Эллери Квин - Дом на полпути

Дойдя до дощатой сторожки напротив Морского терминала, Квин вошел в нее, что-то сказал сидящему внутри старику, сунул ему доллар и снял трубку. Позвонив в справочное бюро, он дал нужное имя в Нью-Йорке и, дожидаясь ответа, нетерпеливо посмотрел на часы. Было десять минут двенадцатого.

Без четверти двенадцать он вернулся на своем «дюзенберге», который припарковал у Морского терминала. Что-то коренным образом изменилось у лачуги, потому что газетчики буквально штурмовали ее, сдерживаемые ругающимися полицейскими и детективами. Эмити вцепилась в руку Эллери, когда он проходил через кордон репортеров, но он отодвинул ее и, ускорив шаг, вошел в хижину.

Внутри не изменилось ничего. Только не было детективов. Де Йонг все еще находился там и с каким-то циничным удовольствием разговаривал на низких тонах с коротеньким смуглым человеком невыразительного вида. Билл тоже был в хижине. Рядом с ним Эллери увидел Люси Уилсон, в девичестве Энджел.

Он сразу узнал ее, несмотря на прошедшие почти одиннадцать лет. Люси его не видела, а он изучал ее, остановившись в дверном проеме. Люси стояла у стола, положив красивую руку на плечо брата, и с потрясенным видом смотрела вниз. Простое черно-белое платье ее было помято, лицо напряжено, легкое пальто небрежно свисало с облезшего кресла, туфли заляпаны грязью.

Женщина выглядела такой же красивой, какой Эллери знал ее прежде. Ростом она была почти с брата и имела такой же выразительный подбородок и темные глаза, а тело — сильное и натянутое, как пружина. Она немного раздалась за минувшие годы; теперь в ней удивительно сочетались грация и зрелость, что придавало ей особое женственное очарование. Мистер Эллери Квин в делах, касающихся женщин, не был сентиментальным, но сейчас он почувствовал — как и всегда в присутствии Люси — ее невероятную чисто чувственную привлекательность. Люси всегда была женщиной до мозга костей, вспомнил он, в ней были какие-то особые чары, которые не поддавались четкому определению, но действовали на мужчин с непреодолимой силой. Нет, она брала не изяществом и тонким соблазном. А если и был соблазн, то соблазн роскошной белой кожи, сладострастных губ, всех движений — непредсказуемых, размашистых и грациозных одновременно. Все это присутствовало и сейчас — сконцентрированное в ужасе, застывшем в ее глазах, глядевших на бездыханное тело мужа.

— Люси Энджел.

Она медленно подняла голову, и еще какое-то время в ее взоре не отражалось ничего, кроме жуткой реальности, материализованной на полу.

— Эллери Квин! Как я рада. — Люси вспыхнула, протянула ему свободную руку.

Он подошел, пожал ее.

— Мне нечего сказать, сама понимаешь.

— Я так рада, что ты здесь. Это так ужасно, так ужасно... неожиданно. — Она задрожала. — Мой Джо мертв. В этом жутком месте. Эллери, как такое могло случиться?

— С этим надо смириться.

— Билл рассказал мне, как ты оказался тут. Эллери, останься.

Он опять пожал ей руку. Люси улыбнулась вымученной улыбкой. Потом отвернулась и снова стала смотреть вниз. Билл холодно сообщил:

— Де Йонг поступил не очень порядочно. Он знал, что я телеграфировал Люси, однако послал к ней своего детектива на полицейской машине в Филли. Тот караулил ее, а когда она пришла из кино, посадил в машину и привез сюда как... как...

— Билл, — мягко перебила брата Люси.

Эллери чувствовал теплоту ее руки; простое тонкое обручальное кольцо на безымянном пальце давило на его ладонь. Рука Люси на плече Билла была очень белой и напоминала деревянное распятие.

— Я свою работу знаю, Энджел, — без всякой злобы заметил Де Йонг. — Вижу, вы знакомы с миссис Уилсон, мистер Квин. Старые друзья, да?

Эллери покраснел и выпустил руку Люси.

— Полагаю, вас интересует, что она говорит?

Билл издал какой-то рычащий звук. Но Люси, не поворачивая головы, спокойно произнесла:

— Я хочу, чтобы он знал. Вообще-то, Эллери, мне нечего объяснять. Я ответила на все вопросы этого человека. Может, ты убедишь его, что я говорю правду?

— Моя дорогая леди, — сказал Де Йонг, — не пытайтесь сделать из меня без вины виноватого. Я знаю свое дело. — Он явно оправдывался. — Хорошо, Селлерс, будь неподалеку.

Они обменялись с маленьким смуглым человеком взглядами заговорщиков. Детектив кивнул с бесстрастным видом и вышел.

— А рассказ такой. Миссис Уилсон говорит, что ее муж уехал сегодня утром на «паккарде» по своим обычным разъездным делам. Говорит, что он был в полном порядке; может, немного рассеянный, но она это себе объяснила какими-то его беспокойствами, связанными с делами. Я правильно излагаю, миссис Уилсон?

— Совершенно правильно. — Казалось, Люси не в силах оторваться от лежащего на полу убитого.

— Сегодня вечером миссис Уилсон вышла из дома в Фермаунт-парк около семи, как только прекратился дождь, — обедала она дома одна, а затем на трамвае поехала в центр в кинотеатр «Фокс», чтобы попасть на вечерний сеанс. Потом также трамваем вернулась домой. Мой человек ждал ее и привез сюда.

— Вы забыли сказать, — тоном, не предвещавшим ничего хорошего, вмешался Билл, — что моя сестра всегда ездит по субботам вечером в кино, когда ее муж в отъезде.

— Это так, — заметил Де Йонг. — Я так и сказал. Вы согласны, мистер Квин? Теперь что касается преступления. — Он стал загибать пальцы, перечисляя: — Она никогда не видела этой хижины и никогда не слышала о ней — так она говорит. Уилсон ее не упоминал. То есть так она говорит. Она никогда не слышала, чтобы у него были какие-нибудь крупные неприятности. К ней он относился очень хорошо и, насколько ей известно, — заключил Де Йонг с улыбкой, — всегда был ей верен.

— Пожалуйста, — почти прошептала Люси, — я понимаю, о чем вы, мужчины, думаете в подобных случаях. Но он был мне верен, был! Он любил меня. Он любил меня!

— Она не много знает о состоянии дел мужа, потому что он был в этом плане очень скрытен, а особенно наседать на него она не хотела. Ей тридцать один год, ему тридцать восемь. В марте будет десять лет, как они женаты. Детей нет.

— Детей нет, — повторил Эллери, и в его глазах появилась чуть ли не радость.

Де Йонг, словно заведенная машина, продолжал перечислять:

— Она не знала, покупал ли он лодку, хотя ей известно, что он хорошо разбирался в моторах и всякой технике. Не знала, были ли у него богатые друзья; их общие друзья — те немногие люди, которых они знают в Филадельфии, — бедные люди их круга. У Уилсона, как она считает, не было пороков: он не пил, не курил, не играл в азартные игры, не принимал наркотики. По воскресеньям, если Уилсон не был в отъезде, они ездили на пикники, или отправлялись на машине в Уиллоу-Гроув, или проводили время дома, — в глазах шефа полиции вспыхнул веселый огонек, и он покосился на Люси, — занимаясь любовью. Так, миссис Уилсон?