Виктория Колобова - Смерть на корпоративе

Волонсевич и Трубников ушли, дети остались в кабинете отца.

– Зачем ты сказала про Лёнчика? – набросился на сестру Слава, – у мамы с ним роман! Она его любит!

– А я его ненавижу! Я хочу, чтобы мама вернулась домой, чтобы мы снова жили все вместе! Славка! Давай их помирим!

– Обалдеть! Светка! Очнись! Все мосты сожжены!

– А я хочу маму вернуть домой!

Света подошла к окну, заплакала. Брат поспешил к ней, обнял за плечи:

– Не плач! Ты права, давай их помирим. Сегодня, какое число? У всех зарплата была вчера, но мама вчера не приходила. Она должна прийти сегодня к папе за деньгами.

– Нет, не получится. Я видел, как они встречаются. Папа кладет деньги на самый край стола и ничего не говорит. Она молча берет их, уходит.

– Если долго мучиться, что-нибудь получится! После банкета осталось много всякого вина, а пирог на столе стоит, детектив почти не ел. Сейчас я все приготовлю! Ах! Как жаль, что свечки нет!

– Есть у Жанны в ее комнате, где она хранит швабры, я сама видела. У нее свечка и спички есть! Я сейчас принесу!

Уже через несколько минут кабинет Волонсевича преобразился. Все бумаги исчезли с его стола. Их место заняли бутылка вина и два бокала. Рядом горела свеча. Из мусорной урны дети извлекли еще не совсем увядшие тюльпаны, поставили их в вазу с водой. Погасили свет, зажгли свечку. Постояли в дверях, радуясь уютному уголку. Слава подбежал к столу. Поставил рядом с бокалами и бутылкой пирог, который не успел доесть детектив, удовлетворенно вздохнул и улыбнулся.

– Ты думаешь, это поможет им помириться? – спросила Света.

Он ничего не ответил. Они ушли, чтобы не мешать примирению родителей.

Волонсевич и Трубников обошли весь первый этаж, но Жанну не нашли. Волонсевич сам отвез Трубникова к Лёньке, ничего не стал о нем говорить:

– О родственниках плохо не говорят, а хорошо говорить не могу, нечего!

Представил Трубникова жене Лёньки Машеньке, попросил посодействовать расследованию. Уехал. Когда подъехал к конторе, удивился, что в его кабинете горит такой тусклый свет, устало поднялся на второй этаж. Вошел в кабинет, подошел к столу, удивленно уставился на бутылку портвейна, пирог, бокалы и тюльпаны, которые недавно сам выбросил в урну. В это время открылась дверь, вошла его жена. Увидев вино, пирог, цветы и горящую свечу, она остановилась от неожиданности, но быстро справилась с собой, широко улыбнулась:

– Тимоша! Как мило! Я так давно мечтала провести с тобой романтический вечер! Давно ты не дарил мне цветы! Какие красивые тюльпаны! Ты ждал меня! Ты тоже хочешь помириться!

Она приближалась к нему, а Волонсевич пятился с испуганным лицом. В кабинете появилась уборщица Жанна с косынкой на голове, в спортивном трико:

– Дети сказали, что вы меня…

– Джемиле! – радостно вскрикнул Волонсевич и с изящностью юноши подскочил к онемевшей от удивления уборщице, – Жанна! Милая моя! Ты так просто оделась? Вот и хорошо, так даже лучше, по-домашнему. Садись за стол, винца выпей! Я так ждал тебя! Пей! Я сейчас провожу гостью! Да, Кате же деньги нужны!

Он торопливо достал из сейфа деньги, положил их на край стола перед застывшей женой. Сложил руки на груди, ожидая, когда она уйдет. Жанна откинулась на спинку стула, молча наблюдала широко открытыми глазами. Екатерина со злобой взяла деньги, ушла, хлопнула дверью. Волонсевич вытер пот со лба, медленно подошел к столу, присел на стул, задумался. Из состояния задумчивости его вывел вопрос Жанны:

– И давно ты по мне сохнешь, начальник?

