Виктория Колобова - Меткий выстрел

– У вас есть предположения, кто его убил?

– Нет, не знаю. Только про себя знаю. Меня и мой бизнес убивает коронавирус! И жаловаться некому.

– Вы уже мне пожаловались на коронавирус, не волнуйтесь, над любовью он не властен, свадебные платья скоро снова будут востребованы. Где и когда вы познакомились с Михаилом?

– В чате познакомились, лично общались недавно, недели три назад, как раз до 25 марта. На семинаре у Турова познакомились. На семинаре по налоговым атакам, Господи! У меня сейчас панические атаки, это уже не к Турову, а к психотерапевту на семинар надо. Как выживать? У меня ребенок несовершеннолетний!

– На ребенка должны платить, вы же в Москве, вам заплатят.

– Как бы не так! Я гастарбайтер! Живу на съемной квартире, за нее надо платить! Регистрация, то есть прописка! Я бы ее отменила! Крепостное право! Сейчас будет расти безработица, людям нужна мобильность. А какая мобильность, если без прописки твоего ребенка в школу не возьмут! И много других проблем с этой пропиской! Никто мне ничего не заплатит и в Службу занятости на учет не возьмут! Я выхода не вижу! Мне страшно. Чем ребенка кормить?

На этот вопрос Трубников ответить не смог. Попытался успокоить ее, потом вежливо попрощался. И подумал, что если все друзья погибшего будут говорить в таком тоне, то вряд ли он когда-либо раскроет преступление.

Позвонил Иван Семибратов из Новосибирска, тоже предприниматель, тоже познакомился с Михаилом на семинарах Владимира Викторовича в Москве. Высказал абсурдное, на взгляд Трубникова, предположение, что Михаил сам покончил жизнь самоубийством. Достали проблемы с бизнесом. Объяснил, что его тоже иногда посещает отчаянье. Сейчас налоговые проверки приостановлены, но потом они возобновятся.

– Я сам плачу за контрагента! Я понимаю реальность угрозы: в случае новой проверки налоговая может найти скелет в шкафу в других периодах и по другим налогам. Не хочу без вины виноватым быть, поэтому плачу. Это только внешне всем казалось, что у Михаила железобетонная нервная система. Он тоже уставал от непомерного давления налогов, от проверок. В конце концов, от отношения. Не для кого ни секрет, что к предпринимателю, тем более успешному, чиновники относятся как к жулику. А Миша дружил с удачей. Многие завидовали ему. Но кто его убил, не знаю. Самоубийство! Точно говорю! Достали! Он создал бизнес с нуля! Сам вложил свои деньги.

Я тоже создал бизнес с нуля. Дважды закладывал квартиру. Дважды смог выкрутиться из западни кризиса. Я работал по двадцать часов несколько лет подряд. До сих пор у меня получалось побеждать даже там, где победить невозможно, но сейчас! Давление на бизнес не ослабевает. У нас подчас меры региональных властей строже, чем федеральных. Мне порой хочется уехать за границу, но не знаю, куда. На моих глазах рушится дело моей жизни. Меня бесит чувство собственной беспомощности, временами охватывает отчаянье. Я вполне допускаю, что Миша покончил с собой. Не отвергайте такую версию.

Этот маленький вирус может разрушить не только мой бизнес, но и пошатнуть основы политической, общественной и экономической жизни. Он уже создает атмосферу страха и отчаянья. А в атмосфере страха и отчаянья всегда одна и та же тема – вооруженное выживание.

–У страха глаза велики, не надо ему поддаваться, – пытался успокоить его Трубников, – вы же сами сказали, что пережили уже два кризиса. Переживете и этот. Вы успешный предприниматель!

– Как бы этот успех не обернулся тюрьмой или могилой. Миша тоже был успешными предпринимателем. Может быть, он не сам. Много завистников. Успешный – означает с деньгами. А там, где деньги, там и кровь.

– Волков бояться, в лес не ходить, – ответил детектив и вежливо попрощался.

Они надоели ему со своими истеричными криками. Тем более, что ему самому хотелось кому-нибудь пожаловаться. Хоть бы кто посоветовал, как избавиться от бухгалтера и уборщицы? Как урегулировать вопрос с арендодателем?

Позвонил Дима Абатуров. Спросил, не звонил ли ему врач Черкашин, а то он что-то дозвониться не может, как там Женька?

– В реанимации, – ответил Трубников, – на искусственной вентиляции легких. А ты как? Анжела?

– Болеем в больнице, только в разных боксах. Хочу свежего воздуха, хочу на природу, в лес, на море, в степь! А ты дома?

– Дома, но мне тоже на природу пока нельзя. У меня головная боль из-за двух ленивых работниц, не знаю, как избавиться. Извини, что тебе жалуюсь, наболело.

– Я понимаю. Я вспомнил из «Бориса Годунова», если хочешь, прочту по памяти, но вряд ли это тебя утешит.

– Прочти.

«Вот – Юрьев день задумал уничтожить.

Не властны мы в поместиях своих.

Не смей согнать ленивца! Рад не рад,

Корми его; не смей переманить

Работника! – Не то, в Приказ холопий.

Ну, слыхано ль хоть при царе Иване

Такое зло? А легче ли народу?

Спроси его. Попробуй самозванец

Им посулить старинный Юрьев день,

Так и пойдет потеха.»

– Спасибо, Дима, достаточно. Я перезвоню тебе, если Черкашин позвонит мне первому, он всегда звонит мне рано утром. А чем ты в больнице занимаешься?

– Перечитываю наизусть Пушкина и Сашу Черного, что-то он мне вспомнился. Прочитать «Про кота»? Я тоскую по Анжеле, по дому. Извини, я заболтался, ты, наверное, очень занят. Завтракаешь? Не буду мешать.

Позвонил еще один друг Мельникова, тоже предприниматель и снова вопль отчаянья:

– Я зарабатывал. Мог платить кредиты, аренду, налоги. С кредитами бы уже в этом году рассчитался. Уже немного осталось, и на тебе! Теперь кошмарный конец! Даже если мы откроемся завтра, то покупателей-то нет! Этот проклятый вирус ударил по самому главному звену в экономике – по покупателю! Как выживать?

Трубникову самому очень хотелось получить ответ на этот вопрос. Позвонил Айрат:

–Жаль, что вы болеете, а то приехали бы на семинар Владимира Викторовича, он бы объяснил подробно. Я посоветовался со специалистами. Есть Приложение № 14 к приказу Федеральной службы по труду и занятости от 10 ноября 2017 г. № 655. Там сказано, в каких случаях выходное пособие выплачивается работнику при расторжении трудового договора в размере двухнедельного среднего заработка:

Отказ работника от перевода на работу в другую местность вместе с работодателем; отказом работника от предложения…

– Спасибо, Айрат, я запишу номер приложения, сам почитаю.

– Тогда еще надо записать: часть первая статьи 178, часть третья статьи 296, часть вторая статьи 307 Трудового Кодекса РФ.

– Ладно, почитаю, – вздохнул Трубников и подумал, что, когда у него на полставки работала Светлана Михайловна, он не вникал ни в Трудовой, ни в Налоговый кодексы, а сейчас впору за парту сесть, – Айрат, ты хорошо знал Михаила Мельникова?