Сергей Семипядный - Завтра были девяностые

Из комнаты не выветрились ещё конвульсирующие остатки царившей здесь некогда эманации беспомощной, неполноценной, ничтожной натуры, не способной реалистически утверждать себя и отчаявшейся до степени покинутости, отверженности и совершенной безысходности, отягощённой критическим количеством пропущенных моментов выбора, когда уже ничто, никакие петли и скидки, не могли помешать покорно замкнуть личный круг, неизбежный и роковой.

Впрочем, дара ощущать это никому из троих не дано. А вот запах трупа они обоняли. Но все трое были в том возрасте, когда страх смерти испытывают лишь увернувшись от трамвая, боязнь физических страданий приближается, однако ещё далека, а ужас осознания возможности никогда не достичь счастья приобретает зловещие контуры материального субстрата.

Бегунок приступил к сообщению о результатах повторного осмотра квартиры потерпевшей, а Сялова, замаскировав материнской снисходительностью отблески угольков грубо погашенного вторжением Арсова эротического костра, поглядывала на «самодовольного и самовлюбленного дилетанта», отыскивая в его внешности особые приметы. Она неоднократно встречала Арсова, однако сегодня вновь не сразу узнала его, и это ощутимо потревожило её самолюбие. Сяловой не было известно, что с первой встречи Арсова запомнил лишь начальник седьмого отдела УВД облисполкома.

Бегунок сообщил, что шифоньер и секретер в маленькой комнате пусты, дверцы и шифоньера и секретера были открыты, а в постели обнаружены два волоска: светлый и чёрного цвета, длиной оба пять – шесть сантиметров.

– Откуда? Pubis? – спросил Арсов.

– Да, – ответил Бегунок.

– Потерпевшая?

– Блондинка. Натуральная.

Далее Бегунок сообщил, что в секретере имеется мусор, среди которого внимание привлёк лишь обрывок бумаги со словом «прокурору» в правом верхнем углу. В слове «прокурору» имеется исправление – после второй буквы «р», – поэтому, вероятно, листок был смят и на нём ничего больше не написали. В комнате, кроме всего прочего, имеется одна гантель, вторая, со следами крови на ней, обнаружена работниками саночистки во дворе около мусоросборника. Интересно также то, что в большой комнате, в одном из отделений шкафа, находится несвежее постельное белье. Там же находится и ночная рубашка, тоже несвежая. О потерпевшей Бегунок сообщил, что она работала штукатуром-маляром, с мужем разведена двенадцать лет назад, сын – в армии, дочь учится где-то в институте в другом городе. Мужчин видели, однако имеется ли у неё постоянный любовник, опрошенные не знают. Между ею и соседями отношения были прохладными, так как убитая любила позлословить. Опрошены ещё не все.

– Но – самое главное… Слышишь? – Бегунок, улыбаясь, ждёт, когда интерес Арсова возрастёт до необходимого уровня. – Убийца, а правильнее сказать – убийцы, уже установлены. Не сегодня, так завтра мы их найдем и… – Бегунок, нарциссистски ориентированный, едва ли не по-женски кокетливый, как-то неопределённо манипулирует руками. – Соседка сверху видела, как позавчера из этой квартиры выходили два типа. И ей, этой соседке, показалось странным, что один из них сказал другому: «Да ладно, не закрывай!» Поэтому она и постаралась внимательно их рассмотреть. Одного она уже опознала по фотографии. Это Еропкин, он недавно освободился. А второй, судя по приметам, как считает Понгов, – Александр Мшарин. И сейчас производится отлов этих кадров, злодеев таких-сяких. Вопросы есть? Тебя, вот, ждали, чтобы порадовать.

Бегунок побарабанил пальцами по полировке сапога и легонько, одним нижним веком подмигнул Сяловой, у которой также был вид неожиданно премированного отгулом человека.

