Игорь Озеров - Из ниоткуда в никуда. Часть 2

Если бы этот парень не заговорил о деньгах, то Шота не стал бы спорить, и можно было прийти к устраивающему всех соглашению. Тем более, что главную для себя задачу: удивить своих знакомых, он уже выполнил. Но разговор о деньгах обидел его. В такой день в его доме говорить о таких пустяках было оскорбительно. Поэтому Шота взорвался.

– Что вы мне рассказываете про каких‑то важных людей? Вы меня пугать вздумали? Не нужны мне ваши деньги! Захочу продать – сам вас найду. Сейчас ничего отдавать не буду.

– Как скажешь. Мы хотели решить все по‑хорошему, – пожал плечами тот, который был в бейсболке. – Не будем мешать вашему празднику.

Они сели в машину и, подняв кучу пыли на деревенской улице, скрылись за домами.

– Почему ребята не остались на праздник? – спросила бабушка Шоту, когда он вернулся к дому.

– У них дела. Торопятся, – задумавшись о своем, ответил внук.

– Как говорил твой великий тезка, – продолжила бабушка Сулико, естественно, слышавшая разговор, – «что отдано тобой, то все равно твое, что затаил для себя, то потеряно».

Глава 2

Телефон задребезжал на пару минут раньше будильника. Максим зачем‑то проверил время на ручных часах, которые лежали рядом на тумбочке, и только потом снял трубку.

– Не разбудил? – из вежливости поинтересовался Андрей Алексеевич и, не дожидаясь ответа, продолжил: – Горит дом председателя Райпортебсоюза.

– А что, мы теперь еще и пожары тушим?

– Внутри дома обнаружили труп хозяина и есть подозрение, что его убили до пожара. Я за тобой заеду минут через десять. Выходи к подъезду.

Продолжая мысленно спорить с начальником о целесообразности столь ранней поездки работников прокуратуры на пожар, Максим быстро умылся, оделся и вышел из дома еще до приезда Андрея Алексеевича.

Дом председателя РПС находился на окраине города. Несмотря на то, что пожарные прибыли очень быстро, спасти дом они не смогли. Сейчас от дома осталась куча черных еще дымящихся бревен, которые заливали водой из двух пожарных машин.

– А где хозяин? – спросил Андрей Алексеевич у молодого участкового с черной папкой под мышкой. – Тело где? Почему решили, что его убили?

– Тело лежит у той стены, – показал милиционер папкой на часть уцелевшей стены. – Тело не осматривали, но если бы его до пожара не убили, то выбрался бы.

– Не скажи, – вмешался в разговор пожарный, стоявший рядом. – На окнах решетки, а загорелось быстро и сильно. Мы приехали – уже тушить нечего было.

– Думаете, поджог? – спросил Максим.

– Это экспертиза покажет. Но так быстро горит, когда кто‑нибудь помогает разгореться.

Он хотел добавить что‑то еще, но из‑за машины выбежала очень недовольная пожилая женщина.

– А если бы ветер был? – размахивая руками, закричала она, обращаясь неизвестно к кому. – Вся бы улица сгорела! Вот послал черт соседа: жил, всех ненавидел, а помер, чуть нас с собой не утащил.

– Вы, бабушка, кажется, не очень‑то покойного любили, – заметил Андрей Алексеевич.

– Какая я тебе бабушка? Помоложе тебя буду, – нашла себе собеседника женщина. – Я таких жадных людей, как этот сосед, сроду не видала. А ведь говорят, миллионщиком был. Золото в банке на огороде хранил, а сверху картошку сажал.

– Это вы с чего взяли? Про золото? – с улыбкой спросил Максим.

– А иначе зачем ему картошку эту сажать? – удивилась она его непонятливости. – От нее только морока. Два мешка посеешь – один соберешь. Это он так свое золото от чужих глаз прятал. Но видно не уберег. И решетки не помогли. На всей улице только у него одного решетки. Я, когда он их поставил, спросила: «Что, сосед, привыкаешь на небо в клеточку смотреть? Тебе там давно место приготовили». Он так обиделся, что даже здороваться со мной перестал.

– Ну и стервозный же у тебя характер, – засмеялся пожарный. – Наверное, давно без мужа живешь.

– Не твое дело! Сам язык не распускай и туши хорошо, чтобы опять не разгорелось.

– А сосед ваш один жил? – поинтересовался Андрей Алексеевич. – Семья его где?

– Семья от него давно сбежала. Один как сыч. Даже не навещал никто.

Откуда-то из-за домов подошел оперативник Саша Бочков.

– Я с вами потом поговорю, – попытался он отогнать болтливую соседку. – Сейчас идите домой и не мешайте пожарным.

– Никому я не мешаю. А ты кто такой? – набросилась на него женщина. – Не ты ли здесь три дня назад полдня крутился, что‑то высматривал? Больно лицо твое знакомое.

Саша крепко взял женщину за руку и увел в сторону.

– Эксперты подъехали, – сказал Андрей Алексеевич Максиму. – Давай займемся делом. Быстрее начнем – быстрее закончим. А то я не позавтракал.

Глава 3

– Ты, Катюша, наверное, часа два утром тратишь, чтобы такую красоту на голове сотворить, – игриво обратился Андрей Алексеевич к знакомой официантке, сидя за столиком ресторана в центре города, куда они с Максимом приехали пообедать.

Выжженные пергидролем обесцвеченные волосы у девушки были сначала завиты мелкими кудряшками, а потом уложены с помощью огромного количества лака высоко над головой, напоминая разворошенный ветром стог соломы. Такая прическа абсолютно не подходила к ее еще юному лицу, которое она тоже пыталась испортить невероятным количеством косметики: пудры, теней и помады.

– Красота требует жертв, – привычно ответила девушка, которой за день делали десятки подобных комплиментов. – Вы сегодня, Андрей Алексеевич, будете заказывать что‑нибудь или комплексный обед?

– А что в комплексном? То, что вчера не доели?

– У нас такого не бывает, – улыбнулась официантка. – На первое щи свежие, а на второе бифштекс с гречкой. Для вас могу попросить бифштекс поменять на антрекот, а гречку на картошку.

– Спасибо, Катюша. Неси что положено.

Ресторан только просыпался. На невысокой сцене, с которой по вечерам местный ансамбль развлекал подвыпившую публику, сейчас никого не было. Одна колонка была подключена к радиоточке и из нее звучали песни ежедневной программы по заявкам слушателей «В рабочий полдень».

Стены были отделаны темными деревянными щитами. Рядом с барной стойкой, закрывая половину стены, висела громадная медная блестящая чеканка, на которой был запечатлен процесс виноделия. На левом краю картины виноград еще висел на ветках. Потом он попадал в корзины женщин с большими бедрами. Дальше им занимались плечистые мужчины, давя из него сок. В центре композиции его переливали в бочки и бутылки. Венчал этот процесс народный праздник, где девушки и юноши, взявшись за руки, кружились в хороводе около низеньких домиков.

Стол, за которым сидели Максим и Андрей Алексеевич, стоял у противоположной стены с почти сплошным застеклением. По всей видимости, такая открытость не нравилась клиентам, и окна были затянуты тяжелыми, пропахшими табачным дымом, темно‑коричневыми бархатными шторами. Но днем некоторые из них были открыты, и из окон была видна площадь и пробегающие по своим делам люди. С одной стороны площади было здание горкома партии и исполкома. С другой – недавно построенный Дворец культуры.