А. Милн - Загадка Красного дома

– Я хочу видеть мистера Марка Эблетта, – прорычал он. Это прозвучало почти как угроза.

Одри пришла в себя и ободряюще улыбнулась ему. У нее была улыбка для всех.

– Да, сэр. Он вас ждет, если вы пойдете туда.

– О! Значит, вы знаете, кто я, а?

– Да, совершенно верно.

– Значит, он ждет меня, а? Он будет рад меня видеть, а?

– Прошу вас пройти сюда, сэр, – чопорно сказала Одри.

Она подошла ко второй двери слева и открыла ее.

– Мистер Роберт Эб … – начала она и замолчала. Комната была пуста. Она повернулась к мужчине, стоявшему у нее за спиной. – Если вы присядете, сэр, я найду хозяина. Я знаю, что он дома, потому что он сказал мне, что вы прибудете сегодня днем.

– О! – Он оглядел комнату. – Как вы называете это место, а?

– Кабинет, сэр.

– Кабинет?

– Комната, где работает хозяин, сэр.

– Работает, да? Это что-то новенькое. Не знал, что он когда-нибудь в жизни делал хоть что-то.

– Это место, где он пишет, сэр, – сказала Одри, с чувством собственного достоинства. Тот факт, что мистер Марк “писал”, хотя никто не знал, что именно, было предметом гордости в комнате экономки.

– Не слишком хорошо одет для гостиной, а?

– Я скажу хозяину, что вы здесь, сэр, – решительно заявила Одри.

Она закрыла дверь и оставила его там.

Ну что ж! Ей было, что рассказать тетушке! Ее мысли были заняты сразу же, перебирая все то, что он сказал ей, и она сказала ему. “Как только я увидела его, я сказала себе…” Да, ее легко можно было впечатлить. Это была проблема Одри.

Однако вначале нужно было найти хозяина. Она прошла через холл в библиотеку, заглянула туда, немного неуверенно вернулась и остановилась перед Кейли.

– Будьте добры, сэр, – сказала она низким, почтительным голосом, – не могли бы вы сказать мне, где хозяин? Пришел мистер Роберт.

– Что? – спросил Кейли, отрываясь от книги. – Кто?

Одри повторила свой вопрос.

– Я не знаю. Разве он не в кабинете? После обеда он отправился в Храм. Кажется, с тех пор я его не видел.

– Благодарю вас, сэр. Я схожу в Храм.

Кейли вернулся к своей книге.

“Храм” представлял собой кирпичную беседку, расположенную в саду за домом, примерно в трехстах ярдах. Здесь Марк иногда медитировал, прежде чем удалиться в “кабинет”, чтобы изложить свои мысли на бумаге. Эти мысли не представляли большой ценности; более того, они раздавались за обеденным столом чаще, чем попадали на бумагу, и попадали на бумагу чаще, чем попадали в печать. Но это не мешало хозяину Красного дома немного огорчаться, когда посетитель обращался с Храмом небрежно, как будто он был воздвигнут для обычных целей флирта и курения сигарет. Был случай, когда двух его гостей застали за игрой. Марк в тот момент ничего не сказал, разве что спросил не могут ли они найти другое место для своей игры, но нарушителей больше никогда не приглашали в Красный дом.

Одри медленно подошла к Храму, заглянула внутрь и медленно вернулась. Все эти прогулки ни к чему не привели. Возможно, хозяин был наверху, в своей комнате. “Недостаточно хорошо одет для гостиной”. Ну что же, тетушка, а не хотите ли вы, чтобы в вашей гостиной был теперь кто-нибудь с красным платком на шее и в огромных пыльных сапогах и – послушайте! Кто-то из мужчин стрелял в кроликов. Тетушка была неравнодушна к хорошему кролику в луковом соусе. Как жарко, она не откажется от чашки чая. Ну, во-первых, мистер Роберт не остался бы на ночь; у него не было никакого багажа. Конечно, мистер Марк мог бы одолжить ему кое-что; одежды у него хватило бы на шестерых. Она узнала бы в нем брата мистера Марка где угодно.