Трубников сидел в кухне Петуховых, беседовал с Машенькой, высокой молодой женщиной со стройной фигурой и постоянно бегающими пальцами. Она объясняла, что Лёня только что ушёл. Легли спать рано, кто-то ему позвонил. Он быстро оделся. Она спрашивала, куда. Он накричал: «Я ещё должен докладывать тебе, куда и зачем?» Машенька заплакала, Трубникову стало неуютно:

–Давно вы так живете?

– Третий год, детей нет. Гуляет он, мне все говорят. А что я могу сделать?

Трубников поднялся, собираясь уходить. Машенька вскочила, сразу перестала плакать. Стало слышно мяуканье. Вернее, истошный кошачий рёв. За окном на узком подоконнике сидел огромный кот, промокший и продрогший.

– Васька! – Машенька открыла форточку, – Васенька! Мой кот. Лёня не любит котов и собак. Поросенка берем, бычка тоже. Лёня откармливает сам, меня не подпускает. Потом сам же режет. Как он может? Берет совсем маленького, откармливает, ласкает, а потом режет, я на рынке мясо продаю. Так и живём. Раньше он в агрохолдинге работал, потом рассорился с Волонсевичем из-за зелёнки.

– Не понял. Какой зелёнки?

– Трава такая, чтоб скотину кормить. Украл зелёнку с агрохолдинга. У них много! Он всегда немножко брал. Не больше мешка за один раз! Все нормально было. А тут настучал кто-то.

Василий отряхнулся, убежал в комнату.

– Не понимаю, это же плодово-ягодное хозяйство, зачем же зелёнка?

– Овцы. Отара на шестьсот овец. Мясо не продаем, сами кушаем. У детей в школе, в детском саду бесплатные обеды. Нам тоже мясо к праздникам выдают. Так и живём.

Маша суетливо вытирала со стола невидимую лужицу.

– Тимофей Иванович говорил, что вы родственники.

– Это не я. Лёнчик сын его двоюродной сестры. А кто его отец никто не знает. Лёнчик и сам не знает, мать не сказала ему, умерла рано. Его сначала одна тетя к себе взяла, потом другая, но в детдом не отдали, в селе вырос.

– Одна взяла, потом другая? Почему? Первая тетя тоже рано умерла?

– Нет, Обе и сейчас живы. Характер у Лёни тяжелый, на руку горяч. Меня не бьёт, но кричит часто.

Трубников передумал уходить, попросил разрешения посмотреть дом.

– Волонсевич говорил, что строит дома для своих.

– Да, этот дом для нас построили. Мы за него выплачиваем. Это Лёню уволили, а я-то по-прежнему в агрохолдинге работаю. Хороший дом: газ и вода есть. Все удобства. Пять комнат. Нам даже много. Вот зал, здесь отдыхаем. Из той комнаты мы кладовку сделали. Это спальня.

В спальне стояла большая разобранная кровать, прикроватная тумбочка, в углу столик с зеркалом, стул и рядом кресло, в котором свернулся клубком Василий.

– Давно Лёня ушел? – спросил Трубников, глядя на кота.

– Только что! Уже спать легли! Кто-то позвонил, он оделся, убежал, накричал на меня, дескать, не суйся!

– Не сказал, когда вернется?

– Нет, не сказал. Он всю ночь может отсутствовать. Работы же нет постоянной, если шабашка подвернётся, то почему бы и нет? Денег всегда не хватает.

Машенька все время поправляла руками волосы, одергивала рукава кофты, будто у нее всё время что-то чесалось. Трубников вежливо улыбнулся, прощаясь. Вышел под дождь. Ни зги не видно! Дождь, ветер. Во дворе рядом с домом летняя кухня с верандой. На веранде стол, длинная скамья. Летом кушают здесь. Трубников сел за стол, зябко поёжился. Холодно, но крыша спасает от дождя. Пожалел, что нельзя курить. Отключил телефон, ждал.