Елена Бурмистрова - Сокровище Анны

– Вот распоряжение, – в зал заседаний вошла вторая секретарша.

– Спасибо, Алина, – ответил Матвей, взяв у нее документ, и замер. Подпись на документе была не его. Вернее его, но такая грубая подделка, что было видно невооруженным взглядом. – Все свободны, я попрошу остаться только моих замов. И начальника службы безопасности пригласите, пожалуйста. Мама, пап, вы тоже можете остаться, если вам это интересно – тут пойдет разговор о тканях, – Матвей не хотел, чтобы родители остались, он вообще не хотел, чтобы они знали о его проблемах. Он не привык, чтобы они в нем сомневались, тем более теперь, когда он стал полноправным хозяином компании. И еще он волновался о результатах аудита. Ему казалось, что родители чем-то расстроены.

…Анна работала с утра до ночи. Но вдруг начались проблемы со здоровьем. Она стала долго и мучительно кашлять. И когда она увидела на своем платке кровь, то осознала всю серьезность ситуации. Ухаживая в больнице за больными, видя их страдания, она понимала, что туберкулез победить ей не удастся. И ей оставалось смириться. Она внесла поправки в завещание. В нем она просила своих дочерей заботиться о больнице. Та, которая и выполнит просьбу, будет щедро вознаграждена, но о какой награде шла речь, Анна не пояснила в письме. Своим душеприказчиком она назначила молодого врача, который ей казался честным парнем. Но и ему она не сказала про бриллиант. Только дала координаты парижского адвоката, который и хранил Анино сокровище. Доказательством того, что пришло время отдать камень одной из дочерей, должно было быть письменное заверение врача, что воля матери исполнена. Если же ни одна из дочерей не выполнит ее волю, то камень остаётся в Париже до того момента, пока внуки или правнуки Анны не выполнят ее волю – построят больницу и будут активно заниматься благотворительностью. Завещание и камень тоже должны передаваться от одного адвоката к другому. Пока не придёт время отдать сокровище по назначению. Молодому врачу она тоже поручила бумаги передать по наследству, если это дело затянется на годы.

Все о наследстве знала только подруга Анны, Аксинья Гранжина. Когда Анне стало совсем плохо, Аксинья сидела у ее кровати день и ночь. Она старательно ухаживала за подругой, в глубине души надеясь, что подруга, видя безразличие дочерей, оставит камень ей. Старшая дочь не смогла приехать, так как была беременна и плохо себя чувствовала. А младшая совсем не ухаживала за матерью. Вместе с мужем они переселились в другой дом, и она прибегала только на пять минут, чтобы проведать мать и узнать, как ее самочувствие. Младшая дочь тоже ждала ребенка, срок был маленький, и она панически боялась заразиться от матери туберкулезом. Анна не обиделась на дочерей, как рассчитывала Аксинья. О завещании речь не заводила и все разговоры подруги о бессердечии наследниц отвергала.

…– Фирма «Времена года» была основана мною и Инессой Львовной,– начал свою речь Олег Матвеевич. – Мы вложили туда и все свое состояние, и всю свою душу. Мы не спали ночей, не доедали, работали, не разгибаясь, чтобы мои дети ни в чем не нуждались. Нам это великолепие не сваливалось на голову. И поэтому я тем более не потерплю воровства в моей фирме.

– Пап, о чем ты? – Матвей вскочил со стула.

– Аудиторская проверка обнаружила много проблем. Я подробно вас сейчас с этим фактом познакомлю.

Отец Матвея уже битый час рассказывал об аферах, проводимых в фирме. Матвей сидел, обняв голову руками, и молча выслушивал новости. Временами он оглядывал собравшихся за этим столом. Здесь были все родные и близкие, и это особенно было ужасно. Кто-то из них проворачивал дела за его спиной. Карина? Акций компании у нее не было, тут она присутствовала как невеста главного акционера. Сашка? У Сашки было совсем ничтожное количество акций, но все же… Нет, не может быть. Есть еще не акционеры компании, которые имели доступы к счетам и делам фирмы. Матвей предпочитал думать, что это именно они, не родные и не близкие. Тут он вспомнил, что кто-то подделал его подпись. Вот откуда нужно начинать – кому это было выгодно?

Он стал наблюдать за присутствовавшими. Никто не вел себя подозрительно или беспокойно. Все внимали словам Олега Матвеевича и ждали вердикта. Матвей решил разговор о поддельной подписи перенести на завтра.

– Я почти закончил наш неприятный разговор. Далее, Матвей, я прошу тебя подключить службу безопасности, а по необходимости и полицию и довести дело до конца, – сказал уставшим голосом Олег Матвеевич. – Я не хочу, чтобы на моей безупречной деятельности было пятно. И тебе такое передавать мне не очень приятно. Пока мы с матерью находимся тут, попробуем вместе разобраться.

Родители вышли из зала заседаний, откланявшись остальным. В зале стояла невыносимая тишина. Никто не осмеливался нарушить тишину.

– Матвей, скажи что-нибудь, – произнесла тихо Карина.

– А что тут скажешь? Мне сначала нужно самому познакомиться с документами, изучить, понять, насколько велика проблема. Не понимаю, почему мне отец ничего не сказал о проверке.

– Потому что до сегодняшнего дня твой отец был главный в компании. Хочет – проверяет, не хочет – не проверяет, – быстро сказал Саша.

– Сань, не до твоего юмора сейчас, понятно? Ты мне еще по ситуации с тканями отчитаться должен. Ты почему допустил покупку российских материалов? Только не нужно говорить, что там стояла моя подпись. Ты прекрасно знаешь, что подпись там не моя.

Все подняли головы и посмотрели на нависающего над ними Матвея.

– Как не твоя? – удивилась Карина.

– А вот так – не моя! – почти прокричал Матвей.

Главный бухгалтер посмотрела на Матвея.

– Матвей, пойдем к тебе и поговорим.

– Хорошо, Маш. Никто и никуда не уходит. Я сейчас вернусь.

Они поднялись на второй этаж, зашли к Матвею в кабинет.

– Я виновата, наверное, запарка была перед новым годом, сплошные отчеты, подмахнула под твоей подписью без проверки. Хотя мне заинтересовала нехарактерная черта линий над верхней буквой «С», – начала разговор Мария.

– Про ткань потом. Почему ты не сказала мне, что у нас проблемы?

– Я и не знала, что у нас проблемы. Но меня в последнее время стало волновать то, что был еще один документ, якобы от тебя, по которому деньги по-прежнему уходили на два парижских счета. Я пыталась с тобой поговорить, но ты вечно от меня отмахивался.

– Могла бы настоять! – почти закричал Матвей.

– Все было законно, деньги уходили на оплату работы французской модели и фотосессий в Париже. Счета на имя нашего филиала в Париже «Las Modas».

– Мария, «Las Modas» я закрыл еще в начале лета. Я летал туда, чтобы уладить все нюансы, не помнишь?

– Да, но Карина сказала, что мы не все связи порвали с Парижем. Не будет вестись только основная работа, а все остальное это не мое дело. Есть документы, я работаю согласно им. Я что-то не так сделала? Не нужно было отчислять средства?