрыться. На вопрос следователя, как бандиты сумели скрыться, если в городе был комендантский час, Рейман ответил, что не знает и что сам много раз размышлял на эту тему.

На вопрос следователя, встречал ли он кого-нибудь из бандитов позже, Рейман ответил утвердительно. На одной из остановок (Рейман затруднился с ответом, на какой именно) ночью он вышел из вагона покурить и лицом к лицу столкнулся с бандитом. Бандит бросил в Реймана мешок, чтобы помешать достать оружие, и бросился бежать. Подельники бандита начали перестрелку и ранили рядового Романшина Георгия. Его срочно надо было доставить в госпиталь. Эту задачу взял на себя Сергей Зимин. Сам Яков Рейман передал мешок своему командиру – Иваницкому Кузьме Ефимовичу. Мешок передал без свидетелей. Ни про какие ценные картины, похищенные из дворца, ни про то, что находилось в мешке, не знает.

Иваницкий на допросе показал, что про ранение Романшина, как и про то, что его доставил в госпиталь Зимин, помнит. Об этом были сделаны соответствующие записи в медицинском журнале. Никакого мешка Иваницкий от Реймана не получал.

Дальше шли протоколы обысков в квартирах Реймана, Зимина и в дачном доме, принадлежащем Зимину. Ничего обнаружено не было. Тем не менее Яков Рейман был приговорен к расстрелу. Дальше в деле хранилась копия письма, которое Зимин С. В. отправил на имя товарища Сталина И. В. В письме говорилось о том, что Яков Рейман, кавалер трех орденов Славы, всю свою жизнь отдал служению Родине. Рейман ни в чем не виноват, арестован по недоразумению, и Зимин С. В., также кавалер трех орденов Славы, прошедший всю войну, просит товарища Сталина разобраться. На письме сверху была директива: «Прошу разобраться» – и размашистая подпись. Неужели Сталина? В деле было еще письмо от генерала Быстрицкого, который писал о беспримерной храбрости и честности Реймана.

Никто, конечно, ни в чем разбираться не стал, но расстрел заменили лагерем.

Все молчали. Вопросов было море, но каждому надо было время, чтобы пережить услышанное внутри себя. Лена с Лизой приготовили чай. Первым пришел в себя Сергей:

– Почему арестовали только Якова? Деда не тронули. Вашего деда, Георгий, тоже не тронули. Даже обыска у Вас не было. Чем, интересно так насолил кому-то Яков?

– Будем искать дальше, – пообещал Кирилл. – Я сейчас по дням восстанавливаю путь деда на войне. Буду искать однополчан, их письма, воспоминания. Правда всплывет, обязательно всплывет.

– Надо с моей матерью и тетей Надей, маминой сестрой, поговорить. Может, что знают, – задумчиво произнес Сергей. – У нас ведь тоже своя история. У деда на фронте любовь приключилась. Дочка, Надежда, родилась. Дед любил повторять, что он очень богатый: есть Любовь, так маму зовут, и Надежда. Вернулся с фронта к законной жене, но любовь фронтовую, Марусю, не забыл. На две семьи жил. Моя бабка и Маруся друг про друга знали и терпели. Как-то, когда пацаном был, спросил у деда, почему на Марусе не женился, когда бабка умерла. Тяжелый у нас тогда разговор вышел. Дед ответил, что не мог жениться: ареста каждый день ждал. Боялся, что семья пострадать может. Уверен был: если его заберут, Маруся мою мать не бросит, поднимет. Мать меня, безотцовщину, вместе с тетей Надей вырастила. Сейчас они вместе на даче живут. Мы им с Иркой хороший дом отстроили, теплый, со всеми удобствами. Жалко, в санаторий их только отправили. Придется ждать.

– Мне бы хотелось вернуться к событиям нашего времени. – Яков Михайлович обвел взглядом присутствующих и остановился на Георгии. – Скажите, как Вы считаете, нападение на Лену – это случайность или спланированная акция?