Эллери Квин - И на восьмой день...

Кем же был свидетель преступлений Сторикаи, совершивший первое убийство в истории долины?

Эллери снова подумал о количестве монет. Рассказывая о скитаниях общины, Учитель упомянул, что его отец привез в долину пятьдесят серебряных долларов, и Летописец подтвердил это, справившись в своих записях. А согласно гроссбуху Шмидта, Учитель истратил девятнадцать серебряных долларов в магазине «Край света».

Значит, должна оставаться тридцать одна монета.

Эллери уставился на две стопки в застекленном шкафчике. Они были одинаковой высоты — это означало, что и число монет в них одинаковое... Следовательно, общее число должно быть четным!

Именно это не давало ему покоя после визита в лавку Шмидта. Число «тридцать один» нарушало безупречную симметрию запретной комнаты, заставляя работать подсознание Эллери.

Каким образом обе стопки могут содержать одинаковое число монет, когда одна из них должна быть выше другой на один серебряный доллар? Может быть, этот доллар потерялся?

Потом Эллери вспомнил. Когда Учитель приговорил Ткача Белиара к изгнанию в пустыню, ему дали в дорогу пищу и воду на два дня и один серебряный доллар!

Тридцать один минус один дает четное число и объясняет одинаковую высоту стопок.

Эллери полез в ковчег и пересчитал серебряные доллары, выпущенные в 1873 году в Карсон-Сити. В каждой стопке было пятнадцать монет.

Поставив на место вторую стопку рядом с первой, Эллери уставился на шкафчик, чувствуя шум в ушах.

Кладовщик предал своего Учителя, свою веру и своих братьев за тридцать сребреников!

Придя в себя, Эллери посмотрел на нижнюю полку. Там все еще лежала открытая книга — очевидно, с утра к ней не прикасались.

Эллери казалось, будто его глаза засыпаны песком. Сначала строчки готического шрифта на открытых страницах плясали в насмешливом танце.

Но потом они остановились, и из ниоткуда пришла невысказанная мысль...

Это напоминало кошмарный сон внутри сна! Эллери с трудом заставил себя просунуть руку в шкафчик и закрыть книгу, чтобы видеть обложку и корешок.

И он увидел...

На несколько секунд Эллери застыл как вкопанный. Ум отвергал это. Такого не может быть даже во сне!

Но это было не во сне, а наяву.

Наконец Эллери смог вытащить руку, после чего он провел еще некоторое время, бессмысленно уставясь на нее.

Священная Книга. Книга Mk’h, как называл ее Учитель.

Да, на переплете были эти буквы, которые так потрясли старика, когда он увидел книгу на прилавке Шмидта, что он готов был предложить за нее весь запас серебряных долларов.

Утерянная книга Квинана...

Эллери не помнил, как вышел из санктума, как запер за собой дверь, как шел через зал собраний, не слыша эха своих шагов.

Выйдя наружу, он остановился, глотая воздух с жадностью, ранее не известной ему.

Ведьмы преследовали Эллери всю ночь, усмехаясь, тараторя, сидя на его груди и не давая дышать. Он знал, что это сон и что достаточно открыть глаза, и кошмар исчезнет. Но это было ему не под силу. Эллери стонал во сне и со стоном же наконец проснулся.

Он чувствовал себя усталым и замерзшим — несколько часов забытья не принесли облегчения. Бормоча себе под нос, Эллери натянул на себя одеяло и перевернулся на другой бок. Ведьмы перешептывались в углах комнаты. Он напряг слух, стараясь разобрать, что они говорят, вгляделся в темноту и понял свою ошибку. Его обманули мантии — это были не ведьмы, а члены Совета, переговаривающиеся вполголоса, с сомнением глядя на лист бумаги, который каждый держал в руке. Потом они началу передавать листы из рук в руки, и Эллери закричал.

— Дайте их мне! Вы сотрете отпечатки пальцев!

Поняв, что снова заснул и кричит вслух, он опять открыл глаза, встал и подошел к окну. Снаружи было серое утро. Эллери вспомнил, что произошло вчера и что должно произойти сегодня.

«А человеку великое зло от того...» [43] Книга Екклесиаста, 8:6.

Он оделся, сходил в общественную кухню за горячей водой, умылся, побрился и отправился в столовую. Первая смена уже завтракала — кто-то тихо переговаривался, а большинство сидели молча. При появлении Эллери все разговоры стихли.

Одни смотрели на него робко, а другие со страхом. Незнакомый человек и незнакомое преступление — не связаны ли они друг с другом? Но на некоторых лицах сиял восторг — разве не говорил Учитель, что прибытие Гостя было предсказано?

Однако никто не осмеливался заговорить с ним.

Эллери ел и пил то, что поставили перед ним, смутно сознавая, что это что-то горячее и сытное Потом он вернулся в свою комнату обдумать план действий.

Какое-то время Эллери что-то писал в записной книжке, затем отложил ее и вышел делать то, что должно быть сделано.

Эллери едва мог вспомнить время, когда его не поражало возвращение великих и знаменитых людей сквозь бездны Пространства и времени. В детстве это была ожившая римская статуя. Мистер Тобайас, преподававший ему гражданское право, мог быть братом-близнецом Сципиона Африканского. Отец О'Тул из католической церкви за углом, казалось, только вчера сбросил тогу Нерона. Изадор Розен, напарник инспектора Квина, когда оба были патрульными, был точной копией Юлия Цезаря.

Подобные ощущения возникали циклически — или, возможно, Эллери циклически это осознавал. Королева Виктория продавала ему билеты в кино. Мать Уистлера [44] Уистлер, Джеймс Макнилл (1834 – 1903) — американский художник. «Портрет матери» (1871) — одна из известных его картин. сидела напротив него в автобусе. Бетховен доставлял белье из прачечной. Иван Грозный склонялся над стойкой бара, спрашивая: «Что будете пить?» Роберт Э. Ли [45] Ли, Роберт Эдуард (1807 — 1870) — американский генерал, командовал армией конфедератов во время Гражданской войны. предлагал нарисовать его портрет за доллар на тротуаре Гринвич-Виллидж.

То же самое происходило и теперь. Уинстон Черчилль поставил перед ним овсянку (если это была овсянка) во время завтрака. Мария Дресслер [46] Дресслер, Мария (Лейла Кербер) (1869 – 1934) — американская актриса. убрала пустую чашку. А сейчас перед ним сидел Бернард Шоу с крошками в бороде и объяснял, как он изготовляет гончарные изделия. У Эллери возникло странное ощущение, что он смотрит на гончарные круги и печи и наблюдает за автором «Профессии миссис Уоррен» [47] Пьеса Б. Шоу. , бросающим горсть соли в одну из печей, чтобы придать глянец обжигающимся там плиткам.

Эллери достал из кармана осколок, который нашел в санктуме.

— Вы не пользуетесь солью для этой пурпурной глазури?

— Нет, — ответил Гончар, похожий на Шоу. — Для кувшинов со свитками нужен другой процесс.