Морис Периссе - Свидание у карусели

Заслонившись ладонью от слепящих лучей закатного солнца, Бертран Абади молча наблюдал за ястребом, парившим в неподвижном небе.

– Облака порозовели, – радуясь неизвестно чему, наконец сообщил он. – Завтра подует мистраль. [1]

Венсан Лардье сдвинул в кучу бумаги на столе и вышел из душного фанерного домика на террасу.

– Мистраль – не так уж скверно. Жара спадет. Лично я еле выдерживаю +35° в тени.

– В таком случае нечего было выбирать профессию инженера-строителя! Сидел бы сейчас чиновником в уютном кабинетике с кондиционером, никаких тебе неудобств! Кстати, заранее огорчу – жара продержится по крайней мере до конца августа. Выпьешь что-нибудь?

– Вот он где у меня, твой Лазурный берег, понял? – Венсан сделал многозначительный жест у подбородка. – Надоело! Разве такое небо способно разразиться дождем?!

– Стройке это не во вред! С таким опозданием, как у нас, дождь обернулся бы катастрофой. Так выпьешь или нет?

Бертран вынес на террасу стаканы, лед, виски, бутылку газировки и разместил все это на уродливом столике из белого пластика с металлической окантовкой.

– Плесни мне воды. Я, кажется, сейчас отдам богу душу!

Прямо за домиком, предоставленным в их полное распоряжение на время строительства в долине Верпо, начиналось бескрайнее поле. Земля уходила легким уклоном к горизонту и там терялась в буйной зелени. Сначала виноградники, фруктовые сады, потом едва различимая из-за оград дорога, и уже за ней ощетинившееся стрелами кранов поле упиралось в берега Верпо – тихого и безобидного большую часть года ручейка, который весной и осенью после ливней превращался в разъяренный поток, выходя из берегов и опустошая плодородные земли. Строителям предстояло расширить и основательно укрепить берега мощными цементными блоками, отлитыми прямо на месте, а по ним навести через реку мост под будущее шоссе.

Развалясь в креслах из такого же белого пластика и пристроив босые ноги на балюстраду, увитую пыльным диким виноградом, оба медленно потягивали питье. Венсан провел запотевшим стаканом по лбу.

– Ну и пекло! Никогда не думал, что в Йере летом все сохнет на корню! А ты еще уверял, что после пяти вечера нас будет освежать морской бриз! Хотел бы я знать, как нам удастся выдержать темп работ по графику.

– Не надоело думать о делах? Давай лучше махнем пообедать в какой-нибудь ресторанчик у моря. В июле здесь всюду гулянье, а я обожаю ходить на танцплощадки.

– С запахом жареной картошки, пережженного сахара и пыли. Нет уж, уволь! Обед на берегу моря… Три человека на квадратный метр по всей длине восемнадцатикилометрового пляжа. Ресторан наверняка придется брать штурмом!

– Только не рассказывай мне, что ты предпочитаешь остаться здесь и трескать замороженные продукты!

– Отстань!

– Дальнейшее известно: я гуляю один, а потом нахожу тебя спящим перед включенным телевизором, хотя все передачи давно уже закончились.

Как всегда, Бертран был прав, но это не могло повлиять на решение Венсана остаться в одиночестве, чтобы без стеснения слоняться полуголым по дому, допоздна сидеть на террасе и вдоволь глазеть в телевизор. То есть вести растительный образ жизни, единственно подходящий его натуре отшельника и совершенно неприемлемый для его компаньона. Пусть Бертран уходит и оставит его одного в этом унылом домишке. Все это суета сует!

– Чур, я первый принимаю душ, – сказал Бертран. – Ты – после меня. Потом оденешься, и пойдем прошвырнемся. Месье изволит?

– Не изволит.

– Не смешно!

Подвижность Бертрана, неиссякаемый мальчишеский азарт, внезапные перепады настроения всегда удивляли более зрелого и сдержанного Венсана, Он покачал головой и поставил свой стакан на столик.

– Я составлю тебе компанию… – он запнулся, – …как-нибудь в другой раз.

– А сегодня?

– Нет.

– Так и быть, пойду один! Но позволю себе заметить: месье не прав!

Лицо Бертрана, двадцатисемилетнего атлета, было усыпано веснушками, что отнюдь не портило его. Спадающие на лоб пшеничные пряди волос, темно-синие глаза, крепкие, ровные зубы, четкий рисунок губ. Бертран не зря выбрал профессию, позволяющую большую часть времени проводить на вольном воздухе и не задаваться дурацкими вопросами о смысле жизни. Как ртуть, вечно в движении, он любил встречаться и разговаривать с людьми, бегал за девушками, но не привязывался ни к одной, считая, что лучший вид благополучия – это свобода. Еще три месяца назад он даже не подозревал о существовании Венсана. Тот приехал с Севера и поступил на стройку прошлой весной. Поначалу их сблизила работа, а потом взаимная симпатия. Приятельские отношения быстро перешли в дружбу. Бертран был примерно одного возраста с Венсаном, но смотрелся на его фоне совсем мальчишкой. Сдержанность и скрытность Венсана он воспринимал как причуды старшего брата и ничуть не смущался этим. Просто Венсан был не столь общителен, и все. Внешне они тоже были разные. Венсан – невысокого роста, с правильным, но не очень приметным лицом, смуглый и темноволосый. Впрочем, о внешности своей он нисколько не заботился.

– Ты окончательно решил, что не пойдешь?

Белые брюки в обтяжку и полосатая тенниска подчеркивали выпуклость мускулов, отличный загар и синеву глаз Бертрана.

– Да! Счастливо повеселиться.

– Смотри не пожалей!

– Сгинь!

На двоих им была выделена одна машина – дешевая «меари» с желтым пластмассовым кузовом, служившая не столько для поездок по делам – для этого стройуправление выделяло отдельный транспорт, – сколько для вечерних прогулок, а точнее, ночных вылазок Бертрана.

– Куда направляешься? – из вежливости спросил Венсан.

– Думаю, сегодня танцульки везде. Например, в Кро. Если там не подвернется симпатичная девушка, рвану еще куда-нибудь. Или вернусь спать.

– Может, перекусишь на дорогу?

Но Бертран уже был на ходу и вопроса не расслышал.

«Меари» умчалась, и за окном сразу же воцарилась тишина, прерываемая лишь короткими порывами ветра. Откуда-то издалека донеслись глухие раскаты грома.

– А Бертран уверял, что завтра подует мистраль!

Улицы Кро пестрели разноцветными фонариками. Подхваченная ветром музыка выплеснулась из узких улочек прямо в лицо Бертрану еще до того, как он припарковал машину. Все, даже случайные стоянки были забиты, и ему пришлось прошагать сотню метров, прежде чем он попал на освещенную площадь – к лоткам с вафлями и яблоками, облитыми немного жутковатой, ярко-красной карамелью, к тирам и каруселям, весело вертевшимся под звуки модных песенок. «Если вы потерялись, встречайтесь у карусели», – время от времени повторял громкоговоритель.