Она вошла в дом. Когда она проходила мимо комнаты экономки, направляясь в холл, дверь внезапно открылась, и оттуда выглянуло довольно испуганное лицо.

– Привет, Од, – сказала Элси. – Это Одри, – сказала она, входя в комнату.

– Входи, Одри, – позвала миссис Стивенс.

– Что случилось? – спросила Одри, заглядывая в дверь.

– О, моя дорогая, ты меня так напугала. Где ты была?

– Наверху, в Храме.

– Ты что-нибудь слышала?

– Что слышала?

– Грохот, взрывы и ужасные вещи.

– О! – воскликнула Одри с некоторым облегчением. – Кто-то стреляет в кроликов. Тетушка неравнодушна к хорошему кролику, – сказала я себе, проходя мимо, – и я не удивилась бы, если бы узнала…

– Кролики! – Презрительно сказала тетушка. – Это было в доме, девочка моя.

– Прямо так и было, – сказала Элси. Она была одной из горничных. – Я сказала миссис Стивенс … Не так ли, миссис Стивенс? Это было в доме, сказала я.

Одри посмотрела на тетю, потом на Элси.

– Как вы думаете, у него был с собой револьвер? – Спросила она приглушенным голосом.

– У кого? – Взволнованно переспросила Элси.

– У этого его брата. Из Австралии. Я сказала, как только увидела его: “Вы плохой человек, мой друг!” Вот что я сказала, Элси. Еще до того, как он заговорил со мной. Грубо! – Она повернулась к тете. – Что ж, даю вам слово…

– Если ты помнишь, Одри, я всегда говорила, что ни с кем из Австралии нельзя разговаривать, – миссис Стивенс откинулась на спинку стула, тяжело дыша. – Я не выйду сейчас из этой комнаты, даже если вы заплатите мне сто тысяч фунтов.

– О, миссис Стивенс! – Воскликнула Элси, которой очень хотелось получить пять шиллингов на новую пару туфель. – Я бы не стала заходить так далеко.

– Вот, – воскликнула миссис Стивенс, резко привстав. Они с тревогой прислушались, обе девушки инстинктивно подошли поближе к креслу пожилой женщины.

Дверь кто-то тряс и пинал.

– Слушайте!

Одри и Элси испуганно переглянулись.

Они услышали мужской голос, громкий, сердитый.

– Открой дверь! – Кричал он. – Открой дверь! Я говорю, открой дверь!

– Не открывайте дверь! – В панике закричала миссис Стивенс, как будто это была ее дверь. – Одри! Элси! Не впускайте его!

– Черт возьми, открой дверь! – Снова раздался голос.

– Нас всех убьют в наших постелях, – дрожащим голосом произнесла она. Перепуганные девушки прижались друг к другу, и миссис Стивенс, обняв их, сидела и ждала.

Был ли Марк Эблетт занудой или нет, зависело от точки зрения, но можно сразу сказать, что он никогда не скучал в своей компании по поводу своей прошлой жизни. Тем не менее, истории распространяются. Всегда есть кто-то, кто знает. Было известно – и это, во всяком случае, от самого Марка, – что его отец был сельским священником. Говорили, что мальчиком Марк привлек внимание и покровительство какой-то богатой старой девы, жившей по соседству, которая платила за его образование и в школе, и в университете. Примерно в то время, когда он возвращался из Кембриджа, умер его отец, оставив после себя несколько долгов в назидание семье и репутацию человека, умеющего читать короткие проповеди, как пример своему преемнику. Ни предупреждение, ни пример, по-видимому, не были эффективными. Марк отправился в Лондон на пособие от своего патрона и (по общему мнению) познакомился с ростовщиками. Его покровитель и все, кто спрашивал, считали, что он “пишет”, но что он писал, кроме писем с просьбой дать ему больше времени, так и не было обнаружено. Однако он очень регулярно посещал театры и мюзик—холлы – несомненно, с целью написать в “Зрителе” несколько серьезных статей об упадке английской сцены.