Алевтина Чичерова - Короли вечерних улиц

– О! Смотрите, ребята, кто выбрался из своего клоповника.

Услышал Мика издевательский голос Тсунаёши, когда был уже в школьном дворе. Обернувшись, он увидел своего одноклассника, прислонившегося спиной к дереву в окружении своих дружков.

– Надо же, Шиндо, а мы думали, ты после вчерашнего не осмелишься сюда явиться или, может, ты хочешь извиниться?

– Ты хочешь, чтобы я извинялся перед таким уродом как ты, – хмыкнул Мика. – Не дождешься.

– Ты чё сказал, козёл? – сузив глаза, он выпрямился.

– Что слышал, – с вызовом бросил Микаэль, подходя ближе, понимая, что именно этим должно всё завершиться.

– Слушай, ты, – закипая от злости при столь дерзком поведении их школьной «овцы», которая, похоже, конкретно распоясалась и требовала срочного лечения, он приблизился к Мике, который был на полголовы ниже и куда слабее внешне. – Если вчера тебе повезло, это не значит, что сегодня легко отделаешься. На этот раз тебя никто не спасёт, – он зло усмехнулся, оглядевшись по сторонам, где кроме них поблизости никого не было. – Так что лучше извинись и останешься цел.

– Я сказал, я не собираюсь извиняться. Странно, ты всегда казался мне умнее, а ты такой тупой, что элементарных слов не понимаешь, – разочарованно протянул Мика, прямо глядя в глаза обидчика.

– Тебе пиздец, – не выдержал такого унижения перед своими товарищами Тсунаёши, все еще помня свою злость за вчерашнее, и со всего размаху молниеносно ударил Мику кулаком по лицу.

Тот, не успев увернуться, получил прямой удар, но даже не упал, а лишь отшатнулся.

– Получил, ублюдок! – сверкнул глазами Тсунаёши. – Теперь беги и жалуйся, хотя тебе и некому, хах. Ты никому не нужен. Поэтому, просто вали отсюда!

Сплюнув алую кровь, Мика усмехнулся:

– Черт, ты меня разочаровываешь. Сиори бы меня и то больней ударила.

Вспомнив свою самую слабенькую одноклассницу, парень окончательно взбесился, особенно услышав позади смешки своих же друзей. Потерять авторитет? Здесь? Не допустимо.

Он рванулся к Микаэлю, снова занося тяжелый кулак для удара, но в этот раз Мика ловко увернулся. Адреналин, разгулявшийся в крови, заглушил собственную боль, азарт возобладал над разумом. За свою жизнь Мика ни разу не вступал в драки, соответственно, опыта борьбы не имел, но какой-то инстинкт диктовал его телу движения, и он неплохо уворачивался, успевая наносить ответные удары, которые были все же слабее, чем у его противника. Но это ни коим образом не мешало Шиндо продолжать. Принимая удары от Тсунаёши, он только сильнее входил в раж, ибо когда тот попадал на и без того болезненные участки тела Шиндо, Мику бесило это еще больше, придавая сил, вынуждая ловчее изворачиваться, делать свои удары все более точными и болезненными, поскольку по своему личному опыту он знал особые точки. Также спасало Мику и то, что он привык к побоям, его тело приспособилось к постоянным нападкам, гораздо более сильным со стороны его отца, чего нельзя было сказать о Тсунаёши, которому удары Микаэля приносили куда больший урон.

В конечном счете, зарядив с ноги в живот Тсунаёши, Мика, когда тот скрючился и завыл от боли, нанес второй удар ногой, завалив того на землю и прыгнув сверху, с остервенением стал колотить противника по лицу. Со всей дури, словно выплескивая накопившуюся за много лет обиду на всех, на него, на его друзей, на одноклассников, на учителей, на родителей.

