Найо Марш - Роковая ошибка

Гарденер был хорошим садовником, тут двух мнений быть не могло. Он гораздо внимательней относился к капризам и фантазиям своих работодателей, чем Макбрайд, и трудился в высшей степени добросовестно.

Заметив, что его фамилия приводит Верити в замешательство, он рассмеялся и сказал, что не будет иметь «ничо пр-ротив», если она станет звать его по имени, а зовут его «Бр-р-юс». Верити не была шотландкой, но ее не покидала мысль, что его акцент несколько утрирован. Тем не менее она воспользовалась его предложением, и вскоре садовник стал Брюсом для всех своих нанимателей. Слава его в Верхнем Квинтерне быстро росла. Парнишка, которого он нашел себе в помощь в деревне, был шести футов росту и немного не в себе. По мере того как проходили недели, а потом и месяцы, работодатели Брюса один за другим сдавались и соглашались на услуги «парнишки», все – кроме главного садовника мистера Маркоса, тот был категорически настроен против него. Сибил Фостер продолжала безумствовать по поводу Брюса. Вместе они тщательно изучали каталоги питомников. По окончании рабочего дня в Квинтерн-плейсе Сибил угощала его пинтой пива и часто сидела с ним в гостиной, болтая о растениях. Когда требовалось что-то сделать по дому, Брюс оказывался весьма полезен и охотно выполнял поручения.

– С ним одно удовольствие иметь дело, – рассказывала она Верити. – И знаешь, дорогая, в нем столько энергии! Он вбил себе в голову, что мне нужно выращивать спаржу, выкопал две глубоченные канавки за теннисным кортом и собирается заполнить их всевозможными морскими водорослями. Ты можешь в это поверить? Горничные всерьез влюбились в него, ей-богу.

Под словом «горничные» она подразумевала свою приходящую прислугу: деревенскую девушку и Берил, племянницу миссис Джим. По ее словам, обе души не чаяли в садовнике, и она намекала, будто Берил имеет на него виды. Миссис Джим по этому поводу хранила таинственное молчание. Верити узнала также, что Сибил считала Брюса «себе на уме», что означало одно: он был тщеславен.

Доктор Бейзил Шрамм исчез из Верхнего Квинтерна, словно его никогда там и не было, и через некоторое время Верити почти – но не совсем – забыла о нем.

Декораторы наконец завершили свою работу в Мардлинге, и мистер Маркос, как считалось, уехал заграницу. Гидеон, однако, приезжал из Лондона почти на каждые выходные, зачастую привозя с собой целую компанию. Миссис Джим докладывала, что Прунелла Фостер являлась завсегдатаем его вечеринок. Сибил по этому поводу демонстрировала забавно двойственное отношение. С одной стороны, она, похоже, гордилась тем, что ее дочь, как та сама выражалась, «подцепила» Гидеона. С другой – продолжала ронять смутные намеки насчет него, основанные, насколько могла понять Верити, исключительно на ее безошибочной интуиции. В конце концов Верити заподозрила, что Сибил просто испытывает что-то вроде материнской ревности. Хорошо, что Пру окружена пылкими молодыми людьми, но гораздо хуже, если она увлеклась одним из них. Или дело было только в том, что Сибил нацелилась на флегматичного лорда Свинглтри в качестве избранника для Пру?

– Разумеется, дорогая, – призналась она Верити как-то в июле по телефону, – он очень состоятельный, но ты ведь меня знаешь – мне этого недостаточно, а о его подноготной никто ничего не знает. У него вьющиеся волосы, черные глаза и крупный нос – чрезвычайно привлекательная внешность, напоминающая изображения на старинных сосудах, но что следует об этом думать? – И, предвидя реакцию Верити на ее наблюдения, поспешно добавила: – Я имею в виду вовсе не то, о чем ты подумала, как тебе хорошо известно.

– Ты полагаешь, что у Пру все серьезно? – спросила Верити.

– Не спрашивай меня, – раздраженно ответила Сибил. – Она шепчет о нем без умолку. И надо же чтобы это случилось в тот момент, когда я была так довольна Джоном Свинглтри, таким преданным поклонником! Единственное, что я могу сказать, так это то, что все это совершенно губительно для моего здоровья. Прошлой ночью я глаз не сомкнула и очень опасаюсь за свою спину. Пру часто встречается с ним в Лондоне. Я предпочитаю не знать, что там у них происходит, так как действительно мало что могу сделать, Верри. Поэтому я уезжаю в «Ренклод».

– Когда? – поинтересовалась Верити, почувствовав толчок в ребра.

– В понедельник, дорогая. Надеюсь, твой дружок сумеет мне помочь.

– Я тоже надеюсь.

– Что ты сказала? Прозвучало как-то иронично.

– Я надеюсь, это пойдет тебе на пользу.

– Я написала лично ему, и он сразу же ответил. Прелестное письмо: очень сочувственное и информативное.

– Прекрасно.

Когда Сибил хотела уклониться от ответа, она всегда говорила очень быстро, причем неестественно высоким голосом. Именно так она заговорила сейчас, и Верити могла дать голову на отсечение, что подруга в этот момент теребит волосы на затылке.

– Дорогая, – закудахтала Сибил, – не угостишь ли меня вареным яйцом? На завтрак. Завтра.

– Разумеется, – ответила Верити.

Когда Сибил приехала на следующее утро, Верити удивило то, что подруга и впрямь выглядела неважно. У нее был плохой цвет лица, и она явно похудела. Но кроме того у нее был несколько – как бы это выразиться – отсутствующий вид, на лице словно застыла маска. Это было минутное впечатление, и Верити даже засомневалась, не почудилось ли ей. Она спросила Сибил, была ли та у врача, и получила раздраженный отчет подруги о посещении клиники в Большом Квинтерне, ближайшем городе. Какой-то неизвестный врач, по ее словам, «посуетился над ней» со стетоскопом, «накачал ей руку» и «отправил к какой-то тупой медсестре для дальнейших унижений». Вот почему у Сибил сложилось твердое впечатление об их полнейшей профессиональной отчужденности. Больного могло бы ветром сдуть прямо перед ними – они бы и глазом не моргнули.

– Самый апатичный мужчина, какого я видела, с кольцом-печаткой на пальце. Ну, ладно, я снобка, – сердито призналась Сибил и всадила нож в свою отбивную.

В конце концов она свела-таки разговор к садовнику. Брюс, как всегда, был «идеален». Он заметил, что у Сибил измученный вид, и принес ей в подарок раннюю репу.

– Помяни мое слово, – сказала она, – в этом мужчине что-то есть. Ты, конечно, можешь относиться скептически, но это так.

– Если вид у меня скептический, так это потому лишь, что я не понимаю, что именно ты разглядела в этом самом Брюсе?

– Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду. Если уж быть до конца откровенной и прямой, – породу. Вспомни, – сказала она неожиданно, – Рамси Макдональда [14] Джеймс Рамсей (Рамси) Макдональд (1866–1937) – британский политический и государственный деятель. Был незаконнорожденным ребенком. .