Никита Казачёнок - Роджер Гвус ведёт расследование

Инспектор остановил нас около одного из похожих домов. Единственное, что привлекло моё внимание – это то, как много места отведено для сада. Перед домом всё было засажено кустарниками и цветами, которые уже совсем скоро исчахнут.

– Это дом мисс Уилсон. – Пояснил инспектор. – Вы, кстати, не забывайте стенографировать наши допросы.

Уж что-что, а быстро записывать я умею. Не удивлюсь, если это единственная причина, почему Гвус меня вообще сюда послал.

Инспектор трижды постучался в дверь, прежде чем она открылась. На другой стороне стояла женщина старше сорока. Она хромала на левую ногу, но всё ещё ходила, подпираясь на железную инвалидную трость. Морщинистое лицо и рыжие кудрявые волосы этой женщины придавали ей лишние годы. Мать Дарии, Лидия Уилсон, сразу же начала жаловаться нам на свою жизнь.

– Думала, переселюсь сюда, так жизнь пойдёт спокойней. А тут, нет. Сначала сахарный диабет вызвал атрофию ноги, еле как хожу, так теперь и это несчастье…

Она выхватила из кармана платок и, уткнувшись в него лицом зарыдала.

Инспектор присел рядом с ней и, положив руку на её плечо, принялся успокаивать бедную женщину.

– Мисс Уилсон, – практически шёпотом говорил инспектор – расскажите нам о вашей дочери, если это не слишком тяжело в вашем положении.

Женщина собралась с мыслями и начала.

– Дария была очень добродушной девушкой. Она вместе с доктором Кларксоном была волонтёром для нескольких Госпиталей в городе. Раньше она разводила кроликов, но сейчас она уделяла всё своё время мне.

– А что вы можете сказать про её возлюбленного? – Поинтересовался я, делая заметки в свой блокнот.

– Честно говоря, я не могу сказать чего-либо дельного о Марке. Но он помогал Дарии ухаживать за мной и садом, да и в целом при мне был очень вежливым. Дария не рассказывала мне об их отношениях в деталях, но по виду она была счастлива, а это была для меня самым главным.

– Ладно. – Продолжил инспектор. – Теперь расскажите нам, когда Дария вышла из дома?

– Вчера вечером, к семи. Марк прислал ей письмо, в котором попросил встретиться.

– Где это письмо?

– На столе в её комнате.

– А почему он писал письмо, а не пришёл сам? – Заметил я.

– Дело в том, что Марк здесь не живёт. Он приезжает сюда к своему отцу. Дария говорила, что Марк планировал переехать сюда навсегда, но я не знаю, сделает ли он так, теперь, когда Дарии больше нет.

– То есть, его здесь вчера не было.

– Насколько я знаю, он всё ещё не прибыл.

– В таком случае, последний вопрос. Вы не замечали, пропало ли что-либо из личных вещей Дарии. Даже самая незначительная.

– Я не проверяла, но вроде бы нет.

– Значит это всё. Ещё раз, примите наши соболезнования.

Мы с инспектором продвинулись в комнату убитой. Помещение было обставлено не самым роскошным образом, по чему было видно финансовое состояние семьи. Куда не бросишь взгляд – везде он улавливал тонкий и нежный бирюзовый цвет. Таковыми были занавески у окна, убранство кровати, даже мелкие элементы одежды и редкие драгоценности, так или иначе, были бирюзовые.

Записка, о которой говорила Лидия, лежала на небольшом гардеробе с зеркалом. Инспектор подобрал её, прочитал содержание и подал мне. Записка была напечатана на машинке, и она гласила:

“ Дорогая моя Дария. Знаю, ты ожидала увидеть меня этим утром, но как ты, возможно, знаешь, авария на железной дороге прервала связь между Бирмингемом и Лондоном. Тем не менее, спешу сообщить, что траффик уже возобновился, и я прибуду к вам уже в субботу. Буду очень рад, если ты меня встретишь. Я не хочу, чтобы прошлый раз повторился. Поезд должен приехать к восьми. Пишу тебе, ибо знаю, как ты волнуешься, когда я тебе по долгу не пишу. Передавай привет матушке. – Твой Марк”

Рядом с сообщением был конверт. Был он самый что ни на есть простецкий почтовый. Подозрения вызывали отсутствие штемпеля и марки, но это можно было объяснить. Авария, которую упоминал автор письма, это, очевидно, сошедший с рельс поезд на 2892 ярде от Лондона. В газетах писали, что в качестве некоторого рода извинения, местные почтовые отделения устроили скоростную доставку по близлежащим районам к Лондону. Ни марки, ни штемпели на эти письма не ставили, просто потому что люди, застрявшие в поездах, просто не имели время на это.

Я заметил своё предположение инспектору и тот, тоже припомнив этот случай, положил сообщение в конверт и засунул это в небольшой пакет, в который помещают вещественные улики.

Перед уходом инспектор задал владельце дома ещё несколько вопросов, но они были совсем незначительны и относились к характеру девушки.

II

Мы стояли возле калитки, ведущей к двухэтажному дому, ожидая возвращения его владельца. Состояние этого жилища было плохим и, тут то там проглядывались потрескавшаяся побелка, а крыша дома крошилась. Тем не менее, судя по строительным лесам, попытки ремонта были предприняты.

– А вы, небось, те две ищейки. – Захрипел за нашими спинами голос.

Он принадлежал шестидесятилетнему джентльмену, который пытался скрывать свою лысину и полное рытвин и морщин лицо в тени широкополого цилиндра.

– Вы от части правы. – В учтивой манере ответил старику инспектор. – Я – инспектор Свифт, а это мистер Блэйк. А вы, должно быть, Джером Твист, отец Марка Твиста?

– Что есть, то есть. – Мрачно ответил старик. – Давайте тогда пройдём ко мне в дом.

Место обитания старика оказалось куда изящнее изнутри, нежели снаружи. Десятки написанных рукой картин закрывали изумрудного цвета обои. Мебель из тёмной ели была покрыта небольшим слоем пыли. Бронзовые подсвечники свисали со стен.

Дом был очень тёмным и душным, что явно не нравилось инспектору, но я не обратил на это особого внимания.

Старик сбросил с себя сюртук и упал в широкое кресло у камина.

Я и инспектор присели напротив него, на мягком диване.

– Господа, не желаете ли закурить. – Старик указал на деревянный ящичек с трихинопольскими сигарами.

Как бы я не хотел этого отрицать, но от качественного курева я никогда не отказывался, и видать, инспектор тоже. Все мы трое по очереди взяли сигары, и через минуту комната покрылась слойкой дыма.

– Вы не подумайте обо мне чего-то. – Начал старик. – Я может, и выгляжу как злобный старикан, но нагрубить не имею желания. Хотя, вы, несомненно, пришли сюда поговорить о моём сыне, а не обо мне.

– Вы правы. – Признал инспектор. – Мне особенно хочется узнать, где он сейчас.

– В пути. Вчера прислал телеграмму со станции у Уилоби-Поинт. Могу предоставить её вам, если это требуется. Должен был уже прийти, но видимо, где-то застрял.

– Будьте добры, передайте нам эту записку.

Старик поднялся с кресла и вышел в соседнюю комнату, откуда вернулся с небольшим листком. Написанный толстым почерком текст был короток и лаконичен.