– Остановись, придурок! Помогите, уберите его! – закрывая лицо руками, завизжал Тсунаеши, и тогда подключились его друзья. Оттащив взбешенного Микаэля, который словно сошел с ума и рвался добить, они удерживали его, пока он не успокоился, после чего отпустили. Тяжело дыша, Мика рухнул на колени, опершись руками о землю. Он слушал, как бешено стучит его сердце в груди, чувствовал, как тело начинало болеть по мере того, как успокаивалась закипающая в жилах кровь. Он не видел и не слышал ничего вокруг. Он только улыбался. Это была улыбка победы. Победы над самим собой. Во рту ощущался металлический привкус, и это было сладко. Сладкий вкус победы.

– Отвали. Сам справлюсь, – гыркнул Тсунаёши кому-то из своих друзей, который протянул руку, чтобы помочь тому подняться. Оказавшись на ногах, он взглянул на Микаэля, поднявшего на него залитое кровью лицо. Непроницаемый и решительный взгляд синих глаз был устремлен на него.

– Пошли отсюда, он какой-то чокнутый. Ну его на хрен, этого психа, – вытирая рукой такое же залитое кровью лицо, сказал Тсунаёши и, прихрамывая, двинулся в сторону школы, а за ним следом, как верные псы, пошла и его компания.

Растянувшись на зеленой траве, Мика, жадно втягивая носом свежий воздух, полуприкрыв глаза, невзирая на боль во всем теле, засмеялся, ощущая себя как никогда великолепно. После, он поднялся и, окинув оценивающим взглядом свою порванную, окровавленную и запыленную одежду, встал и медленно, с чистой совестью направился обратно домой.

Когда Мика оставил классную комнату, в ту же минуту прозвенел звонок. Из классов стали выходить ученики, наполняя коридоры учебного заведения привычным галдежом. Уроков до окончания занятий оставалось еще два, но мальчик решил забить на них, а потому, спустившись по лестнице на первый этаж, вышел из центрального входа на улицу, где майское солнце щедро одаривало всех своими тёплыми лучами. Отныне Шиндо не часто посещал уроки, являлся на один-два и вскоре уходил, или же в какой-то день вовсе не приходил, ведь перед ним была задача куда важнее всех этих глупых уроков, домашних заданий и чёртового коллектива с глупой классной руководительницей, трясущейся над учениками из приличных семей. Нет. Сейчас Мику волновало и занимало совершенно иное. В дни пропуска занятий он целый день ошивался возле высотного здания, не похоронив своего стремления еще раз встретить того человека.

Он не появлялся, и было бы куда проще забыть об этом и продолжить дальше существовать, но Мика не мог так просто отступить. Он хотел этой встречи. Безумно хотел и был готов приходить и ждать. Конечно, являясь сюда каждый день, он понимал, что та встреча вероятнее всего была случайной и тот человек, скорее всего не работал тут, иначе бы он хоть раз, но увидел его среди тысячи сотрудников и посетителей офиса. Куда как логичнее в данной ситуации было бы сменить дислокацию и пойти к ресторану, но только Мика не помнил дороги. Туда его везли в машине, а обратно, он добирался пешком уже ночью, долго блуждая по разным районам. Сложное название заведения, он тоже не запомнил, а потому высотное здание было единственным местом, где он мог с ним столкнуться.

Вот и сегодня, практически не имея в душе надежды, он пришел сюда. Нести свой пост для Мики стало уже привычным делом и, усевшись на каменный выступ, он, положив на колени сумку, скрестил на ней руки и опустился на них подбородком, глядя в сторону входа, около которого стояла охрана, не дававшая ему возможности пройти внутрь и толком, внятно, не отвечающая ни на один вопрос. Прогулявшись несколько минут туда и обратно, дабы немного размяться и не засиживаться, Микаэль снова опустился на выступ. Сидя и всматриваясь в проходивших мимо людей, стараясь не упустить из виду никого, Мика все же закрыл глаза. От постоянного напряженного всматривания, они начинали болеть.