Елена Кралькина - Болдинская осень

Дальше Андрей высказал еще раз свое предложение об изготовлении главной детали прибора в институте и продаже ее заводу. Ильич ответил, что этот вопрос вне его компетенции, а потом прямо в лоб спросил:

– Андрей Евгеньевич, чего Вы боитесь?

Андрей решил сыграть ва-банк:

– Ничего конкретного и всего сразу. Боюсь стать сначала марионеткой, а потом козлом отпущения.

– Опасения Ваши понял и буду работать. Постараюсь найти для Вас опытного, надежного человека, который будет отвечать у Вас за режим. Мы теперь с Вами в одной лодке. Но все-таки какая-то конкретика у Вас, наверное, есть? Если уж пришли и сказали «А», почему бы Вам не сказать «Б»?

– Что ж, наверное, действительно, правильнее что-то рассказать, раз уж я к Вам пришел. Во-первых, я вчера побывал на территории завода инкогнито. Пустили на раз, документы не проверяли, правда, и незачем: в заборе дырка на дырке. Я сделал вид, что ищу бухгалтерию и отдел кадров, ткнулся в разные здания. Всюду иди куда хочешь, а в одном домишке – настоящая охрана, можно сказать, вышвырнули меня. Что там такое? По документам это просто склад.

– С этим я разберусь. Пока повремените с началом трудовой деятельности на заводе. Я разберусь и отмашку дам. Что-то еще?

– Есть еще, но это вопрос сложный. Собственники завода – мой тесть и тесть Нилова. Это, думаю, Вам хорошо известно. Завод они прикупили у некого Плахотнюка. Насколько я знаю, тесть Плахотнюка ненавидит. Что это за сделка? Бизнес и ничего личного, или… или тесть с Плахотнюком игру затеяли «Кто кого», игру, в которой я пешка, которой легко жертвуют. Не исключено, что на Романшина с Ниловым отрекошетит. Теперь все. Очень надеюсь, что все сказанное останется между нами.

В голове у Андрея всплыли строчки из Пушкина:

Но мне порукой Ваша честь,

И смело ей себя вверяю…

Интересно, у Ильича честь есть?

Как только за гостями закрылась дверь, Егор сразу же набрал Елену. Она оказалась вне доступа. Егор чертыхнулся. У Ленки в институте вечно проблемы со связью, он бы за такие дела, не задумываясь, кого надо взгрел, глядишь, связь бы и наладилась. У Ленки прямо не институт, а какая-то богадельня. Неужели начальство само от такого безобразия не страдает?

Домой хочется, мочи нет, но Егор, как всегда, при исполнении. Надо пойти поздравить и поблагодарить людей. В каждой лаборатории, конечно, Егора усаживали за стол и, естественно, наливали. Егор старался пить как можно меньше, но лабораторий в институте было много, и выпитое в каждой лаборатории в его организме складывалось аддитивно. В лабораторию к Елизавете, в свой родной дом, он пришел уже подшофе. Сразу подошел к Полянскому. Тот заверил, что все рассказал Елене и теперь боится, что она разнесет свой институт по кирпичику. Ильич установил, что анонимка пришла из Ленкиного института. Кого-то Ленка сильно достала.

Егор расслабился. Теперь все хорошо. Теперь не грех и выпить со своими, все-таки они все молодцы. Такую глыбу с места сдвинули. В лабораторию подошел и Ильич. Егору показалось, что ему хочется перекинуться с ним парой слов. Пошли к Егору в кабинет. Немножко пообсуждали прошедший день, и в самом конце Ильич посоветовал Егору подумать над предложением Ветрова об организации производства головок в институте. Как раз в это время в кабинет Егора заглянул Митька. Он, как услышал про организацию производства, так сразу вошел в раж. Сначала он увеличил стоимость головок на десять процентов по сравнению с себестоимостью и подсчитал прибыль – голова пошла кругом. Конечно, голова и так кружилась от выпитого, но цифры впечатлили. Потом Митька решил, что десять процентов – это очень скромно, и удвоил цифру. Митька сразу же прикинул, какое оборудование можно купить на эти деньги. Вот это да! Ильич засмеялся:

– Эх вы, ученые, кто же меньше чем на два умножает? Пока прибыль не считайте, а то у вас заворот мозгов случится. По дороге посчитаете, поедемте, я вас домой довезу.

