Вильям Форс - 314 Преступлений

– Все тело в синяках и вздуты лимфоузлы на шее. – Отметил я. – Это, возможно, вообще не убийство. У него могла быть сонная болезнь или, может, болезнь Шагаса.

– О да, Картер, пожалуй, для проверки твоей теории, поеду в Африку и займусь сексом с мухой цеце. Ты сегодня не с той ноги встал или клеща подхватил? У него недостаточно симптомов для этой болезни.

– И что видишь ты?

– Я вижу, что парень тут был не один. Он фотограф и, к слову, его имя красуется в твоём блокноте.

– То, что его имя есть в блокноте, не означает, что его убили. – Ответил я. – Откуда ты знаешь, что он тут был не один?

– Взгляни вокруг. Все в пыли. Любые прикосновения сметают пыль, и на полу четко видно следы ещё одного человека, который был в кроссовках, что абсолютно не важно в отличие от того, что он здесь был.

– А как ты узнал, что он фотограф? – Спросил я.

– Морщинка возле правого глаза от фотоаппарата и большой портфель. Кончено, я могу ошибаться, но информации недостаточно для точных выводов. Пиджак пуст и как будто вообще не принадлежит ему, поскольку не совсем подходит по размеру. В портфеле тоже ничего интересного. За исключением вот этого.

Рейн показал мне записку и билет на концерт, который должен состояться в этот день вечером. Фокусное представление в небольшом театре, в центре Вашингтона. На записке было написано «Все получат своё, Майкл. И ты, и брат твой. Жду на концерте, будет весело».

– Думаю, вполне вероятно, что наш убийца и есть тот, кто пригласил жертву. Однако решил справиться с ним раньше. – Сказал Рейн.

– А сюда убитый пришёл зачем?

– В окне красивый вид. Возможно, хотел заделать пару снимков. И сразу скажу, что у меня нет версии по поводу того, почему он без одежды. Но могу сказать тебе точно, что интересуешься ты не теми вопросами. Прочти записку. Его брату, возможно, угрожает та же опасность. Если я прав, то его брата тоже позовут на это выступление, чтобы прикончить, если уже это не сделали. Я пойду, возьму ещё один билет, чтобы мы могли с тобой пойти на выступление и найти больше информации о жертве. Его роговицы стали мутными, а тело окоченело. Прошло около десяти часов с момента смерти. Значит, брат уже точно должен был получить билет.

– Но как, по-твоему, его убили?

– У него незначительное выпадение волос и легкий запах ацетона изо рта.

– Отравили?

– Нет. Это признаки сахарного диабета второго типа. Насчёт этого я тоже узнаю. Правда, обычно запах ацетона у детей, но может быть и у взрослых. И если тут без промашек, то убийство на лицо. Нам нужен человек, который хоть немного разбирается в медицине.

– Уверен, что он умер не от диабета?

– Слишком слабые признаки. На этой стадии ещё не смертельно. А вот то, что ему вкололи два миллилитра инсулина, вот это уже вероятно. Укол рассасывается через пару часов, вызывает кому и остановку сердца. К сожалению, все, что я здесь сказал, это лишь гипотезы. Пора приступить к действиям, чтобы их исключать.

– А мне что делать? – Спросил я.

– Сходи домой в душ. От тебя несет за несколько метров твоим притоном.

Я отправился в квартиру Эбби, чтобы принять душ. Шёл в ожидании того, что она начнёт меня отсчитывать, ведь она знала, где я пропадал несколько дней. Проблема в том, что она винит себя за это. Думает, что из-за неё я себя гроблю. Хотя на самом деле я и сам себя ненавижу за то, что делаю, и никак не получается это исправить. Ещё мне в голову приходила мысль, мол, почему мы не вызвали полицию но потом пришло осознание, что мы оставили свои следы и отпечатки. Наверняка Рейн вызовет полицию уже после того, как сам разберётся с делом, чтобы нам не мешали.

Зайдя домой, я обратил внимание на лишнюю пару женской обуви. Решил, что Эбби прикупила себе новые туфли, но, войдя в гостиную, я не успел ничего разглядеть, так как Эбби схватила меня, закрыв рот, потащила к себе в спальню и приказала спрятаться под кровать. Через минуту я понял, что происходит. В гости пришла её сестра. Более взрослая, но такой же приятный голос доносился из кухни. Слышно плохо и все же я смог понять, что они говорили о работе её сестры. Ей дали новую роль, и она о чем-то просила Эбби.

Под кроватью пришлось пролежать минут пятнадцать, пока Эбби вернулась и предложила мне выйти. Мы немного поговорили о Лизе. Так звали её сестру. Она на семь лет старше и сейчас и вправду получила роль в большом кино. Меня не стали упрекать, в том, что я не ночевал несколько дней дома. Казалось, что голова Эбби занята другим. Я пошёл в душ. После перекусил, и специально ничего не сказав подруге, стал собираться выходить, и она меня остановила. Хотел, чтобы проявила какую-то инициативу. Рассказав о новом деле, продолжил выходить. Эбби пожелала мне удачи и сказала быть аккуратным. Весьма холодно прозвучало, но все равно греет.

Я пришёл в назначенное место. Небольшое помещение, предназначенное для спектаклей. Встретился с Рейном у касс, в которые он сдал билеты. Оказалось, он успел найти не много информации. Убитого звали Майкл Ганзо. Он и в правду был фотографом. Причём, свадебным. У него был диабет. Рейнбол и сам не ожидал, что попадёт во все мишени. Брата Майкла звали Гарри Ганзо. У них год разницы в возрасте. Правда, Гарри не успел ничего добиться. Он пьянчужка.

– Как мы будем искать убийцу, если не знаем, как он выглядит? – Обратился я к Рейну.

– Кроссовки Найк, ты забыл? А если серьёзно, нам не нужно его искать. Нам нужно найти Гарри и держаться с ним рядом.

Рейнбол показал мне фотографию Гарри. На ней он был явно помоложе, чем есть сейчас. Выраженные скулы, рыжие волосы и неопрятный вид. Мы зашли в зал. На удивление, людей было очень много. Обычно такие мероприятия не богаты людьми. Мы решили стать с краю сцены и начали искать рыжую голову. Задача не из простых. Все внимание пришлось сфокусировать на поставленную задачу, и это дало плоды. Спустя десять минут я увидел нужную нам голову и показал её Рейну. Однако проблема пришла оттуда, откуда не ждали. Выступающий на сцене мужчина стал приглашать людей на сцену и показал прямо на нас. Люди тоже обернулись. Привлекать на себя внимание – безумно плохая идея, но Рейну так не показалось. Рядом мыла полы уборщица, и мой друг взял мою и её руки, и толкнул нас вперёд. Мы вышли на сцену. Глядя в зал, я все ждал, когда услышу крик: «это же тот самый преступник». Но пронесло. Мужчина снял шляпу и выдал каждому из нас по одной бумажке, на которой велел что-то написать. Неважно что. На сцене стояли несколько девушек, парней и я с уборщицей, которая, похоже от страха, прижалась ко мне. На своём листочке я написал «закись углерода». Все положили свои листочки в шляпу. Выступающий, держа шляпу перед собой, достал первый листок, не глядя на него и заговорил в микрофон: «Рука, написавшая это послание очень нежна. На нем задан вопрос, что я здесь делаю». Одна из девушек, стоявших с нами рядом, вскрикнула, что это её записка. Он посмотрел на неё, чтобы проверить и повторил это семь раз, угадав каждую записку, включая и мою. Признаться, это удивило меня.