– А у вас, я понял, вопросов нет? – Арсов мысленно плюнул в сторону Бегунка, а вот Сялову ему очень хотелосъ разозлить. Сидит, дура, и млеет возле ёрзаюшего кобеля. Как же, симпатичный, кудрявый, похожий на Джо Дассена брюнет! К тому же не из тех, что, переспав с дамой, в течение целой недели ходят с расстёгнутой ширинкой. И он спросил: – А дверь всё-таки закрыта была или нет? И откуда стало известно об убийстве?

– Да, дверь они закрыли. Соседка после их ухода толкнула дверь и даже позвонила. Она никому об этом не сообщила – спешила на автобус, чтобы уехать в сад. А сегодня утром кто-то позвонил по ноль – два и сообщил о трупе. Мужской голос. Сказали, что по такому-то адресу находится труп.

– И больше ничего?

– Ничего. Ты квартиру-то посмотришь? Или пойдем?

– Я посмотрю, – ответил Арсов. – Раз уж пришёл, посмотрю. А вы пока прогуляйтесь до почтового ящика, если не трудно. Да не забудьте спросить Еропкина и Мшарина, или как их там, куда они дели ключ от квартиры. Спросите при встрече.

Спустя пять минут Бегунок вставил обнаруженный в почтовом ящике ключ с двумя бородками в дверной замок и принялся вертеть его в обоих направлениях. Затем ключ взяла Сялова и лично убедилась, что замок и ключ имеют самое непосредственное отношение друг к другу.

Осмотрев маленькую комнату, кухню, ванну и туалет, мимо топтавшихся у двери туповато нахмуренной Сяловой и незначительно пристыженного Бегунка Арсов прошёл в большую комнату и приступил к её осмотру. Бегунок и Сялова последовали за ним.

И Арсов не смог отказать себе в удовольствии остановиться, повернуться и серьёзно, неторопливо, не допуская иронических ноток, сказать:

– Уважаемые коллеги! Вы не возражаете против подобного обращения к вам? Уважаемые коллеги, мы с вами не должны забывать положение о диалектическом отрицании как отрицании с удержанием всего положительного, имеющегося в отторгаемом…

– Да кончай ты, Макс! – попробовал, не очень решительно, перебить Бегунок.

– Минутку! Не должны забывать, и потому я прошу вас пройти в туалет и приобщить к протоколу… Где ваши понятые-то? Приобщить прилипшую к унитазу бумажку. На всякий случай. А то мало ли что. Вы, конечно, заметили, что в унитазе кто-то сжёг обрывки бумаги. Но вы, очевидно, не обратили внимания, что один клочок не сгорел – остался. – Арсов готов был признать разговор оконченным, однако заметив, что Бегунок и Сялова продолжают пародировать придорожные столбики, вернулся к своему предложению: – Алексей, возьми это на себя, не побрезгуй. Приклеился он очень удачно, поэтому вряд ли его кто-нибудь сумел осквернить. Разве что члены следственной группы.

Произнеся заключительные слова, Арсов посмотрел на Бегунка. От перемещения взгляда на Сялову он удержался, однако Сялова, тем не менее, глаза опустила.

И последовало приобщение к протоколу осмотра места происшествия обрывка, судя по всему, листка записной книжки. Это была правая его часть, длиной десять сантиметров, а шириной вверху около трёх сантиметров, внизу – один сантиметр. В записях, произведённых пастой синего цвета, почерком, схожим с написанием слова «прокурору», уловить какой-либо смысл не представлялось возможным. Имелись неполные слова, окончания слов и всего лишь несколько слов полных. Было ясно, что строчки – разной длины. Поэтому некоторые строчки обрывка были пусты. Вверху имелось неполное слово «…мунизма», ниже через две клетки – «штаны», ещё через одну – «…терел», вновь через две – «флюиды» и через две клетки – «Я», заключенное в кавычки. Что могло связывать слова «штаны», «флюиды» и «Я», взятое в кавычки? Да ещё что-то там коммунизма в первой строчке (ничего иного в голову не приходило).