Егор вошел в дом, к нему сразу кинулись дети. Все как всегда, но в сердце опять воткнулась раскаленная спица: Ленки дома не было.

Выйдя из института, Андрей почувствовал, что скинул с себя большой груз. Может, зря выложил все силовику? С другой стороны, кто не рискует, тот не пьет шампанское. Одному Андрею не справиться.

Андрей решил сразу поехать домой. Дома нарисовались проблемы с женой. Дочка Ксюшка проговорилась отцу, что мать пьет транквилизаторы втайне от Андрея. Жену Андрей любил. Конечно, он замечал, что с нервами у Эммы не все в порядке, но, чтобы дело дошло до транквилизаторов… С этим надо что-то делать. В проблемах Эммы, конечно, виноват отец – самодур и деспот. Самое ужасное, что тесть ненавидел не только Андрея. Почему тесть ненавидит свою старшую дочь, Эмму, Андрей не мог понять при всем желании. Тесть пристально следил за жизнью Андрея и Эммы и целенаправленно убирал из их жизни все, что им нравилось. В качестве ответной меры Андрей научился не показывать своих пристрастий и надел на себя личину холодного, безразличного циника. А вот Эмка, хоть и психолог по призванию и образованию, переживала по поводу каждой каверзы отца и сильно нервничала. Наверняка таблетки выписал Эмке ее старый институтский друг и бывший жених – Борька. Андрей решил обязательно с Борькой встретиться и разобраться по-мужски. Эмка и ему, и Ксюшке нужна здоровая, а не с изуродованной таблетками психикой.

Андрей уже почти подъехал к дому, когда позвонил тесть и приказал приехать с отчетом о сегодняшнем дне. Андрей про себя чертыхнулся, хорошо хоть, Эмма с Ксюшкой тоже были вызваны в гости.

Тесть сразу же пригласил Андрея в кабинет. Внешне отчеты Андрея сильно походили на происходившее в доме Ниро Вульфа. Грузный тесть садился в большое кресло и закрывал глаза, а Андрей, как Арчи Гудвин, должен был пересказывать тестю все события, включая реплики действующих лиц. Все шло спокойно, пока Андрей не рассказал о своем предложении продавать несколько ухудшенную версию прибора за рубеж и завязать с дальнейшими разработками. Тут тесть открыл глаза и потребовал с этого места изложить поподробнее и в лицах, стал придираться к словам, уточнять формулировки. Андрей насторожился, тесть что-то нащупал, что-то, чего раньше не просчитал. Естественно, что своих мыслей тесть не выдал. Предупредил, что вечером уезжает, по крайней мере, на неделю по делам, и велел докладывать о состоянии дел ежедневно по телефону. Андрей выдохнул.

Вместе с тестем Андрей прошел в гостиную. Там гремел грандиозный скандал. Теща подарила Ксюшке платье для ее выступления на школьном вечере. Ксюшке платье очень понравилось, оно соответствовало всем канонам, предписанным глянцем. Эмма считала платье категорически неподходящим. Андрей внутренне согласился с женой. Он старался выглядеть спокойно и невозмутимо, но внутри у него все закипело. Платье было совершенно непотребным, теща вообще умом не отличалась, но сейчас превзошла саму себя. Андрей никогда не скрывал, что придерживается консервативных взглядов на моду. Он вырос в провинции в неполной семье с мамой – учительницей музыки, где всегда все было традиционно и пристойно. Сейчас ему сильно захотелось что-нибудь разбить и долго громко орать, может быть, даже ногами потопать, но… скандал надо было как-то прекращать. Андрей не стал запрещать дочери надевать платье, он предложил взять его домой и там все спокойно обдумать и обсудить.