Рекс Стаут - Успеть до полуночи

– Уверен.

– В таком случае будем держаться этого предположения, пока оно не опровергнуто. Мне нужно увидеть всех финалистов – желательно порознь, – хотя время и поджимает. – Он взглянул на настенные часы. – Сейчас они, скорее всего, в полиции, но попытаемся. Пусть кто-нибудь из вас позвонит всем по очереди и назначит каждому встречу здесь у меня: в двенадцать тридцать одному, в три следующему, в шесть следующему…

– Как в шесть? – вскинулся Асса. – Бог ты мой! Три часа на одного свидетеля!

– Трех, надеюсь, не понадобится. Достаточно часа. Но с четырех до шести я занят другим делом и…

– Какое другое дело! Это возмутительно!

Вулф посмотрел на него:

– У меня не почасовой договор с вашей компанией, мистер Асса. Мое расписание обсуждению не подлежит. Я работаю как работаю. Один в три, один в шесть, один в семь, и последний в восемь. Можете им сказать, что, поскольку их задержали в Нью-Йорке и это создает определенные сложности в организации финала конкурса, вы просите их побеседовать со мной как с представителем вашей компании. Разумеется, им не следует говорить о той бумаге, которую им вчера показал мистер Далманн. Обедаю я в девять, так что поинтересоваться отчетом можно по телефону в любое время начиная с половины одиннадцатого.

– Я хотел бы присутствовать при ваших беседах, – сказал Хансен. – Но в двенадцать тридцать я занят.

– Сэр, вы не сможете присутствовать при наших беседах ни в какое время. Вы ведь понимаете, что при вас они замкнутся, придется выпроводить даже мистера Гудвина. Кстати, о нем, у него будет другое задание. Где находится депозитный сейф, в котором хранятся ответы?

– Сорок седьмая улица, банк «Континентал траст».

– Пожалуйста, пусть один из вас в два тридцать встретит там мистера Гудвина. Отведите его в депозитарий, вскройте конверт с заданиями и конверт с ответами. Мистер Гудвин сделает копии и принесет сюда, а оригиналы вы вернете в сейф.

– Это невозможно, – твердо сказал О’Гарро. – Эти конверты не могут быть вскрыты.

– Вздор! – Вулф всегда становился раздражительным, когда его вынуждали работать. – Почему не могут? Эти пять стишков с разгадками никому не понадобятся. Вам в любом случае придется их менять. Возможно, дело обстояло бы иначе, будь у нас неопровержимое доказательство того, что в бумажнике у Далманна не было листка с ответами, но такого доказательства нет. Не могли бы вы назвать мне обстоятельства, при которых эти ответы можно будет использовать? Будьте любезны.

Они переглянулись. Вулф ждал.

– Вы правы, – сказал Бафф за всех.

– Следовательно, если они попадут ко мне в руки, то, учитывая, что знать о них будем только мы с мистером Гудвином, вреда это не принесет, а вот пользу – вполне возможно. У меня появилась идея, как ими воспользоваться, и думаю, ее стоит проверить. Так не мог бы кто-нибудь из вас встретить мистера Гудвина в банке в два тридцать?

– Хорошо, – согласился Бафф. – Скорее всего, мы придем вдвоем. Конверты никто еще не вскрывал. Нужно известить мистера Хири. Вероятно, он тоже захочет присутствовать.

– Как пожелаете. К слову, о нем. Его компания увязла в этой истории не меньше вашей. Так что насчет него? Знает ли он о вашем решении нанять меня? Одобряет ли ваши действия?

– Полностью.

– Тогда на этом закончим. Прошу, воспользуйтесь телефоном на столе мистера Гудвина. Не желаете ли, чтобы он набрал для вас номер?

Нет, они не желали, что было лучшим показателем того, в каком отчаянии они пребывали. Эти птички летали высоко, входили в тройку самых крупных в стране агентств, и кабинеты у них были угловые, размером по меньшей мере двадцать на двадцать футов, и доходы исчислялись шестизначными цифрами, так что, уж конечно, они и забыли, когда в последний раз собственноручно набирали телефонный номер. От них и ждать такого было бы странно. Но тем не менее, когда я встал из-за стола, О’Гарро уселся в мое кресло, спросил номер телефона в «Черчилле» и набрал его с таким видом, будто это было для него самым обычным делом. Я тогда еще подумал: глаза у тебя, парень, умные, сам справишься.

Пришлось немного подождать. Мы сидели и слушали его разговоры. Наконец он положил трубку.

– Двоих нет на месте, – сказал он. – Роллинз только что уехал в полицию. Мисс Фрейзи будет здесь в двенадцать тридцать.

– Нам пора, опаздываем уже на полчаса, – сказал Хансен, вставая. – До остальных дозвонимся позже.

Но Вулф задержал их еще ненадолго: записать, что известно о пяти финалистах. Информации набралось – не разбежишься, на страничку в моем блокноте. Я вышел в прихожую вместе с ними, чтобы проверить, не наденет ли кто-нибудь по ошибке мой плащ, запер дверь и вернулся в кабинет. Вулф сидел, прикрыв глаза, и его пальцы на столе подрагивали. Я прошел к своему креслу, придвинул к себе машинку и вставил в нее лист бумаги, чтобы начать печатать список подозреваемых. Услышал звук шагов, поднял голову и увидел Фрица, который принес поднос с пивом.

– Нет, – сказал я твердо. – Унеси, Фриц.

– Скоро придет женщина! – простонал Вулф.

– Это лишь предлог. На самом деле вы просто терпеть не можете работать, когда ставят такие сроки, особенно если шансы один против четырех тысяч. Признаю, успеть до полуночи двадцатого апреля – это черт знает что за задачка, но девятнадцатого января в три двадцать семь пополудни вы сказали, что, если когда-нибудь до ланча вы попросите пива, я должен вашу просьбу аннулировать, невзирая ни на какие протесты с вашей стороны. Понимаю, в такой ситуации легко утратить контроль над собой, поскольку того и гляди нам дадут по носу, но – до ланча никакого пива. К тому же мы ведь не намерены ставить мистера Бреннера в неловкое положение.

Я встал из-за стола, взял у Фрица поднос и отнес его в кухню.

Если бы я знал, какое испытание ждет Вулфа в обличье мисс Гертруды Фрейзи из Лос-Анджелеса, основательницы и президента Лиги женской природы, мне не хватило бы духу отнять у него пиво. А если бы это знал Вулф, то наверняка отказался бы от дела и послал ЛБА вместе с ее юридическим консультантом куда подальше.

Наверное, стоило бы рассказать, во что она была одета, но не хочется. Скажу только, что наряд свой она стащила в музее. Если же описать саму мисс Фрейзи, никто не поверит. Внутренние уголки глаз почти сходились у длинного тонкого носа. Лба было видно примерно на дюйм над бровями, остальное скрывали седые лохмы. Левая сторона рта изгибалась кверху, правая книзу, и от этого казалось, будто у нее кривой подбородок, хотя, возможно, на самом деле это было не так. Она была в точности моего роста – пять футов одиннадцать дюймов, – и шаг у нее был соответствующий.

Мисс Фрейзи села в красное кожаное кресло, заняв лишь половину сиденья и положив сумку на колени – руки на сумке, спина прямая.